Моя очередь развлекаться

25 августа. Надо было выдержать три дня. Ни больше и ни меньше. Я не сомневался, что Татьяна заинтересовалась мною. Как минимум. Она сейчас на распутье. С одной стороны, еще достаточно свежи воспоминания, да и некий внутренний этикет обязывает так скоро не заводить новых знакомств с мужчиной, а тем более романов.

С другой стороны, ее женское естество, эта подлая бабская природа, где-то в глубине сознания наверняка шепчет: «Что ж ты, молодая и красивая, так и будешь всю жизнь убиваться? Да и Димка этот взволновал тебя, признайся!»

Плод дозревал, и от меня требовалось без спешки и суеты вежливо открыть рот и ждать, пока он туда… Ам!

И вот я набрал номер телефона и, внутренне уповая на то, что подойдет не ее папаша, стал ждать. Раз-два-три-четыре… На пятом гудке трубку подняли, и ее (слава Богу!) голос тихо произнес: «Да».

– Татьяна, извините за беспокойство, это Дмитрий.

– Здравствуйте. – После сухого «да» ее тон потеплел. – Вам так быстро захотелось со мной поговорить?

– Более того, я набрался смелости пригласить вас немного развеяться. Театр и «Лебединое озеро» вас не смутят?

– Я даже не знаю… у меня, сами понимаете, какое настроение… Хотя «Лебединое» это не развеселая дискотека и не американский боевик.

– Вы правы. Балет начнется через два часа. В половине шестого я могу ждать вас там, в скверике у фонтана?

– Откуда вы знаете, что сегодня я свободна? Меня пугает ваша решительность…

– Я чувствую, что вам пора выходить в люди. Ну, так согласны?

– Хорошо, я приду.

(Поздно вечером.) Только что вернулся со второго нашего свидания. Процесс налицо.

Она пришла вовремя, все в том же строгом черном костюме, правда, на ее прелестной шейке была нитка нарядных янтарных бус.

– Здравствуйте, Дмитрий, еще раз.

– Татьяна, извините за вопрос, сколько вам лет?

– Двадцать… А в чем дело?

– А мне тридцать один, и как старший по возрасту приказываю тебе перейти на «ты».

– Вы… ты и вправду решительный.

– Господи, ну мы уже соблюли с тобой все условности и формальности, можно теперь общаться просто как друзья?

– Похоже, действительно, снявши голову, по волосам не плачут. Раз уж я решилась продолжать наше неожиданное знакомство… А что вы… ты держишь руки за спиной?

Тут я преподнес ей изумительно красивую белую на длиннющем стебле розу. К ее черному наряду это очень шло. Она тряхнула своими чуть рыжеватыми локонами и заметила:

– Друзья вообще-то просто так цветы не дарят…

– А я не «просто так»… Обожаю гармонию. Представь: полумрак ложи, твой черный костюм и белая роза…

Она зажмурилась на секунду. Улыбнулась.

– Нам, наверное, уже пора.

Балет она смотрела, не отрываясь взглядом от сцены. А когда звучали самые мощные и трагические аккорды Чайковского, я видел, как поблескивали слезы на ее ресницах. Да и сам, надо признаться, расчувствовался. Я даже испугался: не приведи Господь мне по-настоящему втрескаться в эту самку! Да, да, все они самки, готовые при определенных обстоятельствах плюнуть на тебя и прыгнуть на шею и в кровать другого! То, что Татьяна не исключение, я пока что успешно доказываю. Правда, похоже, до постели еще далеко. На редкость благовоспитанная профессорская дочка.

Потом мы побродили по центру вечернего города и зашли в бар выпить по коктейлю.

Она рассказывала о своем детстве, о факультетских делах и сплетнях. Я был внимательным и благодарным слушателем. На этот раз Татьяна позволила проводить ее до подъезда и, на прощанье сжав мою руку, сказала: «Огромное тебе спасибо, я чувствую, как ты помогаешь мне возвратиться к жизни…» Резко повернулась и побежала в подъезд.

Дело, как я уже отметил, движется в правильном направлении.

2 сентября. Пока осень еще не вступила в права, моя задача – заманить Татьяну к себе на дачу, а там… посмотрим. За прошедшие дни мы встретились еще пару раз – посетили какую-то офигенно громкую выставку модернистов, а на выходные мне даже удалось вытащить ее за город. Идиллическая природа, чуть тронутая увяданием, была весьма созвучна ее настроению, и я даже пробормотал ей несколько специально заученных стихотворений о любви (Блок, Есенин), чем приятно удивил, и вдобавок намекнул, что дружба дружбой, но… В этот раз при расставании я удостоился даже быстрого поцелуя в щеку. Шагов Командора при этом не обнаружилось… «О, донна Анна!»

Если б у меня в жизни не было этой сучки Ольги, а у Татьяны этого Лехи и мы встретились раньше… Впрочем, тогда она еще терлась попкой о школьную скамью, да и вообще нечего мне распускать сопли, если б да кабы…

10 сентября. Чудесная погода и великолепный результат… только ли от погоды? Моя тактика, мое терпение принесли наконец ожидаемые плоды. Только что я вернулся со своей дачи и отвез домой Татьяну – счастливую, смущенную и… теперь полностью мою! Честно говоря, даже моя продуманная теория отводила на «ломку» побольше времени. Тут, конечно, важна была обстановка, шампанское и эта самая жидкость из флакончика – ее ноздри трепетали чаще обычного.

…К тому времени, когда Татьяна дала согласие поехать на дачу, наши отношения дошли именно до того рубежа, за которым проглядывали два пути: или в вялотекущем темпе продолжается «дружба», которая постепенно утомляет обе стороны и они находят себе пылких сексуальных партнеров. Или «стороны» резко становятся этими самыми партнерами и их любовь-страсть несется резво, как лошадка по равнине. Именно второй вариант был позарез нужен мне для оправдания перед самим собой всего, что уже было наверчено.

Надо особо отметить, что я стараюсь сохранять максимальное инкогнито для Татьяниного отца, ее подруг и знакомых… И, со своей стороны, не знакомлю ее ни с кем, чтобы потом у нее не осталось ниточек ко мне. Она, кстати, согласилась с особым статусом наших отношений при первом же разговоре на эту тему – в ее положении «засвечивать» так быстро возникшие отношения было неразумно.

Потому, когда в пятницу я позвонил ей и предложил провести выходные у меня в бунгало, она на несколько секунд задумалась, посапывая в трубку телефона (решала уже созревший для нее вопрос о «втором пути» – знала, что там придется ночевать), и потом тоном заговорщика произнесла: «Я скажу папе, что поеду к подружке Светке и вернусь в понедельник». – «Целую, милая», – радостно сказал я.

…В условленный час она стояла с большой спортивной сумкой у входа в вокзал. Волосы собраны назад в пучок и перевязаны синей лентой, легкие фланелевые брючки, открытая футболка – в общем, глядя на нее, нельзя было сказать, что эта очаровательная стройная девушка, явно ждущая возлюбленного, именно его-то и потеряла всего два месяца назад. «Эх, как бы я на месте этого Леши (тьфу, дьявол!) сейчас ворочался в гробу», – усмехнулся ваш покорный слуга, но тут же отогнал невеселые мысли. Надо было выйти из машины и помочь Татьяне поставить в багажник тяжелую сумку.

– Я тут продуктов набрала, чтобы сытнее было отдыхать.

– Не стоило беспокоиться, Танечка, у меня там холодильник забит едой… Придется звать на славный пир гостей-соседей.

– Знаешь, я бы предпочла быть одной… то есть вдвоем… У меня ведь тоже есть теперь дача… от него осталась… Леша приготовил ее как свадебный подарок – купил и оформил на меня. Но я не могу бывать там, где все это случилось. – Она замолчала и стала смотреть в боковое окошко.

Я закурил, остановился перед светофором, искоса посмотрел на нее и сказал:

– Милая девушка, мы же решили раз и навсегда не поднимать больше тему прошлого. Эта боль должна остаться глубоко внутри каждого из нас, а в ежедневной жизни надо наслаждаться оставшейся нам возможностью… ну, быть друг с другом… на природе и в городе… Короче, давай больше ни слова о печальном. На моей даче тебе ничто ни о чем не напомнит, уверяю… О! – Я прибавил звук, там вовсю наяривал новенький шлягер из очередной «горячей десятки».

Через полчаса мы стояли у ворот бунгало, выстроенного еще моим старичком-ленинцем. Двухэтажный особнячок из камня и дерева, пять комнат с кухней, черепичная крыша и большая веранда, выходящая в сторону леса… Полтора гектара земли были обнесены высоким забором, часть плодородной почвы от нечего делать обрабатывала матушка: сажала цветочки, помидоры, огурцы, зелень… Радовали своими плодами груши, сливы, яблони и даже одно абрикосовое дерево чудом держалось в нашем климате.

Речка находилась в паре километров (если пройти через лес), и погода позволяла сегодня искупаться – вовсю светило солнце.

Я показал Татьяне свои скромные хоромы и предложил сбегать освежиться, мне было интересно понаблюдать за ее поведением на речке. Она легко согласилась – все-таки, похоже, последняя возможность в этом сезоне, – и мы, захватив полотенца, отправились через лес.

На берегу она постояла немного у воды, поплескала ее босой ногой…

– Вперед! – крикнул я и, бултыхнувшись в речку, проплыл несколько метров. Обернувшись, увидел: она в крохотном розовом бикини – волнующее зрелище – осторожно вошла в воду. Зажмурившись, опустилась на корточки и поплыла ко мне. Мы порезвились несколько минут, потом выбежали на берег (все-таки уже не июль) и обтерлись досуха полотенцами.

На обратном пути она рассказывала мне, как любит готовить, как мама с детства обучала ее премудростям кулинарного искусства и что именно она сейчас собирается соорудить для романтического обеда, а затем ужина при свечах на веранде…

После великолепного обеда – она и вправду оказалась мастерицей – мы решили побродить по лесу в поисках грибов. Было так тихо, покойно и очень уютно, что не хотелось ни о чем говорить. Я продумывал свои действия на две недели вперед, а она увлеченно ворошила суковатой палкой прелые лесные бугорки и чаще, чем я, находила то подосиновик, то выводок лисичек…

Грибной соус к тушеной картошке на ужин с овощным салатом под водочку (на нее я приналег для пущей раскованности) и шампанское – она выпила полбутылки – наш романтический вечер под легкую музыку, на веранде при свечах в осенних сумерках – это была идеальная прелюдия к дальнейшему.