Поймай, если сможешь

– Спасибо… спасибо большое, дорогие друзья, за ваши добрые слова, сказанные в адрес нашей дочери. Мы очень гордимся ее достижениями. И хотя ее будущая профессия отличается от того, чем занимаемся мы, но тем не менее она сделала прекрасный выбор.

– Что за чушь ты несешь? – придвинувшись к нему вплотную, прошипела супруга. – Ты выставляешь всех нас на посмешище.

– И не думал, дорогая, – прошептал в ответ Андре и, повысив голос, продолжил: – Поэтому… поэтому я решил сделать нашей дорогой Марго памятный подарок.

Он достал из кармана ключ и протянул его девушке.

– Что… что это? – с интересом глядя на предмет в руке отчима, спросила Марго.

– Это мой тебе подарок к окончанию университета. Только дай слово, что ты будешь гонять на ней не так рискованно, как пилотируешь самолет… Да-да. Твой инструктор уже рассказал мне о твоих выкрутасах.

– Это… машина? Моя собственная? – воскликнула пораженная девушка. – О, я не верю своим глазам!

– Да, дорогая, это Citro?n Traction Avant. Увидев это чудо техники на открытии салона в апреле этого года, я тотчас же подумал о тебе: как хорошо ты будешь смотреться за рулем этого автомобиля.

На Адель было страшно смотреть. Гости то и дело переводили взгляды с Андре, продолжавшего болтать о достоинствах машины и ее обладательницы, на Адель, которая буквально скрежетала зубами.

– И кстати, господа, я предлагаю всем выйти и поглядеть на прекрасное творение нашего друга, мсье Ситроена. Уверен, что предложенный для массового производства вариант никого не оставит равнодушным. Купив сейчас эту машину, вы не только приобретете надежное средство передвижения, но и вдохнете новую жизнь в завод. В противном случае, гениальная задумка дорогого Андре не воплотится в жизнь. Идемте, господа, идемте!

– Ты идиот! – в бешенстве воскликнула мадам Ларю.

Она схватила мужа за локоть и так сильно сжала его, что Андре невольно поморщился.

– Чем ты недовольна? – невозмутимо поинтересовался Бонье. – Я сделал прекрасную рекламу мсье Ситроену. Смотри, как все устремились к выходу.

– Кретин! Ты должен был не делать рекламу горе-игроку, а стать посредником между ним и мсье Мишленом. Посмотри на недовольное лицо Пьера! Ты этого добивался?

– Признаться, мне не особо нравился этот балагур.

– Меня не интересует твое мнение, Андре, причем совсем.

– Послушай, давай не будем устраивать семейную сцену при гостях и дочери. Не веди себя как кухарка!

Задетая за живое Адель вспыхнула и, поглядев с ненавистью на Марго, резко повернулась и пошла вслед за гостями.

Поздно ночью, после ухода гостей, на втором этаже прекрасного особняка разразился грандиозный скандал. Вечер, обещавший стать одним из самых обсуждаемых за последние несколько лет, с треском провалился. Нет, внешне все выглядело превосходно: еда, напитки, музыка, вышколенная прислуга и великолепная обстановка. Но от гостей не укрылось крайнее недовольство хозяйки дома, которая то и дело бросала уничижительные взгляды на дочь и мужа. Подаренная машина только подлила масла в огонь.

– Что ты себе позволяешь? – влетев в комнату дочери, закричала Адель. – Что это еще за совместные прогулки и вечерние посиделки с моим мужем? Кем ты себя возомнила?

Девушка оторвала взгляд от книги и замерла в изумлении.

– Мама, я не понимаю твоих претензий, – немного помедлив с ответом, сказала Марго. – В чем ты меня обвиняешь?

– В чем? – взвилась мать. – И ты еще спрашиваешь, в чем? Ты хочешь разрушить мое счастье! Вторглась в мой дом и все здесь поставила вверх дном!

– О чем ты говоришь? Я не понимаю тебя.

– Ну нет, дорогая, – подойдя к кровати, на которой лежала дочь, отозвалась мадам Ларю, – ты понимаешь ВСЁ. Ты специально приехала сюда, чтобы увести у меня мужа. Ты как змея, пригретая на груди. Будь моя воля… так бы и растоптала.

– Мама, что ты говоришь? Ты слышишь себя? Какая я змея?

Марго неподвижно лежала, оцепенев от услышанных обвинений. Девушка не верила своим ушам. Как такое могло прийти в голову близкому человеку, с которым ее связывало столько общих воспоминаний? Да что там воспоминания… Они – одна кровь и плоть! «Нет, этого не может быть. Мама не могла такого сказать. Это просто какая-то игра разбушевавшегося воображения».

Откинув одеяло, Марго встала с кровати и, подойдя вплотную к матери, попыталась ее обнять.

– Прочь! – оттолкнула ее та. – Не смей прикасаться ко мне! Ты… ты мне омерзительна! Так же омерзительна, как и твой папаша. Как вспомню, как его скрюченные пальцы и слюнявые губы касались меня, так до сих пор бросает в дрожь.

– Именно поэтому ты вышла замуж за молодчика, который младше тебя на десять лет? – саркастически поинтересовалась девушка. – Что-то тебя в крайности бросает, милая мамочка. Сначала был «старикашка», как ты однажды рассказывала кому-то по телефону…

– Ну, ты и дрянь… еще и телефонные разговоры подслушивала…

– …который был старше тебя на сорок пять лет, – не обращая внимания на оскорбления, продолжила дочь, – а теперь на молодое тело потянуло?

– Да как ты смеешь?

– Смею, дорогая мамочка, еще как смею. Ты оскорбила моего отца, благородного человека, вытащившего тебя с улицы и давшего тебе все, что ты сейчас имеешь: деньги, власть, влияние. Или ты думала, что я не знаю, что ты продавала себя всем подряд? За сколько? Сколько ты брала за ночь? Отец вырвал тебя из лап нищеты и негодяев-сутенеров.

Из горла Адели вырывались теперь только сдавленные хрипы.

– К-кто… кто тебе сказал об этом? – глаза женщины расширились от ужаса. – Какая мразь наговорила обо мне такого?

– Никто, милая мамочка. О правде я узнала из этого письма, – подойдя к секретеру и достав из потайного ящичка пожелтевший конверт, ответила Марго. – Его отдал мне нотариус отца три года назад, в день моего совершеннолетия.

Мадам Ларю с недоверием покосилась на письмо и прикусила губу. Женщина изо всех сих пыталась сохранить самообладание, но, войдя в раж, она не могла остановиться.

– Кто автор пасквиля на меня? – с вызовом бросила Адель.

– Твой покойный супруг и… мой отец. Папа написал его перед самой смертью.

– Старый маразматик был уже не в себе, – фыркнула мать. – Могу представить, ЧТО он там написал.

– Правду.

– Какую еще правду?

– Правду о тебе, о твоем прошлом, о твоих многочисленных любовниках, о подлоге, о растрате денег компании, о продаже сведений конкурирующей фирме и даже о том, что ты несколько раз пыталась его отравить. Тем не менее отец любил тебя, моя прелестная мамочка, и прощал. Более того, он оставил тебе все, лишив наследства старшего сына от первого брака. А письмо просил сжечь и никому не показывать. Но я решила его оставить. Так… на всякий случай… Не смотри так на него… это копия. Тебе не удастся замести следы, даже если ты украдешь и сожжешь ее. Оригинал письма находится в сейфе одного банка. Видишь, «познакомившись» с тобой поближе, я предусмотрела все.

– Я… ненавижу тебя! – позеленев от злости, проговорила мадам Ларю. – Ты – низкая тварь. Иуда в юбке!

– У меня хорошая наследственность, милая мамочка, – съязвила Марго. – Но в отличие от тебя, я не причиняю людям, особенно близким, боль. Я прощаю им ошибки и грехи, так как сама не ангел.

Девушка подошла к матери поближе и протянула конверт.

– На, можешь порвать или сжечь его… Клянусь, эту тайну не узнает никто. Какой бы ты ни была, ты – моя мать, которую я когда-то очень любила… да и сейчас испытываю теплые чувства, несмотря на всё сказанное только что. Однако запомни: если ты еще раз позволишь себе незаслуженно оскорбить меня, то…

– То что?.. – поинтересовалась Адель, выходя из терпения. – Да как ты смеешь мне угрожать? Ты никто, пустое место! Ничтожество!

– … то я займу твое место, – подытожила Марго, величественно усевшись в кресло, стоявшее возле камина. – Я сама возглавлю папину империю! А ты закончишь свою жизнь так же, как и начинала.