Аратта. Книга 4. Песнь оборотня

– Но благородный Данхар запретил… – заикнулся было еще один старик.

– Что?! – взбеленился царедворец. – Какой-то мятежный накх что-то запрещает ближайшему сподвижнику ясноликого Кирана? Да если его разбойники попадутся мне в руки, я велю развесить их таким же образом! Я, Анил из рода Рашны, повелеваю снять и похоронить убитых!

– Когда вы подготовите тела к огненному погребению, – негромко обратился к старейшине Хаста, повернувшись так, чтобы не видеть жуткого места казни, – я могу проводить их души к Исвархе… – Он осекся, взглянул на Анила, мысленно обругал себя и быстро добавил: – Я много странствовал и знаю все положенные в таких случаях песни и молитвы.

Но Анил не заметил его промашки.

– Ты же язычник, – недовольно сказал он. – Это я мог бы проводить их души к Исвархе. Хоть я и не жрец, но в моих жилах течет малая доля священной царской крови, отпирающей небесные врата. Вот только погребальный костер разжигают на рассвете, а у меня нет ни времени, ни желания оставаться здесь так долго.

– Вы уже оказали нам огромную милость, добрые господа, – поспешно отозвался старый бьяр. – Давайте мы поделимся с вами всем, что у нас осталось. Правда, у нас почти ничего нет. Только ржаные лепешки, репа…

Анил покачал головой:

– Ступай, старик, и похорони поскорее своего сына. А мы продолжим путь.

Он с удивлением почувствовал, что сейчас кусок не полезет ему в горло.

– И правильно, – тихо сказал Хаста, когда они той же лесной тропой покинули разоренную деревню. – Я и позабыл: бьяры ведь тоже язычники. Вон их там сколько было – сидели по кустам, ждали, пока мы уйдем. Они похоронят родню по своим обрядам…

Анил, погруженный в задумчивость, его почти не слушал.

– Когда увижу наместника, непременно расскажу ему обо всем этом, – наконец пробормотал он. – Наверняка он не знает.

Глава 3

Великий Ров

Доверенный слуга низко склонился перед наместником Бьярмы:

– Шатер с угощением поставлен, господин!

– О, это хорошо. Это замечательно…

Ясноликий Аршалай, более десяти лет единолично правивший огромными северными пределами Аратты, благодушно улыбнулся и бросил взгляд на котлован, где сотни работников крепили скаты Великого Рва длинными сосновыми бревнами. За первым рядом надлежало забить в дно второй поблизости от первого, и, сшив их бревнами, забить доверху камнем. Слой валунов, глина, затем вновь валуны и опять глина… С высокого обрыва, над которым стоял наместник, строители, облепившие стены и дно рукотворного ущелья, казались муравьями.

«Превосходный вид, – отметил наместник. – И новый настил для шатра, надо признать, очень удобен. Даже перила поставили, чтобы я ненароком не сверзился вниз. Смотритель работ хорошо постарался. Не иначе как чем-то провинился…»

Аршалай был еще далеко не стар, но пухлые бока и толстые щеки прибавляли ему годов. Для знатного ария разъедаться подобным образом считалось позорным. А что поделать, если в этом суровом краю пиры – чуть ли не единственная радость в жизни? Конечно, наместник мог бы при необходимости послать стрелу из лука, но, хвала Исвархе, у него уже давно не возникало такой необходимости. У Аршалая было круглое приветливое лицо, обаятельная улыбка, голубые глаза с прищуром и длинные редкие волосы. Наместник очень гордился их благородным золотистым отливом. Картину несколько портили веснушки, но их можно было и замазать белилами.

– Все ли благополучно с подвозом бревен? – поинтересовался Аршалай у смотрителя работ, который топтался поблизости, ожидая слов повелителя Бьярмы.

– Все бы ничего, да вот с быками беда, – почтительно ответил тот. – Здешние туры неукротимы, а те, которых пригоняют из полуденных земель, тут не приживаются. Привыкли к иному корму.

– Нехорошо… Столица требует, чтобы мы управились поскорее. Да как управишься? – вздохнул наместник. – Земля слабая, глинистая – чуть дождь, все плывет, крепи валятся! Комары поедают живьем, спасу нет! А зимы такие, что невольно вспомнишь комарье добрым словом…

– Так и есть, господин!

Румяное лицо наместника на миг приобрело несвойственную ему жесткость.

– Разве я тебя о чем-то спрашивал?

– Прошу извинить меня. – Смотритель работ согнулся в раболепном поклоне.

– Дурак!

Аршалай отвернулся от него и раздраженно обратился к ждавшему своей очереди сотнику, возглавлявшему охрану Великого Рва:

– Твое дело – сторожить работников, не так ли? Так ответь – почему они у тебя разбегаются как зайцы?

– У меня неполных шесть десятков воинов, – принялся оправдываться тот. – На полдня пути, ясноликий господин! Я просто не могу уследить за всеми ссыльными. В последний раз землекопы сбежали вместе с надсмотрщиками. Кто бы мог подумать?!

– Если ты не можешь об этом подумать, я найду другого. Или тебе лучше работать там? – Он махнул рукой вниз, где, забивая сваи и вывозя в тачках землю, в будущем русле водоотводного канала копошились сотни людей. – С топором и заступом ты наверняка отлично справишься…

Сотник заметно побледнел. Работников на рытье Великого Рва слали со всех концов Аратты. Местные бьяры, которых тоже сгоняли сюда, хватая где ни попадя, между них числились самыми мирными и добродушными, хотя и от них можно было ожидать всяких каверз. А уж ссыльные – разбойники, бунтовщики, заговорщики… Спустись туда начальник охраны, хоть с топором, хоть без, – к утру, поди, уже и тела не найдут. Сбросят меж деревянных стен да каменьями закидают. Не раз уже бывало, когда вчерашние лихие люди выбирали день потемнее да поненастнее, такой, чтобы и носа своего не разглядеть, не то что следы, – и в лес. А леса вокруг бескрайние…

– Сколько убежало в прошлый раз? – ворчливо спросил Аршалай.

– Десять висельников, господин. Все из болотных вендов. В прошлом мятежники, душегубы. Двух стражников убили, оружие забрали…

Наместник покачал головой:

– Молись Исвархе, чтобы Данхар их поймал! Если нет, пойдешь туда, – Аршалай ткнул пальцем вниз, – и займешь их место.

Сотник отступил на шаг, продолжая низко кланяться и что-то виновато бормоча.

Но Аршалай уже потерял к нему интерес. Заложив руки за спину, он глядел на уходящее вдаль, сколько видел глаз, рукотворное русло будущего Великого Рва. По обеим сторонам головокружительного котлована на сотни шагов простирались одни пеньки – лес рубили на крепи. Ров уже был глубиной в пять человеческих ростов. Меж деревянными стенами, укреплявшими его берега, едва долетала стрела из охотничьего лука.

Как всегда, окидывая взглядом исполинское строительство, наместник Бьярмы испытывал гордость и такой восторг, будто за спиной его разворачивались незримые крылья. Возможно, в будущем, через сотни лет, его имя вспомнится лишь потому, что он свершил небывалое и воплотил дерзкий замысел святейшего Тулума. Подумать только – усмирить воды Змеева моря, направить их ярость по рукотворному пути, спасти от затопления целый край! Воистину богоравное деяние!

Аршалай вспомнил, как почти двадцать лет назад он прибыл в Бьярму из столицы – ничем не примечательный молодой чиновник при дюжине ученых жрецов из главного храма. Жрецы огласили приказ государя и представили тогдашнему наместнику Бьярмы чертеж, созданный лично Тулумом, а потом передали целый ворох свитков с описаниями и расчетами.

Конечно, дело тронулось с места не быстро. Одни твердили о дерзости вызова, брошенного Исвархе, и грозили небесными карами; другие указывали, что Страж Севера Гауранг уже строит защитную плотину; третьи нашептывали наместнику, что это невозможно, слишком грандиозно, слишком дорого… Но потом пришла большая волна и смыла незавершенную плотину вместе со строителями, Гаурангом и его войском. А затем Ратха вышла из берегов и затопила несколько городов, в одном из которых погиб царевич, старший сын Ардвана. Гибель наследника в потопе оказалась весьма убедительным доводом. Строительство Великого Рва началось.

Теперь Аршалаю уже казалось, что именно он подкинул святейшему Тулуму эту великую мысль. И уж во всяком случае он сделал для строительства куда больше, чем верховный жрец с его почеркушками. Знающий и расторопный юноша, отдававший Великому Рву все свои силы и умения, был отмечен тогдашним наместником Бьярмы. Спустя несколько лет Аршалай взял в жены его дочь, ну а впоследствии как-то так сложилось, что он унаследовал и должность наместника…

Так Великий Ров стал делом жизни Аршалая. Священный долг, спасение Аратты, доверенное ему самим Исвархой, его посмертная слава в веках… Да и что таить – его прижизненное благоденствие.

И вот где-то вдалеке уже забрезжил конец строительства! Еще два года, может, даже год, если очень постараться, – и Великий Ров достигнет южной оконечности Змеиного Языка. А там пройдет водораздел и соединится с полноводными реками и озерами дикого лесного края. Успеть бы до весны! Когда вновь придут воды Змеева моря – а они непременно придут, – они не устремятся уже на беззащитные побережья Бьярмы, сметая города и деревни, заставляя разливаться реки, а, смиренные крепкими стенами его Рва, будут питать озера и болота далеких, никому не интересных вендских земель…

Смотритель работ, ждавший в отдалении, все не уходил.

– Так и думал, что-то стряслось, – проворчал Аршалай, отрываясь от созерцания. – Ну, чем меня порадуешь?

– Я желаю этого всей душой, мой господин! Но порой Господь Солнце…

– Господь Солнце так устал от ваших жалоб, что уже который день не кажет из-за туч своего лика, – недовольно оборвал его наместник. – Придержи болтливый язык, не то я прикажу его вырвать. Говори лишь по делу. Итак?

– Мы наткнулись на камень. Огромная глыба…