Последний контракт

Так просто…

Марковцев подумал про Алексея: если бы он не стал финансистом, то мог бы стать непревзойденным резидентом. Собственно, две эти профессии были сродни друг другу; работа, связанная с постоянным риском.

Нельзя сказать, что на определенном этапе Матиас переиграл спецслужбы, но вот сейчас словно демонстрировал свое всесилие и легкость, с которой он преодолевал очередной рубеж. Фактически он мог вывезти из этого аэропорта любого человека, любой груз. «И почему он не состоит на службе военной разведки?» – искренне удивлялся Сергей Марковцев. Впору пораскинуть мозгами и пусть даже некорректно сравнить две организации: ФСБ и службу безопасности банкира. «Контора» развезла бы на подобном деле целую шпионскую операцию, задействовала бы множество людей, связи на различных уровнях… А Матиас не сделал ровным счетом ничего, так, махнул волшебной палочкой, точнее – отмахнулся. И даже не посмотрел, все ли сделано по его приказу, не проклюнулись ли где-то досадные мелочи. Он был уверен в себе, что не могло не вызывать уважения, жеста в его сторону: «Впечатляет». И не дождаться в ответ: «А ты как думал?» Последнего от Матиаса никогда не дождешься.

«Вот бы кого завербовать и заставить работать на спецслужбы », – рассеянно размышлял Марковцев, видя впереди самолет с российской символикой, нарядных и в то же время строгих стюардессу и стюарда, стоящих по обе стороны трапа. То не походило на расплывчатую или какую-то несбыточную мечту. Есть такие люди на «вооружении» спецслужб, они не менее влиятельные, чем сами спецслужбы. Они достойны друг друга и претендуют на определение «воротилы». Да, когда разведка и финансы объединяются, это становится очень сильным и опасным оружием.

Последняя мысль отчего-то насторожила Марковцева. Может, по той причине, что Матиас и был «воротилой» сразу в двух ипостасях: у него были и деньги, и собственная система безопасности. Деньги нужно всегда охранять, без охраны они разлетятся, как птицы из клетки. Наверное, насторожило то, что весь этот нехитрый, но мощный комплекс безотказно действовал даже за рубежом. И в этом свете Матиас действительно виделся резидентом.

Вот он наконец-то оторвался от своих бумаг и быстро сунул их в папку. Привычно прищурился, глянув в окно и неподдельно удивился:

– Что, приехали уже? – Он сам открыл дверцу и вылез из машины. Помог секретарше, учтиво подавая ей руку.

И снова Марковцев в недоумении. Никакого намека на игру. Никакого сколько-нибудь наигранного жеста в сторону живой контрабанды. Хотя банкир мог сунуть ему папку, обозначая его как своего человека, а не случайного пассажира, прокатившегося до афинского аэропорта.

Между стюардессой и стюардом стоял приземистый, весом под центнер, Борис Восканян. Пиджак расстегнут, и разлетающиеся на легком ветру полы кажутся чересчур широкими. Это из-за огромного живота армянина, вынашивающего, казалось, тройню любо хранившего сбережения в своем брюхе.

Рядом с Восканяном стояли два грека в строгих костюмах. Они перебрасывались прощальными фразами и поглядывали на часы.

В руках Бориса простенькая папка темно-синего цвета. Дела улажены, в очередной раз прикинул Марковцев, ступая между Алексеем и его секретаршей.

– Я догоню тебя, – бросил банкир и указал рукой на трап. Остановил Попову: – Саша, я попрошу тебя задержаться.

Сергей кивнул. Потом еще раз, приветствуя бортпроводницу и игнорируя стюарда. Он поднялся по трапу и встретил еще один приветливый взгляд. Стюардесса улыбнулась и указала рукой в белоснежной перчатке:

– Сюда, пожалуйста.

– Вы натуральная брюнетка? – равнодушно поинтересовался Марковцев, проходя мимо.

Черноглазая стюардесса громко рассмеялась ему в спину.

Сергей занял место в предпоследнем ряду и тотчас прикурил, откидывая крышку пепельницы. Поймал удивленный взгляд бортпроводницы: спецрейс, пассажиров наберется не больше полутора десятка, чего ради он сел в паре шагов от туалета? Впрочем, Марковцев пересел, когда в салоне показался Матиас и поманил его.

– Выпить хочешь? – спросил он, подзывая «натуральную брюнетку».

– Да, давно не пил на взлете. Коньяк, – он первым сделал заказ, нарушая субординацию.

– А вам, Алексей Михайлович? – спросила стюардесса.

– То же самое.

Последним на борт поднялся все тот же Борис Восканян. Видимо, он хотел о чем-то переговорить с боссом, но, увидев рядом Сергея, повернулся и прошел в другой салон. Он был настолько тучен, что под ним едва не скрипели воображаемые половицы.

– Ваш секретарь? – закинул удочку Марковцев. – Что-то его пучит сегодня.

– С моим секретарем ты успел познакомиться в машине. А это Борис, он занимал пост председателя Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг, – ответил Алексей, глядя на все еще колеблющуюся занавеску, поглотившую Восканяна. Он поблагодарил стюардессу, принесшую коньяк, кивком головы. – От должности был освобожден указом президента. Позже стал исполнительным директором Института корпоративного права и управления. Сейчас глава управляющей компании.

– Больше похож на главу пивоварни.

– Он пива не пьет. – Матиас поднял рюмку. – За встречу! Хотя… нет. – Он взял короткую паузу. – Когда я узнал, что ты жив, то, если хочешь, уверовал: «Смерть – это всего лишь начало». Вот за это давай выпьем.

Может, именно откровенность Алексея насторожила и подстегнула Марковцева. Рядом с ним хитрый, коварный человек, который мог усыпить своей мягкостью, дипломатичностью, чем угодно, подозревал ли он что-то или нет. Было ли это второй натурой Матиаса? Скорее всего неотъемлемой частью его сущности. У Алексея было много шансов вывести Марка на чистую воду, если тот играет на другой стороне. И проверка уже началась. Об этом говорило отсутствие в «составе делегации» хип-хоп-громилы. «Почему на борту самолета нет Адамского? – спрашивал себя Марковцев. – Остался в Афинах? Ну тогда Николаю Румянцеву придется туго». Но в последнем Сергей не сомневался. Николай мог ответить на любой вопрос без запинки, как по писаному, не отводя взгляда, не давая усомниться в своей правдивости.«По сути, был уже завербован», – как-то нервно подумал о святом отце Марк.

Кто знает, может, уже сейчас Николай отвечает на вопросы Адамского.

Нет, он не подведет. Он нормальный человек, нормальный мужик, нормальный священник.

Стюард закрыл гидравлический люк. На табло загорелись стандартные просьбы не курить и пристегнуть привязные ремни. И обе игнорировались VIP-пассажирами.

Марк допил коньяк именно на взлете, когда шасси лайнера оторвались от афинской земли. Он испытал ни с чем не сравнимое чувство, словно действительно возвращался на родину после нескольких лет разлуки. Посмотрел на Алексея. И тот, казалось, понял его. Но промолчал.

Глава 4

ПРОВЕРКА НА ВШИВОСТЬ

15

Москва

Адамский остался непроницаем, когда услышал от шефа шокирующие в общем-то вещи. Фактически Матиас щелкнул по носу главу своей службы безопасности, когда отправил его якобы покупать ресторан в Марбелле. Что и говорить, Адамский махнул мимо мяча. Сейчас самое время обсудить этот ляп.

Он слышал про Сергея Марковцева много нехорошего; а вообще информацию о нем воспринимал спокойно: «Жил такой парень». Даже чуть пренебрежительно: «Ну, жил такой парень…» По сути, мало кому мешал, потому и жил.

Адамский не понял, почему не рассмеялся в лицо боссу, когда тот коротко хотел закончить беседу: «Пробей его». На взгляд Адамского, то походило на вскрытие живого еще пациента на предмет выяснения его недомогания. Ведь есть рентген, флюорография, анализы всякие можно сдать, дыхание можно послушать, измерить давление и температуру. Температура уже в этот момент могла оказаться близкой к комнатной.

Не рассмеялся. Босс опередил.

– У меня была возможность вывезти его…

– И ты не упустил эту возможность, – с издевкой перебил Герман. – Убрал меня, чтобы я тебе не мешал.

– Он тебе не конкурент. Нам нужны его руки. Если понадобится – используем его имя.

– Пробить – не означает настучать по роже, – не мог успокоиться Адамский, – у меня неделя уйдет на это. А он здесь. Ты словно освободил его из тюрьмы, чтобы он мог подкупить потерпевших, повлиять на свидетелей, вмешаться в ход следствия. Зачем ты это сделал?

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– Я отвечу. Просто для того, чтобы усложнить жизнь мне. А вдруг он «крот»? – спросил бывший полковник ФСБ. – Я начну лазить по каналам, и эти каналы будут тут же известны кому-то. Это излюбленный прием спецслужб, разве ты об этом не слыхал? Именно так вскрываются агенты, информаторы, так рушатся надежные каналы безопасности. Это трещинка, под которую можно просунуть лом. Меня другое удивляет, не то, что об этом говорю тебе я, а то, что тебе приходится это выслушивать, ну? Разве не удивительно? Ты словно первый день в бизнесе или слабый на голову.

Матиас снял очки и помассировал уставшие веки. Какое-то время оставался без очков. Обычно в таких случаях Адамский отводил взгляд или отворачивался, буквально не узнавая босса.

А вообще невооруженные глаза Матиаса больше подошли бы наемному убийце, нежели финансисту. В них натурально не было жизни – все живое словно плескалось, заключенное в двойные стекла, когда он надевал свои очки и маскировался ими. Отдалял свои гляделки на такое расстояние, что за ними ничего не разобрать. Прикинул, что стрелять Матиас мог только из одного положения: лежа и в упор.

– Займи его чем-нибудь, – все еще раздраженно порекомендовал Адамский. – Желательно, чтобы Марковцев был подальше от дел, но всегда на виду.

– Ты сам это как видишь?

– Ничего конкретного порекомендовать не могу. Выкручивайся. А мне придется крутиться. Дай мне исходник на Марковцева, мне не от чего плясать. – Герман, видя заминку босса, предложил несуразное: – Просто расскажи все, что знаешь о нем.