Мишень для сердечных ударов

– День у госпожи Серафимы расписан по секундам, – строго ответствовал секретарь, – и пары минут вам не хватит. Для того чтобы настроиться на вашу волну, ей необходимо определенное время. Это же вам не маникюр сделать. Впрочем, сегодня от очередного сеанса отказалась одна из клиенток, эффект от магического воздействия госпожи превзошел все ожидания, поэтому лечение закончено раньше времени. Но на это время претендуют еще несколько клиентов.

– Плачу двойной тариф, – брякнула я.

Дешевый приемчик. Подобные «бизнесмены» любят сначала набить себе цену, вселить в клиента легкую панику, а потом найти «лазейку». Ничего нового. Я запомнила время, преувеличенно радостно поблагодарила секретаря и начала собираться. Естественно, я не больно-то верила в сверхъестественные способности госпожи Серафимы, но что-то заставило меня надежно спрятать за гримом свое истинное лицо и прихватить с собой фальшивый паспорт. Береженого бог бережет. Хотя для настоящего мага паспортные данные и цвет волос значения не имеют.

В приемной госпожи Серафимы мерзко воняло индийскими курительными благовониями, и на жестких стульчиках сидели две тетки неопределенного возраста. Так, очередь. Зачем тогда нужен был трюк с записью? Скорее всего, не для удобства посетителей, а для создания этой самой очереди. Хотя… что-то уж больно негативно я настроена против целительницы. А что, если я не права и она действительно помогает людям? И люди ждут общения с Серафимой месяцами? Скоро узнаем. Думаю, каким бы она хорошим психологом ни была, с помощью пары ловких вопросов я смогу узнать, обладает она даром или нет.

Внезапно дверь распахнулась, и в приемную влетел пожилой мужчина с опухшим лицом и растрепанной седой шевелюрой. Он промчался мимо меня, окатив волной перегара и дешевого табака, и ворвался в кабинет целительницы. Секретарь, лениво чистившая до этого ногти зубочисткой, вскочила со своего места, вбежала за посетителем и прикрыла за собой дверь. Мы с тетками переглянулись: неприятно, когда кто-то врывается без очереди. Одна из них открыла было рот, чтобы прокомментировать происходящее, но за закрытой дверью раздались вопли, и рот тетки захлопнулся: интереснее было слушать, чем говорить, все комментарии – потом.

До нас доносились лишь обрывки фраз, и из них было ясно, что мужчина предъявляет госпоже претензии в том, что она своим лечением довела до могилы его супругу. Впрочем, тут же из кабинета выскочила секретарша, потыкала недочищенными ногтями в кнопки телефона и вызвала охрану. Два далеко не дюжих молодца не скоро справились с дебоширом, но в конце концов выволокли его из юдоли госпожи Серафимы. Пока тетки из очереди перешептывались, а секретарша отдувалась в кабинете начальницы, я тихонечко выскользнула за охранниками. Они уже дотащили хулигана до входной двери и с усилием, но вытолкали его наружу.

Мужчина погрозил им кулаком, потом отвернулся к стене и высморкался в видавший виды носовой платок.

– Извините, – окликнула его я, – это вы только что были у госпожи Серафимы?

– Я, – обернулся он. – Чего тебе?

Оказывается, сморкался он не по причине простуды, глаза у мужчины, а, вернее, дедушки, были на мокром месте.

– У вас что-то случилось? Вам нужна помощь? Я была в приемной целительницы, когда вы вошли, и все видела.

– Тогда помощь нужна тебе, дочка, – ответил дед.

Странно, но теперь он уже не казался мне пьяным дебоширом, скорее, это был сломленный горем пожилой человек. И одет он был не так, как обычно бывают одеты запойные: чистенькая куртка, вычищенные ботинки.

– Беги отсюда, пока не поздно, дочка, – продолжал меж тем он, – ты еще молодая, тебе жить, да жить. Бабушка моя, Валя, тоже могла бы…

– Расскажите, – коротко попросила я.

Уговаривать его не пришлось. Правда, он торопился в фотомастерскую: сегодня надо было забрать портрет жены, изготовленный для памятника. Фотомастерская находилась недалеко, и я напросилась проводить его.

Когда деду с женой перевалило за шестьдесят, как и положено, навалились старческие хвори: давление, сердце, поджелудочная железа. Муж все отмахивался, у мужчин сложные отношения с медициной, а жена с головой ринулась в битву за здоровье. Журналы, телепередачи, народные рецепты. Когда начались проблемы по женской части, она по совету приятельницы записалась на прием к госпоже Серафиме. Та сразу сказала ей, что на ее старика положила глаз соседка и таким пытается избавиться от соперницы и завладеть ее мужем. «И жилплощадью», – решила женщина. Она сразу поняла, о ком идет речь: этажом выше жила вдовица с беспокойным семейством. В двухкомнатной квартире – пятеро! И шестой на подходе. Госпожа Серафима объяснила, что официальная медицина поможет снять симптомы, но корень болезни все равно будет точить ее изнутри, а вытравить этот самый корень и полностью снять порчу медицина не в силах.

Баба Валя поверила ей безоговорочно, аккуратно посещала сеансы, для чего вынуждена была отнести в комиссионку свое нехитрое золотишко и расстаться с «гробовыми» – авось не скоро понадобятся. Понадобились скоро. Когда боли стали невыносимыми, баба Валя была вынуждена обратиться к врачам – стадия злокачественной опухоли, которую у нее обнаружили, оказалась неоперабельной.

– Что же вы так поздно-то, – потирая уставшие глаза, посетовал врач мужу больной, – этот вид рака успешно лечится на начальных стадиях, прооперировали бы вашу бабушку, жила бы до ста лет.

Когда беготня, связанная с неприятными хлопотами по погребению и оформлению всяких документов закончилась, дедушка запил, и почти одновременно ему пришло озарение: виновата в смерти жены госпожа Серафима. Именно она уговаривала его супругу не прибегать к помощи медицины, именно она позволила болезни убить его супругу. Он уже не в первый раз врывался в офис целительницы, но никто не принимал его всерьез.

– Вот и ты, дочка, сейчас вернешься, – укорил он меня, – и деньги отдашь, и верить ей будешь.

– Не отдам и не буду, – усмехнулась я, – и вы больше не ходите к ней, не надо. В бога верите? А в возмездие? Оно справится и без вас, даю слово!

Мы зашли в мастерскую, дед забрал керамический овальчик, фотографию, с которой делали портрет, расплатился, и мы попрощались. Когда его сгорбленная фигурка скрылась за углом, я вернулась в фотоателье:

– Будьте добры, дедушка просил скинуть электронную версию снимка. Флешка у меня с собой.

– За отдельную стоимость, – хмыкнул наглый молодой приемщик, – ваш дедушка несколько фотографий на выбор приносил, качество не очень, я их отцифровал. Вам все или только последнюю?

– Все, конечно, – ответила я и положила на стойку купюру.

Скоро на моей флешке оказались несколько снимков недавно почившей рабы божьей бабы Вали.

* * *

Вопреки обещаниям, я все-таки вернулась к госпоже Серафиме. Привыкла не доверять чужим оценкам и эмоциям, а составлять впечатление о человеке сама. К тому времени очередь моя как раз подошла, и секретарь проводила меня за дверь. Как и следовало ожидать, в кабинете целительницы царил полумрак: поверх жалюзи окно прикрывала тяжелая плюшевая портьера, и свет шел лишь от нескольких плавающих в прозрачных чашах свечей. Хрустальный шар, потрепанная колода Таро, обилие православной символики – целительница использовала весь арсенал привлечения клиента.

Впрочем, сама госпожа Серафима производила приятное впечатление. Никакой бесовской шевелюры и изобилия тяжелых украшений: скромная черная хламида, гладко зачесанные седоватые волосы, добрые глаза, сочувствующий взгляд.

– Садитесь, милая, – пригласила она, – вижу, вы утомлены. Нет, ничего не говорите. Я раскину карты и сама расскажу все, что вы хотите узнать.

Руки госпожи Серафимы медленно и красиво устилали стол картами, речь лилась мягко и доверительно. Несмотря на весь свой скептицизм и воинственный настрой, я не успела вовремя заметить тонко поставленные ловушки, и сама подарила ей несколько наживок. Уже скоро она сообщила, что на мне лежит венец безбрачия, я потеряла работу, у меня проблемы со здоровьем, а виной всему женщина, имя которой начинается на букву «А». Эта женщина смертельно мне завидует, поэтому наслала на меня порчу.

ГЛАВА 3

* * *

– Полетт, ты была у гадалки? – Брови Ариши смешно встали домиком. – От твоей сумасшедшей подруги я еще мог бы ожидать подобной глупости, но от тебя…

– Представь себе, – не смутилась я, – и не жалею. Эта добрая женщина просветила меня, что во всех моих бедах виновен человек, имя которого начинается на букву «А». Этот человек очень мне близок, он страстно желает, чтобы я никогда не вышла замуж, подстроил мое увольнение с кирпичного завода, и время от времени насылает на меня то грипп, то ангину, а то и того страшнее – герпес.

– Что ты, деточка, – замахал руками Ариша, – как ты так можешь? Я тебя своими руками вынянчил, молочко с медом тебе грел, я тебя… да я сплю и вижу, чтобы достойный человек нашелся, правнуков понянчить, а ты…

Дед совсем расстроился, и я почувствовала укол совести.

– Почему ты? Я на тебя и не думала. Что у нас, мало знакомых, имя которых начинается на букву «А»? И вообще, этот человек – женщина.

– Алина! Я так и думал! Но хитра, ничего не скажешь! Под маской наивности и легковерности – такая черная душа.

Я не выдержала и рассмеялась. Только что дед отчитывал меня за посещение гадалки, и тут же легко поверил в ее бредни.

– Ариша, это избитый прием. У кого из знакомых тебе людей не найдется знакомого, имя которого начинается на букву «А»? Даже в нашей семье, состоящей всего из двух человек, найдется! К тому же она очень ловко задавала вопросы. Как бы и не вопросы даже, а утверждения, с легкой вопросительной интонацией. Дама весьма располагает к откровенности и вызывает доверие, такой хочется пожаловаться, поплакаться в жилетку, рассказать о злыднях, которые тебя обижают. Поэтому на ее вопросы отвечаешь честно, если и не словами, то легким наклоном головы, пожатием плеч, горько опущенными уголками рта. Не знаю, кто там у нее с экстрасенсорными способностями, но психолог она неплохой, – рассуждала я за ужином, сама себе отвечая на возникшие вопросы и неувязочки.

– Как, например, она узнала о том, что ты уволилась с работы и теперь живешь на вольных хлебах? – подбросил вопрос Аристарх.

– Заметь, она сказала, что я потеряла работу, не уточнив, выгнали меня или я ушла по собственному почину. Удостовериться в том, что я свободный человек, было несложно: она могла осведомиться у секретаря, сложно ли мне было найти время для визита. Я, не раздумывая, согласилась прийти в рабочее время, работающий человек обычно мнется, сомневается, обещает перезвонить – он не может заранее знать, удастся ему удрать с работы или нет. Вывод – я не работаю.

– А про венец безбрачия она догадалась по отсутствию обручального кольца, – выдвинул гипотезу Ариша. – Только ты могла его снять.

– Женщины, в отличие от мужчин, предпочитает постоянно носить обручальные кольца, – анализировала я, – даже если я и сняла бы его, на пальце все равно остался бы тонкий след незагорелой кожи – конец лета все-таки. Заметь, даже основание пальца у замужних женщин на правой руке тоньше, чем на левой.

– А с болезнью? Она сказала, что ты больна! А у тебя с детства слабое горло и проблемы со спиной.

– Конечно, больна. А кто здоров? Ты видел хотя бы одного абсолютно здорового человека? И я не видела. Да что там горло, скажи она мне, что у меня не в порядке почки или там какой-нибудь левый желудочек, разве я буду сомневаться? Поверю безоговорочно. И лечить буду. И на сеансы ходить, и таблетки глотать. Лишь бы победить болезнь до того, как она даст о себе знать.

– То есть ты хочешь сказать, что, несмотря на то что эта дама весьма располагающе выглядит, на самом деле она просто тонкий психолог и шарлатанка?

– Похоже на то. И ты поможешь мне найти тому доказательства. Ты вращаешься в кругах местного бомонда, а госпожа Серафима считается модной целительницей. Особенно акцентируй внимание на слухи о тех ее клиентах, которые не дожили до светлого будущего. Если ты найдешь мне хотя бы парочку, цены тебе не будет.