Осколок моего сердца

Именно поэтому это дело и задевало Лео за живое. Гантер называл Лео Фарли лжецом, и Лео вовсе не собирался позволить ему возводить на себя такую напраслину.

– Я верю тебе на все сто процентов, папа.

– Я это ценю. Мне нужно, чтобы кто-то встал на мою сторону. Я серьезно – может быть, ты сможешь взять это дело для рассмотрения в твоем шоу?

Алекс махал Лори короткой клюшкой для закатывания мяча в лунку.

Если она возьмется за дело, касающееся ее отца, это будет явным конфликтом интересов. Но после убийства Грега Лео ушел в отставку, чтобы помогать своей дочери заботиться о Тимми. Он не раз ставил себя под удар ради нее и ее сына и никогда ничего не просил у нее взамен. К тому же ей было необходимо быстро найти новое дело для ее шоу.

– Ладно, как бы то ни было, возвращайся к своей игре, пока маршал[6 - Некий аналог судьи в гольфе.] не выгнал тебя с поля за болтовню по телефону.

Из-за того, что мыслями Лори была сейчас далеко, ей так и не удалось закатить мяч в близкую лунку несмотря на то, что это не составило бы труда.

* * *

Пройдя еще три лунки, они находились на грине[7 - Участок вокруг лунки.], когда телефон Лори зазвонил опять.

– Привет, Кара, – чуть слышным шепотом сказала она.

– Это Кара? – спросила Марси. – Что случилось?

Лори увидела мелькнувшую на лице Марси тревогу.

– Я уверена, что все в порядке. Она знает, что я предпочитаю, чтобы она постоянно держала меня в курсе.

Лори едва могла расслышать голос Кары из-за ревущего вокруг океанского ветра.

– Простите, но вам надо вернуться сюда.

– Хорошо, хорошо, успокойся. В чем дело?

– Не знаю. Но я не могу найти Джонни. Его нигде нет, Лори. Джонни пропал.

Должно быть, Марси увидела по лицу Лори, что что-то не так, потому что она схватила своего мужа за руку и в ее вдруг округлившихся глазах отразилось предчувствие беды.

Глава 5

За семь лет своей жизни Джонни Бакли потерялся лишь однажды, и Марси помнила каждую миллисекунду того страха, который она пережила в тот раз. Тогда ему было пять лет, и Эндрю хотел повести детей на фейерверк, поскольку к тому времени двойняшки уже достаточно выросли, чтобы не пугаться огненного шоу. Нет, им с Марси хватало ума, чтобы не вести своих троих маленьких детей на Национальную аллею с ее толпами народу, так что они предпочли расположиться в парке Меридиан Хилл со стульями и одеялом для пикника.

К сожалению, двухлетние двойняшки не только любовались фейерверком, но и, любопытствуя, постоянно отходили от одеяла для пикника, стоило только какой-то из ближайших групп людей вызвать у них интерес. Молодая пара с двумя собаками. Большое семейство со множеством кузенов и кузин. Подростки, перекидывающие друг другу фрисби. Создавалось впечатление, что Хлое и Эмили хочется быть везде, только не там, где им надлежало находиться.

Эндрю и Марси были настолько сосредоточены на Хлое и Эмили, что почти не замечали взлетающих в небо фейерверков, а также не заметили, что Джонни больше не сидит на своем складном стульчике. Раньше Джонни никогда не отходил далеко от родителей – напротив, он даже был немного прилипчив. Эндрю поспешил на поиски сына, а Марси тем временем держала двойняшек за руки, чтобы они оставались на месте. При этом, не желая вызвать у девочек тревогу, она заставляла себя дышать, как обычно. И все время, несмотря на взрывы фейерверков, она слышала, как в ушах у нее гулко бухает кровь.

Досчитав до 411, она наконец увидела Джонни, который шел к ней, глядя то на полыхающие на горизонте яркие цвета, то на группы отдыхающих, которые он обходил. Марси обняла сына и изо всех сил прижала его к себе.

– Где ты был?

Джонни гордо объявил, что он сам, без посторонней помощи, сумел найти дорогу в туалет и обратно.

– Мне надо было туда сходить, а вы с папой были заняты, гоняясь за близняшками.

Это случилось более двух лет назад. Тогда Марси взяла с него обещание никогда не отходить от родителей без спроса, но достаточно ли часто она напоминала ему об этом потом? Не решил ли он, что правила изменились, раз он находится на пляже под присмотром няни?

Она вздрогнула, когда кто-то дотронулся до ее плеча. Это был Эндрю.

– С ним все будет хорошо, – сказал он. – Ты помнишь то четвертое июля?

Марси хотелось кричать. Тогда Джонни не было всего 411 секунд, сегодня же они уже потратили на его поиски почти двадцать минут, и это не считая пятнадцатиминутной поездки от поля для гольфа до отеля. Они проверили все очевидные места: вестибюль отеля, бассейн, сувенирную лавку, магазин принадлежностей для серфинга – они обшарили все. И нашли нескольких человек, которые видели Джонни с Карой и его сестрами, потом со скимбордом в воде, но все это было до того, как он пошел в пляжное кафе, чтобы поесть мороженого.

– Поверить не могу, что Джонни оказался под присмотром какой-то девицы, с которой не знакомы ни я, ни ты. Чем таким она была так занята, что не смогла приглядеть за нашим сыном?

– Кара и Эшли чувствуют себя ужасно.

– Так им и надо!

В голосе ее звучала злость, но, по правде сказать, злилась она на саму себя. Ей вообще не следовало отлучаться с территории отеля.

– Работник пляжного кафе сказал, что он видел, как Джонни собирал за ним ракушки после того, как они заказали мороженое-рожки. Возможно, он пошел по пляжу дальше, чтобы собрать еще.

– И при этом его нет уже более получаса?

– Это длинный пляж, а ты же знаешь, как он может сосредоточиться на чем-то одном, забыв обо всем остальном.

– Я также знаю, что он бы ни за что не отошел в одиночку так надолго. – Когда монахиня в больнице положила Джонни ей на руки, она сразу же ощутила свою неразрывную связь с ним, как будто из его крошечного тельца в ее тело поступала особая энергия. Пусть ей не пришлось носить его девять месяцев, в этот миг они оказались связаны навсегда.

Со стороны отеля к ним направлялась женщина в длинном платье, которое раздувал ветер. В руках у нее были сигарета и фотоаппарат, как и тогда, когда Марси видела ее раньше.

– Извините, мэм, извините, – крикнула Марси и бросилась к незнакомке, утопая в песке. Эндрю поспешил за женой.

Приблизившись, Марси увидела, что женщина старше, чем ей показалось вначале – той было под шестьдесят, у нее были светлые седеющие волосы и морщины, порожденные как курением, так и долгим пребыванием на солнце. Улыбка ее была приветлива и тепла.

– Что ж, привет. – Она наклонилась и потушила сигарету о песок. – Большинство тех, кто бывает здесь, не пытаются знакомиться с чужаками, особенно летом.

– Простите, мы остановились в этом отеле и не можем найти нашего сына. – Марси подняла свой телефон, и ее голос дрогнул при виде фотографии Джонни со щербатой улыбкой и грамотой, которую он в первом классе в апреле получил за второе место в соревновании по сборке пазлов. – Я видела, как вы фотографировали на пляже. Вы не заметили, как он играл?

Женщина сразу же перестала улыбаться.

– Простите, но я не узнаю его. Фотографируя, я целиком сосредоточиваюсь на красотах природы. Когда я гляжу в объектив, люди для меня просто перестают существовать.

– Могут ли быть на вашем фотоаппарате снимки, показывающие, куда он пошел? – спросил Эндрю.

– Я могу проверить. – Она переключила фотоаппарат на режим просмотра, и Марси и Эндрю начали поверх ее плеча разглядывать сделанные ею цифровые снимки.

– Вот! – воскликнула Марси, показывая на правый верхний угол экрана. – Это Джонни на своем скимборде!

– А, ну да, я помню, что видела какого-то мальчика. Я тогда передвинулась, чтобы в кадр попадал только здешний ландшафт. – Женщина проверила зафиксированное на фотографии время съемки, и оказалось, что она была сделана вскоре после того, как Марси и Эндрю поехали играть в гольф, а значит, не добавляла никакой новой информации к той, которая была им известна из разговора с Карой и Эшли.

Женщина-фотограф терпеливо ждала, пока они просматривали остальные ее снимки, в отчаянии пытаясь найти хоть какие-то данные о местонахождении Джонни. Эндрю на всякий случай записывал имя и телефон женщины, и тут Марси увидела, что на ее лице отразился страх.