Голые

– Завтра передумаешь.

Его губы медленно растянулись в ответной улыбке.

– О да! Уверен, завтра я обязательно захочу поесть.

– Что ж, все понятно. – Мы снова застыли на месте, Алекс по-прежнему не заходил в глубь квартиры, оставаясь в дверном проеме.

– Мне точно не удастся убедить тебя взять кусочек рождественского окорока?

– Хм… а я сегодня окорок так и не поел. У нас было нечто, именуемое «турдакен»[14 - Турдакен – причудливое блюдо, представляющее собой индейку, фаршированную уткой, которая, в свою очередь, фарширована курицей.], можешь себе представить…

– И ты это ел? – снова рассмеялась я. – Ничего себе! Патрик всегда говорил, что хотел приготовить что-то в этом роде на Рождество.

– Ну… да, – отозвался Алекс. – Он пригласил меня к себе.

Я не могла придумать, что на это ответить, только промямлила:

– Никогда это не ела.

– Тебе стоит попробовать. Что ж, мне пора спать. Увидимся, Оливия. Счастливого Рождества.

– Еще раз спасибо за браслет.

– Не стоит благодарности. – Уже уходя, он обернулся через плечо и улыбнулся мне.

Я закрыла за Алексом дверь и прислонилась к ней. Так я и стояла, силясь понять, почему тот простой факт, что Патрик пригласил его к себе на Рождество, имел для меня такое большое значение.

Если феерия Патрика по случаю Рождества и Хануки одновременно была вакханалией еды, музыки и драмы, его новогодний праздничный вечер оказался намного тише. Здесь все еще было в изобилии еды и музыки, но список гостей на этот раз оказался значительно скромнее. Присутствовали сестра Тедди, Сьюзен, со своим тинейджером-сыном Джейденом, обитавшие по соседству Надя и Карлос, а еще несколько друзей Тедди и Патрика, которых я встречала, но не слишком хорошо знала. Да, еще брат Патрика, Шон. Я, наконец.

И разумеется, Алекс Кеннеди.

Он вошел в дом с черного хода, нагруженный свертками в серебристой бумаге с синими бантиками. Я обернулась, подняв глаза от столешницы, где резала сыр и раскладывала новую порцию крекеров. От неожиданности мое сердце глупо подпрыгнуло в груди.

– Алекс!

– Ах, Оливия… – Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами, которые никогда не видели фигурных скобок. Я готова была держать пари, что так и было: эти зубы не выглядели совершенными, хотя небольшой изъян прикуса казался даже милым. – С Новым годом!

Алекс перехватил мой взгляд, скользнувший по сверткам в его руках.

– Патрик сказал, что вы обмениваетесь новогодними подарками.

Мы действительно дарили друг другу презенты. Обычно это были небольшие сувениры. Ни один из тщательно завернутых и явно продуманных подарков в руках Алекса не был маленьким.

Я успела подхватить один из свертков, который грозил вот-вот упасть.

– Позволь мне помочь.

– Спасибо.

Мы свалили гору подарков на стол. Я искоса посмотрела на Алекса. Мне было привычно, что мужчины в доме Патрика замечательно выглядели и приятно пахли. Если честно, их облик основательно избаловал меня, составив впечатление, как следует выглядеть всем мужчинам. Сегодня вечером на Алексе были стильные, немного выцветшие джинсы и черная приталенная футболка под тяжелой курткой-бушлатом, которую он снял и небрежно бросил на стул. Когда Алекс выпрямился, поставив свои пакеты, длинные волосы упали ему на глаза. Я не хотела рассматривать его, но не могла оторваться.

Ужин был простым, без изысков, но вкусным, и беседа текла плавно, как вино. Я сидела рядом с Шоном, напротив Патрика, Алекс оказался на другом конце стола. Вероятно, сегодня я была просто не расположена к разговорам и хотела оставить это другим. Или, может быть, это особое время года делало меня молчаливой и созерцательной. Так или иначе, но лишь тогда, когда Патрик коснулся руки Тедди, я осознала: меня охватило большее, чем обычная праздничная хандра.

В этом прикосновении не было ничего сексуального. Ничего из того, что я видела в избытке в те дни, когда только открывший в себе склонность к нетрадиционной ориентации Патрик перетрахал полгорода – не проявляя достаточно такта или стыда, чтобы не посвящать в свои подвиги меня. Патрик дотронулся до руки своего любовника иначе – просто сжал ее на мгновение, спокойно и нежно.

Мои глаза горели. Шон рядом со мной наклонился, чтобы сказать что-то сестре Тедди, которая сидела по другую сторону от меня. Все смеялись над чем-то, что я упустила, пока боролась с неожиданно накатившей ревностью. Когда я мельком посмотрела на другой конец стола, Алекс встретился со мной взглядом.

В этом пристальном взоре я разглядела целую смесь эмоций, большинство из которых сильно напоминали форму жалости. Это больно ранило. Делало беззащитной.

Сочувствие задержалось на лице Алекса всего на несколько секунд, а потом он тоже стал смеяться, тактично игнорируя меня и мое бедственное состояние. Я же, вместо того чтобы чувствовать благодарность за это сострадание, отчаянно захотела проткнуть его вилкой. Такой человек, как Алекс Кеннеди, который бесстрастно выслушал на праздничной вечеринке «караочный» гимн в свою честь, а потом позволил «певцу» ублажать себя на веранде, не имел права судить меня.

– Итак, Лив, – сказал Шон, оборачиваясь ко мне, – чем ты занималась в последнее время?

– Да, Лив! Расскажи-ка всем, что ты поделывала!

Внезапно оказавшись в центре внимания всего стола, я от души пожалела, что мой рот не забит пищей – и это означало, что мне придется объясняться, наполнив его словами.

– О… я открыла свою собственную студию.

– Звукозаписывающую? – тут же подорвался Джейден, который мог любому надрать задницу в популярной компьютерной гитарной игре.

Нет, фотостудию. Это имеет отношение к рекламному бизнесу. Графический дизайн для местных компаний. Буклеты, веб-сайты и все в таком духе. Я снимаю для работы, вместо того чтобы пользоваться снимками из фотобанков.

– Но некоторые из твоих снимков попадают в эти фотобанки, не так ли? – В тоне Патрика звучала неподдельная гордость, а я совсем не возражала против небольшого одобрения.

– В принципе почти каждый может загрузить снимки в фотобанк, но – да. Некоторые мои работы оказались очень успешными, – признала я. Мне действительно удавалось заработать немало денег, продавая права на некоторые свои фотографии. Так оказалось выгоднее, чем использовать снимки эксклюзивно в своей работе. Это не было искусством. Просто бизнес.

– Не слушайте ее. Она – прекрасный фотограф. Некоторые из ее пейзажей висят в гостиной, – продолжал нахваливать Патрик.

– Так это снимала ты? – Шон выглядел впечатленным. Он склонился чуть ближе. – Круто!

Я пыталась понять, почему это казалось такой неожиданностью – в конце концов, я почти вышла замуж за брата Шона. Но он удивлялся так, словно никогда не встречал меня прежде. Впрочем, когда-то фотокамера в моих руках означала лишь хобби. Сейчас это была работа. Уловив аромат туалетной воды Шона, я вдруг подумала, что, возможно, его внимание объясняется иначе: просто сейчас он решил проявить ко мне больше типично мужского интереса, чем в старые времена. Я незаметно потянула носом. Шон пах совсем не так, как Патрик, но все равно это был приятный и мужской аромат. Его колено под столом уже в который раз поглаживало мое – и, подозреваю, это прикосновение не было случайным.

Я оказалась так близко к Шону, что могла разглядеть белые крапинки в его голубых глазах, точно таких же, как у Патрика. Подобно брату, у Шона были густые белокурые волосы и немного изогнутый рот. И, точно так же, как его брата, Шона отличали широкие плечи, узкая талия и плоский-плоский живот, который так и манил каждую женщину «нормальной» ориентации с намеком на либидо прильнуть к нему губами.

Но в отличие от своего брата Шон Майкл Макдональд не был геем.

– Да. Это фотографировала я.

Беседа продолжилась, но я едва ли могла вспомнить, о чем мы говорили. Я уже не смотрела на Шона. Мне и не требовалось этого делать. Я слишком хорошо чувствовала его присутствие.

После ужина настало время открывать подарки и пить еще больше вина. Я следила, чтобы мой бокал был полным, но главным образом притворялась, что отпиваю по глоточку. Алкоголь никогда не стоит смешивать с жалостью к себе, особенно в канун Нового года в доме бывшего любовника, куда тебя занесло отнюдь не ради свидания.

Главное правило для подарков казалось простым: им следовало быть маленькими. Сделанными вручную или недорогими. Ничего излишне причудливого, и каждый должен был принести что-нибудь дополнительно для общей сумки обмена случайными сюрпризами. Мне досталась великолепная пара новых мягких перчаток для вождения – более чем справедливый обмен, ведь я положила в корзину подарков, которые раздавались гостям, подарочную карту на услуги бензозаправки. Разумеется, были и личные подарки, здесь мне тоже удалось преуспеть и получить немало полезного, но самым большим удовольствием было наблюдать за лицами Тедди и Патрика в тот момент, когда они открыли мой презент.

– Лив, это… потрясающе. – Тедди погладил гладкую рамку из красного дерева. – Красиво. Правда.

– Когда же ты это сняла? – тихо, с нежностью спросил Патрик.