– Не знаю, мисс, – ответил Бейтс. – Море возле рифа пока очень бурное, нынче мы с мистером Фрером сделали промер глубины, отправляться небезопасно.
– Что ж, – сказала Сильвия, – надеюсь, что мы обойдемся без кораблекрушения и нам не придется плыть много миль, чтобы спастись?
– Ха-ха! – засмеялся Фрер. – Не бойтесь! Я вам не дам утонуть.
Сильвия не обратила никакого внимания на его замечание.
– А вы, мистер Бейтс, вы умеете плавать? – спросила она.
– Да, мисс, конечно.
Хорошо, тогда вы будете меня спасать, так как вы мне нравитесь. А мистер Фрер пусть спасает маму. Потом мы с вами поедем на необитаемый остров, вырастим там кокосовые орехи, посадим хлебные деревья… Ой, какие противные черствые сухари! Тогда я буду Робинзоном Крузо, а вы будете моим Пятницей. Мне бы хотелось пожить на необитаемом острове, конечно, если бы я знала, что там нет дикарей и вдоволь еды и питья.
– Да, это неплохо, милочка, но только такие острова не попадаются на каждом шагу.
– Ну, тогда, – решительно заявила Сильвия, – мы обойдемся без кораблекрушения. Правда, его не будет?
– Надеюсь, что нет, милочка.
– На всякий случай, Сильвия, положите про запас сухарики в карман, – ухмыльнувшись, предложил Фрер.
– Ах! Вы знаете, что я о вас думаю, сэр! Не возражайте, я не хочу с вами спорить.
– Не хотите? Вот это правильно.
– Мистер Фрер, – серьезным тоном проговорила Сильвия, задержавшись у двери в каюту матери. – Вы знаете, что я бы с вами сделала, если бы была Ричардом Третьим?
– Понятия не имею, – ответил Фрер, спокойно доедая завтрак. – Что бы вы сделали?
– Я бы велела вам стоять у врат собора святого Павла в белом саване с зажженной свечой в руке, пока вы не отучитесь от своих привычек, – злой вы человек!
Даже серьезный мистер Бейтс не выдержал, представив себе Фрера у собора святого Павла, да еще в белом саване и со свечой в руке, и громко расхохотался.
– Занятная девчушка, сэр! Воспитывалась здесь, среди дикарей, а ведь такая добрая душа.
– Мистер Бейтс, скажите-ка лучше, когда мы снимемся с якоря? – спросил его Фрер, которого покоробила веселость лоцмана.
Почувствовав перемену в тоне своего начальника, Бейтс поспешил подладиться под его настроение:
– Надеюсь, к вечеру, сэр. Если волнение ослабнет, тогда я рискну, а пока что и думать нечего.
– Арестанты хотят выйти на берег постирать свою одежду, – продолжал Фрер. – Если нам придется торчать здесь до вечера, отпустите их на берег после обеда.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Бейтс. Послеобеденные часы прошли спокойно. Арестантов отпустили на берег, где они занялись стиркой. Их было десять человек: Джеймс Баркер, Джеймс Лесли, Джон Лайон, Бенджамен Рили, Уильям Чешир, Генри Шире, Уильям Рассен, Джеймс Портер, Джон Фэйр и Джон Рекс. Этот мошенник поднялся на бриг последним. Все это время он вел себя немного лучше, а на работах перед отплытием «Божьей коровки» был даже весьма полезен. Его острый ум, его влияние на товарищей выделяли его из числа каторжан, и Викерс делал Рексу поблажки, которых тот был дотоле лишен. Однако Фрер, наблюдавший за погрузкой судна, видя его рвение, стал еще больше тиранить Рекса. Он все время подгонял его и придирался к нему. Он ругал его, называл лентяем, наглецом, грубияном. Командовал им: «Рекс, сюда! Рекс, сделай это! Рекс, сделай то!» И арестанты решили, Фрер на Денди «имеет зуб». Перед отплытием «Божьей коровки» Рекс, ликуя, что они скоро уйдут в море, осмелился огрызнуться на одну очень уж обидную придирку Фрера, и тот пожаловался на него Викерсу.