Операция «Круиз»

Павел никак не прореагировал. Он чувствовал себя опустошенным. Больше всего не хотелось вспоминать о происшедшем в машине. Но в сознании упрямо возникали яркие картины их близости. Если бы на месте Татьяны была любая другая женщина, Павел скорее всего радовался бы такой легкой и пикантной связи. Но в данном случае все произошло не так, как мечталось. Противно, когда красивая мечта лопается, словно бракованный презерватив…

Он пил редко. Потому что очень не любил терять контроль над своими действиями. Но уж когда случалось, то делал это исключительно дома, предварительно отключив телефон и не откликаясь на звонки в дверь. Пил тупо. Бессмысленно глядя в телевизор или листая альбомы с живописью. Предпочтение отдавал простой русской водке, закусывая ее «тюрей» – черным хлебом с луком и солью, залитыми подсолнечным маслом. Как когда-то в Прокопьевске. Но такое случалось редко, не более двух-трех раз в год, и длилось не больше недели. Сейчас на Павла накатило это темное, мрачное настроение. Он провел длинными пальцами по покрывшемуся испариной лбу. Пошел на кухню, выключил несостоявшийся кофе, бросил в высокий стакан лед и вернулся к телевизору. С экрана смотрело на него знакомое до боли скуластое лицо Татьяны. На ночном канале крутили старый черно-белый фильм про какой-то завод. Павел, не отрывая глаз от ее говорящего профиля, налил себе полный стакан виски и сделал несколько глотков. Вдруг холодные ладони прикоснулись к его пылающим щекам. Он резко обернулся. Рядом стояла обнаженная Татьяна. Она смотрела на него глубоким, тревожным взглядом. Он тоже молчал. Татьяна резко прижала его голову к своим прохладным грудям и задумчиво произнесла:

– Сумасшедший, неужели ты меня действительно любишь?

Павел ничего не ответил. У него просто не было сил. А по телевизору молодая и задорная Татьяна несла какую-то чушь про комсомольскую путевку в тайгу.

Глава вторая

Маркелов стоял у входа на таможенный контроль и курил. Объявили посадку на рейс в Афины. Лавр, его правая рука, помощник, начальник охраны, подельник и собутыльник, еще раз проверил по блокноту все задания, которые по дороге в Шереметьево надиктовал ему хозяин.

– И не забудь в пятницу послать в музыкальный театр корзину цветов для Ксаны. Кстати, пусть кто-нибудь из твоих ребят понаблюдает за ней. Но без напряга.

– Порядок, хозяин. Жду от тебя звонка из Афин.

– Ладно. К черту, – сказал Маркелов, бросил в высокую металлическую урну недокуренную сигарету и отправился на досмотр.

Расставшись с Лавром, он как бы оставил все мысли о московских делах за чертой паспортного контроля. Теперь ему предстояло сконцентрироваться на странном коммерческом предложении, для обсуждения которого он и летел в Грецию. Маркелов редко ввязывался в дела, отдающие привкусом авантюры. Его положение в российском бизнесе было прочным и стабильным. Поэтому любые сомнительные сделки, какие бы прибыли они ни сулили, однозначно им отвергались. И так пришлось приложить много усилий, чтобы похоронить в памяти людей свое криминальное прошлое. Он загремел в брежневские времена в связи с раздутым делом Союзгосцирка. Был обвинен в том, что, работая директором цирковых коллективов, провозил контрабанду, в основном бриллианты, в клетках с тиграми и львами. Маркелов все отрицал. Но компания была раскручена, из ЦК требовали крови, и Маркелову дали на всю катушку. Восемь лет с конфискацией. В лагере он получил кличку «Дрессировщик» и, возможно, благодаря ей и выжил. Отсидел он меньше назначенного срока. На воле уже вовсю кипела перестройка, капиталы создавались в считанные дни. Маркелов прежде всего продал припрятанные на черный день камни и на вырученные деньги основал кооператив «Интеркрона». Стал продавать на Запад пантокрин и лекарственные травы. Потом переключился на цветные металлы. Торговал магнием, ванадием, ниобием, которые в те времена стоили копейки, а за границей на них сколачивали целые состояния. К сожалению, время, когда все торговали всем, быстро закончилось, и Маркелов, не желая рисковать, перешел на вполне легальный бизнес – торговлю недвижимостью. Он покупал недостроенные объекты, в основном в ближнем Подмосковье, и перестраивал их в кемпинги и коттеджи. Жизнь устоялась и приобрела стабильность. Лавр умело оградил его от всяческих разборок, наездов и претензий. В политику Маркелов не лез, но в деловой жизни Москвы принимал активное участие. Был членом многих ассоциаций, обществ и клубов.

Поэтому, когда из Греции пришел факс от его бывшего сокамерника Яниса, сидевшего за организацию подпольного текстильного цеха в Ташкенте, Маркелов небрежно отложил его и попросил Лавра избавить от домогательств старого знакомого. Но Янис не успокоился. И наконец, случайно, один из факсов, содержащий странное на первый взгляд предложение – создать звероферму для выращивания норок, из меха которых в Греции будут шить шубы, – снова попался на глаза Маркелову. Он удивился и неожиданно для себя решил съездить в Афины. Это решение скорее всего было продиктовано эмоциями, нежели деловым расчетом, такие командировки всегда содержат в себе возможность отдохнуть, не выпадая из рабочего ритма.

Маркелов с удовольствием вытянул ноги, удобно откинувшись в широком кресле салона бизнес-класса, и дремал до самого приземления.

Афины встретили его душной и влажной солнечной погодой. В зале прилета пассажиры-туристы выстроились в две длинные очереди на паспортный контроль. По ту сторону кабинок Маркелов заметил совсем седого, но по-юношески стройного и спортивного Яниса. Он показывал жестом на кабинку, возле которой стояло всего несколько человек. Это был специальный проход для бизнесменов. Через несколько минут Маркелов попал в объятия старого приятеля.

– Дрессир! Ты совсем не изменился! Ну, конечно, стал важным, не без этого. Молодец, что приехал. Я уж тут от досады локти кусал!

– Привет, Янис, – сдержанно ответил Маркелов. – Жара у вас прямо ташкентская.

– В это время ничего, дышать можно. А у вас небось метель метет?

– Метет.

Янис подхватил с багажной ленты чемодан, указанный Маркеловым, и поспешил к платной стоянке, где оставил свой новенький джип «сузуки».

– Для Греции такая машина все равно что «линкольн» для Америки, – не удержался он от хвастовства.

Маркелов знал – это его слабость, поэтому к любой информации, полученной от Яниса, относился скептически. Как только выехали на трассу, Янис предупредил:

– Будешь жить в Глифаде. Это курортный городок, практически Афины. Так удобней. Жалко, купальный сезон закончился.

– А какая температура воды?

– Градусов восемнадцать.

Маркелов усмехнулся:

– Вас, узбеков, и в тридцатиградусную воду не заманишь. Привыкли из пиалушки умываться.

– Греки тоже не купаются. Считают, не сезон.

– Ну а для меня в самый раз. На какой день назначены переговоры?

– На сегодня. Нас ждут к восьми вечера. Сейчас поселю тебя в отличную гостиницу прямо на берегу моря, покушаем, потом отдохнешь, наденешь смокинг и на переговоры.

– Зачем смокинг для переговоров?

– Так надо. Ты его привез?

– Только плавки захватил.

– Ничего, подберем. Я так и предполагал.

Машина остановилась возле небольшого трехэтажного здания в псевдоантичном стиле с колоннами и портиками. Услужливый портье встречал их на мраморной широкой лестнице. Он улыбнулся Маркелову и сказал по-английски, что апартаменты с видом на море готовы. Маркелов кивнул головой в знак благодарности, и они втроем поднялись в прозрачном лифте-стакане на третий этаж. Маркелову номер понравился. Он был небольшой, но светлый и не заставленный лишней мебелью. Полукруглый холл выходил на застекленную веранду, со всех сторон которой плескалось изумрудное задумчивое море. Направо маленькая спальня с широкой овальной кроватью, пуфиками и дверью в ванную комнату, отделанную розовым мрамором. С другой стороны холла находился кабинет с большим прямоугольным окном, письменным столом и креслами в стиле ампир. За этот стол сразу же и уселся Маркелов.

– Давай, выкладывай, на кой черт вам понадобилась звероферма в России. Мне эксперты сказали, что здесь своих норок не знают куда деть. В Европе мода на натуральный мех резко падает. Да еще эти сумасшедшие «зеленые» с краской по улицам бегают.

– Не все так мрачно. Пока каждая русская женщина не купит нашу шубу, мы будем в порядке. Дрессир, пойдем лучше покушаем. Мне еще за твоим смокингом ехать. Немного отдохнешь, поживешь здесь, познакомишься с людьми, а после приступишь к делу.

– Нет, дорогой, я сюда приехал не лобстеров жрать и не на песочке валяться. Выкладывай, с каких это пор у вас переговоры в смокингах ведут?

– О, поверь мне, сегодняшний прием, который устраивает у себя на загородной вилле Апостолос Ликидис, важнее любых переговоров. А о делах мы потом поговорим. В шортах где-нибудь на островах.

Маркелов и не сомневался, что предложение о звероферме всего лишь предлог, и его вытащили в Грецию для какого-то другого серьезного разговора. Поэтому следовало быть предельно осторожным. Янис хоть и был когда-то преданным товарищем, сейчас служит другому хозяину и наверняка относится к нему, Маркелову, как к лоху. За границей наши бывшие соотечественники прежде всего приобретают презрительно-снисходительное отношение к тем, кто остался там, в России. Им кажется, что они умнее, поворотливее, расчетливее только потому, что сумели устроиться в приличной стране. Глупости! Маркелов давно зарекся вести дела с эмигрантами, особенно когда они выступают в роли посредников. Поэтому, не задавая Янису обычных вежливых вопросов о том, как он устроился в Греции, сумел ли купить дом, каким бизнесом занимается, сколько детей и хороша ли любовница, сразу переключился на грека:

– Что за Апостолос? Он с Россией контачил?

– Никогда. Как бы тебе получше объяснить? Помнишь Онассиса?

– Помню.

– Это приблизительно тот же уровень.

– Онассис норками не занимался…

– При чем тут Онассис?! Ликидис появился в Греции сравнительно недавно. Свои капиталы сделал в Америке. Вернулся сюда чуть ли не как национальный герой. У него целый флот. Танкеры, сухогрузы, паромы. Ему пятьдесят лет, и он мужик в самом соку. Еще немного, и возникнет настоящая империя Апостолоса Ликидиса…

– Ясно, – оборвал его Маркелов, видя, что Яниса, как всегда, заносит. – Ты-то при нем чем занимаешься?

– Ничем. У меня свой бизнес. Я торгую апельсинами.

– Жаль, – вздохнул Маркелов. – Страсть как не люблю посредников.

– Нет, я, если на то пошло… – смутился Янис и не смог не похвастаться, – консультирую его по вопросам Восточной Европы и СНГ.

– Это уже лучше, – улыбнулся Маркелов. Он понял, что Янис выполняет указания Апостолоса и поэтому вытянуть из него более интересную информацию не удастся. Остается подождать до вечера. Чутье подсказывало, что нужно готовиться к чему-то серьезному. – А почему именно я заинтересовал твоего шефа? В России сейчас полно фирм покруче, чем моя. Я ведь в основном коттеджи строю.

– Он мне не шеф, – настаивал на своем Янис. – Кандидатуру подобрал я. По старой дружбе. Но не только. У тебя хорошая репутация в России.