Невеста года

Расплата была стандартной: «неуд» по поведению в четверти, порицание антигероя на педсовете, воспитательная беседа с родителями, разбор полетов на комсомольском собрании. Педколлектив особо не усердствовал, Юра был на хорошем счету, поэтому его лениво пожурили, объяснили, почему советский школьник не должен так поступать, нарисовали картинку возможных последствий столь необдуманной шалости: упади девушка менее удачно, она могла бы сломать копчик и даже повредить позвоночник!

За «неуд» отец в этот раз расщедрился на ремень и долгое пьяное нравоучение. Неприятнее всего было классное собрание.

– Наш комсорг, Коля, подошел к решению проблемы с подростковым максимализмом. Скорее всего он точно так же, как и Гарри, не имел личной антипатии к Боброву, просто нашел повод поднять свой авторитет путем унижения другого, надо отдать должное, не самого слабого. Все-таки Бобров еще не относился к низшей касте класса. Впрочем, комсорг попытался исправить положение и весьма талантливо обличал лицемера и скрытого экстремиста Юру. Особый упор он делал на то, что последний всю жизнь только притворялся этаким милашкой, а в душе был злобным пакостником. Коля предложил каждому однокласснику встать и сказать, что он думает о мерзком поступке Боброва, но классный руководитель, которая сидела на последней парте и отчаянно опаздывала в детский сад за ребенком, заметила, что это лишнее. В результате комсомольский вожак выдвинул три предложения: вынести провинившемуся строгий выговор с занесением в учетную карточку, объявить всем классом ему бойкот или поставить на вид. Что такое «поставить на вид», класс не знал, поэтому все проголосовали именно за этот вариант и быстро разбежались по домам. Никто не ведал, что творилось в этот момент в душе моего друга, и что он до липкого пота боялся, что большинство проголосует за бойкот.

– Как проголосовали вы? – пристально посмотрела я ему в глаза.

– А меня в тот момент не было в городе, – спокойно ответил Юрий, – видите ли, заболевание, благодаря которому я оказался в инвалидной коляске, – хроническое, оно преследовало меня с детства. В то время я еще мог самостоятельно передвигаться, но несколько раз в год меня отправляли в одну известную всероссийскую здравницу. Хорошо, если из девяти школьных месяцев пять-шесть я мог проучиться в классе. Так уж получилось, что самые тяжелые моменты в жизни Юре пришлось пережить без моей поддержки. Обо всем этом я узнал значительно позже, когда уже не мог повлиять на течение событий.

– Что было дальше?

– Дальше начался ад, – тихо произнес Ростов, – и не последнее участие в подбрасывании дровишек под сковородку принял комсорг Коля. Именно он создавал то самое общественное мнение, которому следовали не желающие разбираться в ситуации подростки этой социальной группы. Я хочу, чтобы вы начали с Коли.

С Коли так с Коли, решила я, очень подходящая кандидатура для разминки. Проверим кое-какие факты и начнем. Должна же я знать, насколько силен был толчок комсорга в спину самоубийце и где его слабое место.

* * *

– Дядя Сережа, здравствуйте, – затараторила я в телефонную трубку, едва села в свою машину, – представляете, у меня теперь живет самый настоящий конь.

– Алина приволокла? – попал Курбатов в точку.

– Вы такой проницательный!

– Не ерничай, ты сама не представляешь, до каких границ простирается моя проницательность. По какому поводу звонишь? Чего хочешь?

– А как вы догадались, что не по поводу коня?

– Просто ты еще ни разу не позвонила, чтобы просто поболтать со старым другом, – разумно разъяснил он.

– Не хочу тревожить вас по пустякам. У вас такая серьезная работа!

– Так я тебе и поверил, лгунишка.

– В таком случае вынуждена вас разочаровать, – позлорадствовала я, – дело как раз в Марсике, так моего постояльца зовут. Дело в том, что у лошадки документы не в порядке.

– Все ясно. Вы с Алиной украли коня и хотите, чтобы я вас прикрыл, – констатировал Сергей Дмитриевич, – только ФСБ, как правило, занимается другими вопросами, поэтому выкарабкивайся сама, моя девочка.

– Опять не попали, – торжествовала я, – никто Марсика не крал, и документы у него есть, просто Алина – третий владелец, а первый в свое время не вложил в пакет документов паспорт прививок. Второму владельцу было все равно, а мы хотим серьезно заняться здоровьем Марсика, а дублировать некоторые прививки вредно.

– В документах должен быть адрес первого владельца.

– Как бы не так, он сменил адрес и телефон.

– Хорошо, диктуй данные.

Я сообщила полковнику фамилию, имя, отчество и дату рождения комсорга Коли и попросила, по возможности, узнать место работы, марку машины, состав семьи, наличие судимости – короче, все, что он мог мне предоставить.

– И все эти данные необходимы для поиска справки о прививках? – с иронией поинтересовался полковник.

– А вы как думали? Вдруг он нехороший человек и потребует за справку большие деньги? Алина – девушка необеспеченная, сможет его шантажировать, если есть чем.

– Полина! – многообещающим тоном произнес он.

– К тому же Алина до чертиков хорошенькая, поэтому этот гад вместо денег может потребовать черт знает что и оскорбит этим ее скромность. Вы этого хотите?

– Ты можешь мне пообещать, что в этот раз обойдется без криминала?

– Клянусь своим честным именем и гробом, – пообещала я.

– Пороть тебя некому, – проворчал лучший друг моего погибшего отца, перед тем как положить трубку.

Через полчаса у меня было все, что требовалось. Чернуцкий Николай в свое время не успел сделать партийную карьеру, пытался заниматься бизнесом, жестоко прогорел и все эти годы прозябал, работая инструктором по гражданской обороне на одном из заводов города. Обращаясь к старому другу отца, я злоупотребляла его слабостью ко мне, обычно сведения о жителях города я добывала с пиратского диска, проданного мне моим внештатным техническим сотрудником Витей Шиловым, но в этом случае я рискнула обратиться именно к Сергею Дмитриевичу. Он дал мне сведения, которые не могли содержаться в информационной базе диска.

Уже дома на диске я нашла и переписала сведения о жене и детях Николая Чернуцкого, номера их телефонов. С кого начнем? Пожалуй, как обычно, с соседей. Но это – завтра, сейчас уже вечер, темно, во дворе дома никто не гуляет, семьи в сборе, вряд ли кто-то захочет со мной разговаривать. Подобные рейды должны совершаться днем, когда пенсионеры и домохозяйки скучают одни и рады любому мало-мальски значимому событию. А сейчас стоило заехать в таксопарк, вернуть долг доброму таксисту. Я быстро нашла нужный адрес, постучала в окошко диспетчера. Молодая девчонка, студентка по виду, радостно отозвалась:

– Вам машину? Подождите минуточку, сейчас найду свободного водителя.

Она потянулась к рации, но я ее остановила:

– Мне не нужен свободный водитель, я хочу видеть Сергея Дорофеева.

– Я тоже хочу, – печально хмыкнула она, – но Сережу сегодня уволили.

– Так быстро? – не смогла сдержать эмоции я.

– У нас это происходит моментально. А у Сережи было одно предупреждение. В первый раз на него дама какая-то пожаловалась, он отказался ей чемоданы к поезду поднести, сегодня клиента избил.

– Не думала, что он такой задиристый, – попыталась я спровоцировать студентку на дальнейшие откровения.

– Глупости. Сережа добрый. Просто та дама говорила с ним, как с быдлом, а сегодняшний мужик вообще девице врезал за то, что она пыталась вперед него в такси сесть.

– Чего же ваше начальство за него не заступилось? Благородный поступок парень совершил.

– Будет оно разбираться, начальство. Им клиентов терять невыгодно. Так тебе машину заказывать?

– Обойдусь. Дай-ка мне лучше номер телефона Дорофеева.

– Не положено, – насупилась девушка.

– Положено, – не поверила я и протиснула в окошко купюру.

– Уберите, – возмутилась студентка, – у Сережи и так неприятности, а вы еще вынюхиваете тут. Кто ты вообще такая?

– Девица, за которую он вступился, – не обратила внимания на переход с «вы» на «ты».

– Неправда, – недоверчиво произнесла она. – Сережа говорил, что та девица была смешная. А ты обычная.

– А так? – скривила я рожу. – Так смешная?