Тень летучей мыши

– Да?

– Обещайте мне одну вещь.

– Говори, я слушаю.

– Мне необходимо выспаться. Я смертельно устал.

– Посиди здесь.

Баскаков принес полотенце, трусы, майку, трико. Он не рискнул дать гостю халат – халата ему было жалко.

– Отдыхай. Завтра расскажешь, как добрался до Москвы. В деталях, понял?

Кознов кивнул: «Да».

Баскаков повторил вопрос. Кознов ответил на гражданско-военном суржике:

– Да, товарищ генерал.

Он вышел. Баскаков остался в гостиной один. Прислушиваясь к плеску набирающейся в ванну воды, представил Кознова сидящим на краешке ванны...

Кознов. У него была нераспространенная фамилия. Генерал знал одного Кознова – Анатолия, летчика испытателя, который работал в конструкторском бюро Сухого и провел больше четырехсот испытательных полетов. Немного позже он спросит у Валерия, не родственники ли они с Анатолием Андреевичем, и получит категорический ответ: «Мы с ним однофамильцы», – уяснив для себя еще одну вещь: этот Кознов, по крайней мере, знал о существовании летчика-испытателя, не состоящего с ним в родстве.

Генерал сделал больше, чем мог себе представить Валерий. Он показал гостю его комнату, вынул из шкафа и бросил на кровать теплый плед, пояснив: «Обычно по ночам в этой комнате прохладно. В других тепло, а в этой прохладно. Но спать здесь лучше. И ты будешь спать крепко. Ничего не бойся...»

Кознову тогда показалось, что генерал попробовал назвать его по имени. Только попробовал, но не назвал. Он сел на кровать и ждал, когда хозяин выйдет из комнаты. Он точно знал, что генерал, прежде чем оставить его, скажет ему что-то значимое, с чем он и уснет. Надеялся на это. И не ошибся.

– У тебя нет выбора. Тебе придется последовать совету подполковника: «Живи, как простой смертный, но думай, как разведчик».

– Зачем?

– Чтобы жить. Спокойной ночи.

Глава 3

Нукус

Сердце старого аспида не выдержало. Может быть, ему было отпущено больше, но Султан Узбек постарался сделать все, чтобы сократить его жизнь, и его старания не прошли даром. Он думал о том, что неплохо было бы иметь собственного человека в «доме Баскакова», но по каким-то причинам отказывался от этого шага. И вот нежданно-негаданно такой человек появился. Лучше поздно, чем никогда? Доля истины в этом была. Этот человек сослужил службу Узбеку только однажды, а потом перестал интересовать его.

Султан принимал его в гостиной, где проводил все больше времени и приходил к неутешительной мысли, что стареет не по дням, а по часам. Хотя в оригинале смысл совсем другой: сказочный богатырь рос не по дням, а по часам. Гостиная находилась на том месте, где некогда располагалась рабочая половина шатра его отца – как бы комично это не звучало. Правда, планировка дома была таковой, что там, где была спальня Мухаммеда, сегодня был туалет.

«Значит, старый аспид загнулся...»

– Он хотел мне что-то передать... перед смертью? – с напускной надеждой в голосе спросил Султан очередного посыльного и даже посмотрел на телефон: не вызвать ли бригаду малолетних палачей?

Своим вопросом он выразил и соболезнование по поводу своевременной кончины генерала Баскакова, и потери работы этим парнем по имени Михаил Чащин. Чащин был молод – лет тридцати с небольшим, в отставку ушел в звании майора, на Баскакова работал три или четыре года.

– Об этом я ничего не знаю, – ответил майор.

– Тогда зачем ты здесь?

– Проездом, – ответил Чащин, смело глядя в глаза Узбеку.

– Что дальше? Слушаю тебя.

– Не знаю, кому это нужно. Кому это нужно теперь, – акцентировал Чащин, – но я выполняю последнее распоряжение генерала.

– Исполнение воли покойного... – Султан выразительно замолчал. – Так в чем же она заключалась?

– Вывезти десять пар русских пенсионеров из Андижана.

– Да, мятежный городишко, – небрежно заметил Узбек. – А зачем Баскакову понадобилось вывозить пенсионеров? Они что, согласились провези в себе наркотики?

Майор на серьезную шутку не отреагировал.

– У них нет средств, чтобы самостоятельно приехать в Россию. Равно как и нет средств обустроиться там, – он указал за спину и буквально пальцем попал в воображаемую Россию. – Время от времени генерал помогал соотечественникам за рубежом.

– Зачем ему это было надо?

– Как военный, он считал это своим долгом.

– Господи... Долг этот называется милостыней.

– Но тем, кому генерал помогал, было все равно, как это называется.

– Ты хотел что-то сообщить мне. Скажи «ах да» и продолжай.

– За несколько часов перед смертью у генерала побывал человек по фамилии Данченков. Виктор Данченков.

Во рту у Султана пересохло, как если бы он увидел воскресшего отца, направившегося в спальню, но вместо этого угодившего в туалет. Борясь с дрожью, он спросил не без надежды:

– Ты знаешь его отчество?

– Да, – с некоторой запинкой подтвердил Чащин.

– Ну?

– Рубенович. Виктор Рубенович Данченков.

Это судьба, пронеслось в голове Султана. И зря бежал, а когда и скрывался от нее наяву или во сне.

А дальше прозвучало имя человека, точнее – его кличка, которая была на слуху как у профессионалов, так и у любителей документального чтива вроде «Совершенно секретно»: Эстебан. Красивое, культовое, можно сказать, имя. Оно навевало мысли о полковничьем звании, о белых штанах и широкополой шляпе, расшитой золотом, о кокаиновых плантациях, о рабах, о частных самолетах и крутых бабках. Под этим именем скрывался в воображении либо седой и влиятельный старец, либо черноволосый и не менее влиятельный, полный сил плантатор. На самом деле Эстебан был наемным убийцей; иногда его назвали «русский Эстебан». И вот сегодня Султан узнал его настоящее имя, отчество и фамилию. Дело в том, что он знал его – Эстебана, Виктора Рубеновича Данченкова, отцом которого был обрусевший армянин по имени Рубен. Под этими именами скрывался один человек, но Султан видел двух разных людей, рожденных от разных матерей, от разных отцов.

Репутация Эстебана была безупречной в том плане, что он всегда выполнял задания, они же – заказы. Однажды он убил человека по заказу другого, а мог бы и не утруждаться: заказчик на тот момент отдал концы. И Султану пришла в голову мысль: «Работа дураков любит».

Ему станет страшно ночью, а пока он только-только вдыхал пары страха, слышал шаги каменного гостя.

– Ты слышал, о чем говорили Баскаков и Эстебан?