Ключ от прошлой жизни

– Тоже мне, джентльмен, называется! Пригласил даму в ресторан, а сам в кусты?! – Ее поведение опять заинтересовало многих. Александр покорно уселся на стул. Я же заняла место у стойки бара.

Я прекрасно понимала, что утихомирить Птичкину мирным путем не удастся, похоже, такое поведение было для нее своего рода изгнанием стресса. Необходимо было дать прорваться этому нарыву до конца. После него могло начаться улучшение. Тем временем моя протеже уже позабыла, что находилась за столиком не одна, и переключила внимание на официанта, которого она тут же жестом подозвала и потребовала немедленно принести ей самое холодное и вкусное шампанское. В роли этого напитка выступала какая-то приправленная спиртом шипучка. Я специально сделала глоток, чтобы удостовериться, что в бокале не откровенная сивуха. Увидев мою гримасу по поводу качества напитка, официант попытался объяснить мне на ломаном английском, что ничего другого на условиях «все включено» нам предложить не может. Я решила заказать бутылку чего-то более приличного за наличный расчет, как вдруг Птичкина, устав ждать шампанское, подошла к официанту с другой стороны, буквально вырвала из его рук вскрытую бутылку и жадно отпила из горлышка. Я поняла, что вмешиваться бесполезно. Александр, судя по выражению его лица, был в шоке, но из каких-то своих моральных принципов приличий уйти не решался. Я поняла, что Варваре было абсолютно все равно, что пить после коктейля, попробованного ею в уединенном баре на краю пляжа, благодаря зверской смеси алкоголя в котором с ней сейчас и происходили все эти пьяные метаморфозы. У меня сложилось впечатление, что для реабилитации после тяжелого расставания с Антоном она избрала исконно мужицкий способ топить горе в вине.

В баре посетителей практически не было, если не считать ненадолго забредающих выпить чего-нибудь холодненького по дороге с пляжа отдыхающих. После несметного количества опорожненных Птичкиной бокалов ее горе вдруг всплыло на поверхность из замутненного алкоголем сознания, и она вмиг ощутила непреодолимое желание с кем-нибудь об этом поговорить. Но в поле ее зрения никого, кроме скучающего у стойки бара официанта, не было. Бубнить самой себе под нос ей явно не хотелось, поэтому она предпочла прокричать ему через весь бар.

– Послушайте, мужчина! – Ее голова покачивалась из стороны в сторону. – Вот вас когда-нибудь бросали? – подняла она глубоко волновавшую ее тему.

Видимо, обреченный быть ее собеседником официант не знал русского языка, поэтому широко улыбнулся и подошел к ней с бутылкой, чтобы освежить бокал.

– Это хорошо, – благодарно кивнула она (со стороны кивок выглядел так, словно ее голова оторвалась от шеи и резко дернулась вниз, и от падения ее уберегла последняя, жилка). – Ну ты хоть послушай меня, – остановила она его, тронув за рукав. – Сядь! – пьяно скомандовала Варя, заметив, что он непонимающе пучит на нее глаза.

Официант покорно опустился на стул. Успокоенная, она принялась рассказывать ему о своих сердечных ранах. Он кивал, делал очень сердобольный вид, гладил ее по голове, протягивал салфетку – вытереть слезы, в общем, полностью втерся в доверие. Полностью попав под его обаяние, Варвара не нашла ничего лучшего, как припасть губами ко рту что-то шептавшего ей на ухо официанта.

Александр к этому времени занял наблюдательный пункт рядом со мной. Как только мы отметили, что Птичкина, похоже, совершенно позабыв о нашем присутствии, собирается идти к официанту в ту часть территории, где обитал обслуживающий персонал, мы в едином порыве кинулись к абсолютно пьяной горемыке. Одного взгляда Саши на официанта хватило, чтобы тот не только отошел от столика, но бегом направился за барную стойку и скрылся в подсобном помещении. Александр покорно взвалил Птичкину на руки и поинтересовался у меня, куда ее нести. В этот момент мне пришла в голову довольно интересная идея, хотя я прекрасно понимала, что предлагать ее новому знакомому довольно опасно. Но для реабилитации Птичкиной были все средства хороши. План мой был прост, но я надеялась, что действен.

Солнечный свет должен был причинять нестерпимую боль даже сквозь сомкнутые веки. Об этом я прекрасно знала, поэтому уложила Птичкину так, чтобы сияние дня не давало ей покоя. Сама же я предпочла затаиться. Через какое-то время Птичкина поморщилась и со стоном села в кровати, закрыв лицо руками, чтобы спрятаться от ослепительного солнца, льющегося в окна. Постепенно, сквозь щелку, образовавшуюся между ее пальцами, она робко обвела взглядом комнату. К своему ужасу, она не находила ничего похожего на то бунгало, в которое мы накануне вселились втроем. По ее лицу было видно, что она судорожно пытается воскресить осколки воспоминаний о проведенном дне, но их очень мало, и все они малоутешительны.

– Боже, какой кошмар, официант?! – простонала она с такой болью в голосе, что мне ее стало жалко, но я не спешила обнаруживать свое присутствие. – Фу, – выдавила Птичкина с омерзением. Она провела ладонью по губам, словно хотела стереть следы врезавшегося ей в память поцелуя. Потом она ощупала руками свое тело, видимо, для определения масштабов своего вчерашнего грехопадения, и только после этого осмотрелась, чтобы, собственно, увидеть того, с кем она, возможно, переступила черту. Затем подняла тонкое одеяло и с радостью констатировала, что спала в купальнике, потом перевела взгляд в сторону и увидела свое пляжное парео, небрежно пристроенное на кресло возле кровати. Она вздохнула и, мобилизовав все силы, пошатываясь, покинула спальню с очевидным намерением немедленно бежать в свое спасительное бунгало и не выходить из него до самого окончания отпуска.

Номер, в котором она ночевала, был двухкомнатный, и, судя по обстановке, довольно роскошный. Ей не удалось, как она ни старалась, уйти незамеченной. В смежной со спальней гостиной она увидела мужчину, который тут же покинул балкон, едва мятая с похмелья Птичкина возникла в дверях.

– Доброе утро, – поприветствовал ее мужчина.

– Кому доброе, – недовольно пробурчала она в ответ, сгорая от стыда и глядя исключительно себе под ноги. Щеки ее пылали.

– Ну, что вы, Варвара, – он взял ее за руку и немного потянул, приглашая присесть на диван, – не надо сердиться, все в порядке.

Она наконец пересилила себя и подняла на него глаза. Мужчина оказался довольно симпатичным, что, по всей видимости, удивило Птичкину, которая, как я предполагала, ожидала встретить официанта с ярко выраженной турецкой наружностью. Но, судя по растерянному виду Птичкиной, она совершенно не понимала, как оказалась в номере этого красавца. Я еще вчера отметила его яркие синие глаза, волнистые волосы цвета золотистой соломы, приятную улыбку. Поэтому и вошла с ним в некий сговор. К счастью, мужчина оказался сердобольным и помочь не отказался.

– Боже, неужели я не ограничилась официантом? – сделав страшные глаза, в смятении прошептала Варвара. Мужчина заметил ее нехорошее состояние и протянул стакан воды, который странно шипел.

– Пожалуйста, – мягко проговорил он, с усилием усаживая девушку на диван, – это вода с аспирином, вам сразу станет легче.

Она покорно взяла предложенный бокал и жадно осушила его. Мужчина отвел глаза в сторону, чтобы не смущать ее.

– Спасибо, – она с легким стуком поставила стакан на стеклянный стол и сделала попытку подняться. – Извините, я чувствую себя полной идиоткой, а как вас зовут? – произнесла она на одном дыхании, при этом покраснев как рак, и растянула губы в виноватой улыбке. – Дура, пьянь, идиотка, – тихо прошептала она себе под нос, но ее фраза была услышана, мужчина зашелся смехом.

– Саша, – с трудом выдавил он. – Давайте начистоту, Варвара, – он придал лицу серьезное выражение, – с какого момента вам рассказать про ваши вчерашние подвиги? – Он, видимо, изо всех сил держался, чтобы повторно не рассмеяться. – Ну же, не стесняйтесь, – подбадривал он.

– Какой кошмар, – выдохнула она и отвернулась. Потом набрала побольше воздуха в легкие, собралась с силами и выпалила: – Я помню бар, ужасный коктейль, потом чьи-то ноги в кожаных сандалиях, дальше, кажется, был еще какой-то бар… – Про официанта она не сказала, потупила взор и пробормотала: – Больше ничего.

– Не так мало, – он все-таки не сдержал улыбки, но быстро вернул лицу участливое выражение. – Начнем по порядку. Ноги в сандалиях, по всей видимости, были мои. Я нашел вас в довольно плачевном состоянии, под стенами того самого первого, как я предполагаю, бара. Потом вы затребовали отнести вас в еще одно питейное заведение. Я хотел возразить, так как думал, что вам будет лучше отдохнуть в отеле в своем номере, но вы принялись бурно протестовать, и я, каюсь, оставил вас одну. – Он с виноватым видом пожал плечами. – Ну вот. Но совесть моя была нечиста, я корил себя, что бросил красивую девушку один на один с выпивкой, и никак не мог спокойно наслаждаться морем, солнцем и прочими прелестями курортной жизни. Так что где-то через час я не выдержал и пошел проверить, все ли у вас в порядке. Видимо, я оказался у бара как раз вовремя, чтобы остановить какого-то работника этого заведения, который практически тащил вас в сторону корпуса, где проживает обслуживающий персонал. Я подумал, что, наверное, это не ваше решение идти с ним, а его желание воспользоваться ситуацией спровоцировало ваш совместный уход, поэтому остановил его и представился вашим мужем. Он испугался и тут же сбежал. Я так и не смог добиться от вас номера вашей комнаты, поэтому принес в свою, уж извините, где вы моментально уснули. – Он закончил повествование и тактично отошел к окну, чтобы переждать, пока помидорного цвета краска стыда, залившая всю шею и лицо девушки, хоть немного схлынет, хотя бы до поросячьего оттенка.

– Э… – она никак не могла заговорить, – в общем, спасибо большое. Извините меня, пожалуйста, я вам столько неудобств причинила. – Она вскочила с дивана и попятилась в сторону двери, все еще продолжая на ходу лепетать извинения, да еще кланяться при каждом покаянном слове, словно гейша, покидающая своего господина.

– Все нормально, – как заведенный повторял Саша. Думаю, что он испытал не меньшее облегчение, чем Варвара, когда наконец остался в одиночестве в своем роскошном номере.

Как только за ней захлопнулась дверь, я вышла из-за шторы, поблагодарила Александра, и, проследив в глазок, как Птичкина мелкой стыдливой трусцой побежала к лифту, запрыгнула в кабинку и отправилась вниз, также поспешила покинуть помещение. Я спустилась по лестнице, причем довольно быстро, так как лифт, в котором ехала моя протеже, постоянно останавливался по требованию гостей с других этажей. Разумеется, я обставила все таким образом, чтобы Варя подумала, что наша встреча с ней в вестибюле главного корпуса – абсолютная случайность.

– Женя?! Где вы были с Альбинкой?! – накинулась она на меня с укорами.

– Это мы где были?! – очень даже натурально изумилась я. – Это ты где пропадала?! Мы с ног сбились, даже охрану подключали тебя искать!

– Зачем это? – стушевалась она. Похоже, воинственный настрой покинул Птичкину сразу.

– Ты не пришла ночевать, логично, что мы поддались панике. Так где ты была? – Я впилась в ее лицо грозным взглядом. Моя подопечная сразу же сникла и поспешно отвела взор в сторону.

– Уже в общем-то и неважно, я решила сегодня же возвращаться в Москву! – огорошила она меня.

– Что случилось? – нахмурилась я, но продолжить выяснение отношений мы не успели. К нам стремительно кинулась девушка от стойки администрации с телефонной трубкой в руках.

– Вы из бунгало? – она назвала номер. Я кивнула, а Птичкина только пожала плечами, видимо, она не запомнила этих цифр. – Вот, вас срочно к телефону.

– Алло! – воскликнула я, удивленная звонку.

– Женя! – истерично завопила сквозь рыдание в трубку какая-то женщина, которую я, признаться, не смогла сразу узнать. – Это я, Алька! – скороговоркой продолжила она. – Меня арестовали, говорят, что я кого-то убила! Приезжай скорее!

К сожалению, я не успела задать ни одного вопроса, так как связь тут же оборвалась. В полном смятении я вернула трубку застывшей подле нас администраторше.

Глава 2

– Что случилось? – испуганно спросила Варя.

– Пока не знаю, но что-то совершенно странное, – задумчиво произнесла я. – Сейчас мы поедем в полицию и все сами выясним.

– Куда? – опешила она, кажется, совершенно позабыв, что минуту назад собиралась вернуться в Москву.

– В полицию! Альбина сказала, что ее арестовали, надо бы выяснить все от начала и до конца. – Говоря все это, я прокручивала в голове вчерашний вечер. Ведь я также оставалась в номере у Александра, а он тактично перебрался в соседний, полностью поддержав мою идею, что Птичкину от мыслей о суициде может отвлечь только серьезная моральная встряска. С Альбиной мы говорили по телефону, она радостно сообщила, что отправится на ночное катание по морю. Расхваливала какую-то яхту неземной красоты… Вспомнив об этом, я решила, что неплохо было бы узнать на ресепшене про ту самую яхту, информация о навигации должна быть обязательно, хотя бы из соображений безопасности отдыхающих. Моя идея оказалась удачной. Та же девушка, что принесла нам телефон, шепотом поведала, приняв для поддержания ее словоохотливости сто долларов, что ночью произошла страшная трагедия. Туристы с аниматорами катались на яхте. Все были в изрядном подпитии. Какая-то русская дамочка, ее имя скрывают, начала флиртовать с Али – одним из самых крутых аниматоров. Он, понятное дело, откликнулся на ее призыв, а потом этого турка нашли зарезанным в каюте, а около него ту самую русскую с огромным окровавленным ножом в руках. Всех, кто был на яхте, допросили, а ту девушку сразу же отвезли в полицейский участок.

– Какой ужас! – прошептали мы в один голос, когда администраторша, рассказав нам все, что она знала, стала с невозмутимым выражением на лице разбирать поступившую корреспонденцию. Я просто не могла поверить, что все эти события произошли наяву и имеют непосредственное отношение к так хорошо знакомой мне Альбине. А я сразу же догадалась, кого именно обнаружили с орудием убийства в руках.

– Ничего не понимаю, при чем здесь мы? – первой нарушила молчание Варя, когда мы, словно во сне, брели в сторону нашего бунгало переодеваться.

– В самом прямом! Альбина звонила из полицейского участка, сказала, что ее обвиняют в убийстве, дальнейшее сопоставить несложно, – терпеливо пояснила я, но мой в общем-то довольно спокойный тон подействовал на Птичкину удручающе. Не сделав и пары шагов, она замерла, схватилась рукой за горло, после чего разрыдалась. Ее вой привлек внимание праздно прогуливавшихся по территории отеля туристов. Я немедленно подхватила девушку под локоток и практически поволокла к нам в номер. Она была безутешна, мне пришлось запихнуть Варвару в душ, прежде чем она хоть как-то смогла взять себя в руки.

– Вот что! – решительно выдохнула я, вытерев ее покрасневшие от слез глаза тыльной стороной ладони. – Мы должны любыми средствами вытащить Альку оттуда.

– Точно, – всхлипывая, согласилась со мной Варя. – Это все ужасно, – запричитала она, приготовившись опять разрыдаться. Я посмотрела на ее обмякшую фигурку, красное, распухшее от слез лицо, глаза, которые с отчаянием и мольбой смотрели на меня, и поняла, что придумывать, как помочь Альке, придется мне. Вообще-то я была к этому готова. Нередко в процессе осуществления своих профессиональных обязанностей телохранителя я не только оберегала жизнь и здоровье клиента, но и прилагала максимум усилий, чтобы найти причину его неприятностей, вывести преступника на чистую воду. Изначально Альбина пригласила меня, чтобы уберечь Варю от рокового шага. Теперь ситуация радикально изменилась. Варвара, судя по всему, позабыла о своих суицидных намерениях, а самой Альке понадобилась моя помощь. Иначе ее жизни будут угрожать серьезные неприятности в турецкой тюрьме. Я решительно произнесла:

– Для начала мы должны поехать в тот полицейский участок и добиться встречи с Альбиной, чтобы узнать, хорошо ли с ней обращаются. – Я принялась вышагивать по комнате и составлять план действий, словно полководец перед генеральным сражением. При этом я не забывала следить, чтобы Птичкина переоделась и привела себя в порядок. Она, кстати, прекратила плакать и с надеждой уставилась на меня. – Потом, думаю, надо идти в наше консульство и требовать от них помощи. Если этот визит не принесет никакого результата, тогда мы наймем адвоката сами и добьемся, чтобы Альку выпустили на свободу, я не могу поверить, что она убийца! Хотя, конечно, надо бы заручиться хоть какими-то фактами, чтобы это смело утверждать… – добавила я задумчиво.

– Хорошо бы, – недоверчиво протянула моя подопечная, заметно воспрянув духом.

Мы покинули отель, поймали такси и уже через тридцать минут зашли в полицейский участок славного города Анталия. Турецким языком ни я, ни Варя, разумеется, не владели. Но я рассудила, что найду хоть кого-нибудь, кто сможет понять мой, без ложной скромности скажу, вполне сносный английский и помочь нам устроить свидание с Альбиной. Птичкина, кстати, уверила меня, что знает три языка. Уже упомянутый мною английский, а также немецкий и латинский. Последний необходимо было сдать на юридическом, а два первых освоила в школе и во время учебы в экономическом вузе. Варина ученость меня приятно поразила. Я сделала ей комплимент и вскользь добавила, что ум в женщине порой самая сексуальная деталь. Птичкина усмехнулась на мои слова, но без былой горечи, что я расценила как хороший знак.

Моя яркая внешность тут же обратила на себя внимание всех без исключения работников правоохранительной службы, не прошло и минуты, как к нам подошел молодой офицер с доброжелательным выражением на лице и горящими темными глазами, он, не смущаясь, принялся ощупывать мою фигуру страстным взглядом.

Он что-то произнес на своем языке, я поспешила вступить на английском. Затараторила, что вчера была по ложному обвинению арестована наша подруга из России, что мы пришли, чтобы увидеться с ней, и вот очень надеемся, что этот, тут я покривила душой, прекрасный офицер нам поможет. На наше счастье, он меня понял и ответил, чуть коверкая английские фразы, путая времена, окончания глаголов и половину слов показывая жестами, что помочь он может, но взамен потребовал мой номер телефона, а также взял с меня обещание пойти с ним вечером на свидание. Я, ни секунды не размышляя, написала ему на клочке бумажки свой сотовый номер, изменив в нем пару цифр, и даже послала воздушный поцелуй в качестве аванса перед вечерней встречей. Последнее, на мой взгляд, было лишним, мы все-таки находились в полицейском участке, но молодой офицер растаял, словно мороженое, и куда-то умчался.