22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война»

«Личная встреча Гитлера с графом Шуленбургом состоялась 28 апреля (продолжалась полчаса, с 17.15 до 17.45. – М.А.)». – Пишет в своих воспоминаниях Хильгер. – «Посол увидел, что его памятная записка лежит у Гитлера на столе, но ни по одному слову Гитлера не смог судить, прочел тот ее или нет.

Однако, прощаясь, Гитлер вдруг без всякой связи с предыдущей беседой бросил: «И еще одно, Шуленбург: вести войну против России я не собираюсь!»

Когда 30 апреля посол вернулся в Москву, он отвел меня на аэродроме в сторону и прошептал: «Жребий брошен, война – дело решенное!» Только по дороге в посольство он сообщил мне о последней реплике Гитлера. На мой удивленный вопрос, как же это согласуется с его первыми словами, Шуленбург ответил: «Гитлер намеренно обманывал меня»»

.

Война была решенным делом, вопрос только, когда Гитлер собирался ее развязать? Однозначно 22 июня?

Поездка Шуленбурга не остановила его в попытках из Москвы «образумить» Гитлера. Последний же, учитывая и антивоенную записку германского посольства, не отказался от просчета вариантов развития германо-советских отношений, полагая, что в любой момент он может перенаправить военную машину – «Я так решил!».

До 22 мая, когда должны были начаться интенсивные переброски войск на Восток Германии и Генерал-губернаторства, любое решение Гитлера не могло быть поставлено под сомнение. Однако после этой даты это уже была иллюзия последнего, поддерживаемая начальником штаба верховного главнокомандования вермахта и главнокомандованием сухопутных войск, которые 22 июня 1941 года, как дату вторжения, воспринимали уже как реальность и отступать от этого не собирались. Руководство вермахта однозначно решило для себя, что «соответственные германские контрмеры» почти законченному сосредоточению «русских сил на германской восточной границе» являются неотложными. И это было весомым аргументом, в отстаивании своей позиции перед Гитлером.

Поэтому любая поступавшая информация после 22-го мая, которая ставила под сомнение агрессию против Советского Союза, являлась уже дезинформацией, хотя у Гитлера на этот счет могло быть иное мнение.

Все его сомнения и метания должны были быть прекращены 10 июня, когда верховным главнокомандованием вооружённых сил (а значит и им самим), когда днём «Д» операции «Барбаросса» было назначено 22 июня 1941 года. Однако и на этот раз в угоду Гитлеру была оговорена возможность переноса объявленного срока.

За день до возвращения Шуленбурга в Москву – 29.4.41 г. – на основании полученной от сотрудника германского посольства в Москве Герхарда Кегеля («Х») информации, работавшим с ним сотрудником военной разведки военинженером 2 ранга К.Б. Леонтьевым было подготовлено два сообщения:

– «Шуленбург не был принят Риббентропом. Только 28.4.41 г. его внезапно вызвал Гитлер. Корреспондент немецких газет в Москве Тимм получил задание срочно доложить о состоянии автострады Москва – Минск. Полковник Криппс (Кребс. – М.А.) заявил, что немцы рассчитывают всю операцию против СССР провести вплоть до занятия Москвы, Ленинграда, Киева и Одессы максимум за 4 недели. Гитлеровцы совершенно открыто готовят общественное мнение Германии к войне против СССР (здесь и далее выделено мной. – М.А.).

Шуленбург не был принят ни Гитлером (противоречит выше доложенному сообщению; результат небрежности подготовки агентурного донесения. – М.А.), ни Риббентропом (министр иностранных дел в это время находился в Вене. – М.А.), что аналогично послу Германии [Мольтке] в Варшаве, который за шесть недель до начала нападения Германии на Польшу был вызван в Берлин (Кегель докладывает об информации поступившей в посольство из Берлина в первые дни пребывания Шуленбурга в Германии. – М.А.). Неприятие Шуленбурга Гитлером означает, что вопрос о войне с СССР окончательно решен»;

– «Немцы предложили перебросить весь каучук из Азии в Германию через СССР до 15. 5. 41 или вовсе его оставить в Азии. Различные дипломаты немцы – в спешном порядке отправляют ценности в Берлин»

.

В период с 29 апреля по 21 июня 1941 г. К.Б. Леонтьевым, известным Кегелю как Павел Иванович Петров, на основании устной информации, получаемой от «Х» (в ряде документов он упоминается под псевдонимом «ХВЦ»), было составлено 14 донесений. Встречи проводились на русском языке (видимо, уровень владения немецким языком Леонтьевым был недостаточен для проведения встреч на этом языке), что не могло не привести, если не к искажению, то к «срезанию» передаваемых сведений, ограничению их полноты и исключению нюансов, в данных случаях так необходимых. Проведение встреч в Москве не препятствовало присутствию на них переводчика из Разведупра, что, однако, сделано не было.

Сказать, сколько всего спецсообщений было подготовлено на основании этих 14 донесений и утверждать, что все эти спецдонесения вышли за пределы Разведупра и были доложены руководству страны и командованию Красной армии, не представилось возможным.

Как это ни странно, но дата 22 июня не прозвучала в многословных записях «Военного дневника» Гальдера, относившихся к 30 апреля 1941 года, во многом посвященных подготовке операции «Барбаросса»:

«Обстановка утром: Донесения из Ливии говорят о том, что обстановка разряжается. Сегодня вечером начнется предварительная атака на Тобрук. Главные силы начнут штурм 1.5. Английские войска полностью оставили Пелопоннес. Захвачено в плен 5 тыс. англичан. Захват острова Митилини намечен на 4.5.

…

15.00 – Доклад у фюрера [докладывает начальник генштаба сухопутных войск]:

1. Сроки проведения подготовки к операции «Барбаросса»:

3-й эшелон войск – железнодорожное движение по графику мирного времени [То есть железнодорожное движение должно было осуществляться по обычным графикам. – Прим. нем. изд.]– 8.4—20.5.

17 дивизий и части резерва ОКХ из Германии и с Запада.

4-й (а) эшелон войск – ускоренный график железнодорожного движения – 20.5–2.6.

9 дивизий и части резерва ОКХ с Запада.

4-й (б) эшелон войск – ускоренный график железнодорожного движения – 3—23.6.

12 танковых и 12 моторизованных дивизий из Германии – с Запада на Юго-Восток.

Ускорение перебросок невозможно по техническим причинам и вследствие необходимости закончить доукомплектование. Своевременно не смогут прибыть две танковые дивизии (2-я и 5-я) и одна моторизованная дивизия (60-я).

2. Резервы ОКХ: Включая пять дивизий с Запада и одну полицейскую дивизию, резервы ОКХ составляют тридцать дивизий, одиннадцать из которых в настоящее время еще находятся на Балканах.

3. Соотношение сил России и Германии. Анализ предстоящих пограничных сражений, в особенности в полосе группы армий «Юг». Возможность использования венгерских войск [Гитлер намеревался по возможности позже информировать Венгрию об операции «Барбаросса», что затрудняло для ОКХ оперативное планирование. – Прим. нем. изд.]. Возможность наступления с форсированием р. Прут при наличии достаточных сил.

[Высказывания фюрера: ]

а. Переговоры с Венгрией, Финляндией и Румынией: «На Западе, возможно, предстоят крупные события. Поэтому необходима защита на Востоке. Россия несколько раз недружелюбно поступала с нами, поэтому мы должны обеспечить себя от всяких неожиданностей» (здесь и далее выделено мной. – М.А.); ориентировочно – с 23.5. …

4. Доклад начальника генерального штаба сухопутных войск: Резервы ОКХ необходимо полностью использовать в операции «Барбаросса» [Гальдер снова поднял вопрос о том, чтобы не начинать войну против СССР с недостаточными силами, тем более что, вопреки прежним планам, многие войска оставались на Балканах или же использовались в Северной Африке. – Прим. нем. изд.]. Выделение 105-мм пушек и мортир для Ливии очень болезненно отразится на операции «Барбаросса». Пока следует отправить в Ливию лишь одну батарею 105-мм пушек; с остальными – подождать. Если Тобрук будет взят, необходимость в них отпадет. – Батареи железнодорожных орудий временно будут переброшены с Запада на Восток (7 из 16 батарей).

[Гитлер: ] Согласен!»

.

Выделенный текст представляет объяснения, которые следует давать Германии своим союзникам, опасаясь разглашения своих замыслов, а 23 мая, скорее всего, обозначает дату, с которой следует приступать к разъяснениям такого рода, так как начинается «введение в действие плана максимальных перевозок войск». Вместе с тем, не следует исключать, что в данной фразе отсутствует «двойное дно», и ее следует понимать все еще буквально.

Переброски германских войск на Восток (Германии и Генерал-губернаторства) 1941 году осуществлялись эшелонами, причем первые три эшелона войск перебрасывались по графику мирного времени. Ускоренный график перебросок начался с 4-го (а) эшелона. В своем дневнике от 30 апреля Гальдер привел 20 мая, как дату начала таких перебросок. На Нюрнбергском процессе при цитировании документа Верховного главнокомандования вооруженных сил от 30 апреля названа дата 23 мая

. В более поздних документах Верховного главнокомандования вооруженных сил от 12 мая

и 5 июня 1941 г.

«введение максимально уплотненного графика движения эшелонов» отнесено к 22 мая. В этой связи следует ориентироваться именно на эту дату, как на дату начала перевозок по графику ускоренного движения для стратегического развертывания на Востоке.

Первым эшелоном войск с 20 февраля по 15 марта 1941 г. было переброшено 7 пехотных дивизий

.

Вторым эшелоном с 16 марта по 10 апреля 1941 г. – переброшено 19 дивизий (18 пехотных и 1 танковая)

.

Третьим эшелоном с 11 апреля по 21 мая – 17 дивизий

; по данным Гальдера, с 8 апреля по 20 мая – 17 дивизий и части резерва ОКХ.

Всего к 21 мая 1941 г. на Восток было переброшено 43 дивизии, в том числе 1 танковая (если не считать переброшенные части резерва ОКХ)

.

В своем дневнике за 1 мая 1941 года Гальдер охватил широкий круг вопросов:

«Решающее наступление на Тобрук не удалось!