Я не умею прощать

– При всем. Иди, Алекс, мне нужно собираться на работу.

Я почти силой вывела его из кухни, сунула в руки зонт и плащ и выставила на площадку, захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. С площадки донесся смех и многозначительное обещание:

– Я вернусь, Мэри. И ты это знаешь.

Знаю. Но постараюсь сделать все, чтобы этого не произошло. Зачем я сказала фразу про Марго? К чему? Вышло так, что я ревную. Это неправда. Это глупо. Этого нет. А вот сказала – и все…

Интересно, он действительно пошел к Марго? Хотя… почему меня это волнует? Разве я не сама его выставила?

Не найдя ответа, я вздохнула, вспомнила про напрасно включенную плиту и поняла, что пора собираться – через час у меня собственная тренировка, а потом две пары детей.

Воспоминания о работе заставили меня нахмуриться. С некоторых пор мой назойливый поклонник приобрел отвратительную привычку приезжать в клуб и по-хозяйски усаживаться в кресло в углу зала, наблюдая за тем, как я работаю – с детьми, одна или с партнером. Меня это злило, и я однажды заикнулась руководителю, что, мол, нечего посторонним здесь делать, однако он вдруг звонко шлепнул по столу ладонью и категорически заявил, что спонсор имеет полное право наблюдать за работой тренеров. Это сообщение поразило меня – выходило, что старикан просто-напросто купил себе право появляться в моей жизни в любой момент. Разумеется, этого я терпеть не собиралась и на следующий же день решительно выставила нахального деда в коридор. Ничем хорошим не закончилось…

Тем же вечером в душевой вдруг погас свет, я потянулась за полотенцем, собираясь выйти из кабины и посмотреть, в чем дело, но чья-то рука впечатала меня лицом в кафельную стену, а грубый мужской голос прошипел в самое ухо:

– Еще раз рыпнешься, сучка, пеняй на себя.

Из душа хлынула ледяная вода, и за моей спиной раздались быстрые шаги – незнакомец стремительно удалялся. Свет вспыхнул так же внезапно, как погас за несколько минут до этого; я, не обращая внимания на ледяную воду, льющуюся сверху, съехала по стене вниз и заплакала, понимая, что это кто-то из охраны старикана поставил меня на место. Попытался, во всяком случае…

Михаил Борисович, правда, перестал злоупотреблять своим спонсорским статусом, но раз в неделю все же приезжал. Мой партнер Виктор только хмыкал и подкалывал – мол, уступила бы уже, а то мучаешь пожилого человека. За что был неоднократно отправлен по известному адресу, однако шуток своих так и не оставил.

Неприятности сегодняшнего дня не закончились с уходом Алекса – или это он в отместку наслал на меня порчу. Но так или иначе, я сломала каблук сапога почти на подходе к клубу. Чертыхнувшись, оперлась о ближайшую стену дома, не обращая внимания на грязь, и осмотрела правый сапог. Все, только выбросить… Теперь главная задача – доскакать до клуба, а потом добраться домой. Я могу, конечно, позвонить Марго и попросить ее забрать меня на машине или, на худой конец, просто привезти мне другие сапоги. Пока я размышляла над этим, меня вдруг обняли за талию, и я заорала не своим голосом от неожиданности. Но это оказался Витя, мой партнер. Он только что вышел из остановившегося метрах в ста от меня такси и таким образом решил поздороваться. Я подавила в себе вспышку гнева – человек не виноват в моем незадавшемся утре.

– Что, малыш, каблучок тю-тю? – Виктор присел на корточки и взял меня за щиколотку. – Да уж…

– Сама вижу…

– Ничего, не расстраивайся, за мной вечером приятель заедет, так мы тебя довезем. И давай-ка похромаем до клуба – пока переоденемся, пока разомнемся… Ногу не повредила? – спросил он, поднявшись, и пошел вперед, забросив мою сумку себе на плечо.

– К счастью, хоть тут все в порядке, – я улыбнулась и в тот же момент левая нога, как по волшебству, поехала в сторону. Я судорожно попыталась вцепиться в куртку развернувшегося ко мне партнера, но не успела – нога подвернулась, и я охнула от боли.

– Ну, твою мать! – печально констатировал Виктор, помогая мне встать. – Отменилась тренировка. Как ты так неосторожно, Мэри?

– Погоди, может, пройдет? – жалобно проговорила я, хотя уже и сама понимала, что минимум – растяжение связок, а по факту, скорее всего, вывих – диагноз мне знаком, и как раз эта нога страдала раза три.

Виктор уже ловил такси. Вместо тренировочного зала я оказалась в травмпункте, а чуть позже – дома, с гипсом на ноге. Вывих. Три недели покоя, потом минимальные нагрузки. Черт побери…

Боль была адская, обезболивающие таблетки не помогали, я плакала от злости на себя и от досады. Не выдержав, позвонила Марго. Услышав голос подруги в трубке, я окончательно расклеилась:

– Марго… ты не зайдешь, а?

– В чем дело, Мэрик? – обеспокоенно отозвалась она, и я жалким голосом сообщила:

– Я вывихнула лодыжку… сижу в гипсе, даже до кухни не могу доковылять – больно…

Марго ахнула и тут же бросила трубку. Ключ от моей квартиры у нее был, поэтому я могла не вставать с дивана. Подруга появилась через десять минут в домашнем красном кимоно, с капустным пирогом на тарелке и контейнером винегрета. О Марго – волшебница…

– Спасибо, родная, – прочувствованно сказала я, когда она поставила все это на столик и присела рядом со мной на диван.

– Не за что, – отмахнулась Марго, отдергивая плед и рассматривая гипс. – Как тебя угораздило?

– Сломала каблук, а потом равновесие не удержала, и вот…

– Да уж, – протянула она. – И как ты теперь будешь?

– Пару дней отлежусь, потом начну потихоньку ходить.

Это заявление сразу настроило Марго на воинственный лад – она встала, уперла руки в бока («руки сахарницей» – так она сама называла эту позу) и спросила:

– А больше никаких планов нет? Может, я тебе сразу ролики подарю – начнешь кататься?

– Марго… – но она не слушала.

– Я так давно Марго, что уже и не помню! И не съезжай с темы, а слушай меня – никаких телодвижений, пока врач не позволит!

Я не стала спорить дальше: бесполезно. Она вообще мягкая и податливая по характеру, однако если вдруг начинает упираться, то все – никакие уговоры, доводы, споры и капризы не действуют. Даже мои.

У меня на языке вертелся вопрос, но я не решалась его озвучить и все пыталась по каким-то внешним признакам определить, был ли у Марго Алекс. Но она выглядела совершенно обычно – так же, как вчера, позавчера, неделю назад.

– Мэри… я не хочу тебя пугать, – вдруг начала Марго каким-то странным тоном, и я мгновенно поняла: да, вот оно – был. И явно наговорил – или наделал – чего-то.

– Я знаю, Марго.

Ее брови, всегда идеально ухоженные и подведенные волосок к волоску, удивленно изогнулись, придав круглому лицу Марго выражение растерянности и изумления одновременно. Она помолчала, словно собираясь с мыслями, и, порывисто взяв меня за руку, заговорила вполголоса:

– Мэри… Мэри, родная, я умоляю тебя – будь осторожна. Он ведь приехал за тобой, он мне сам сказал…

– Что – опять??? Глупости! – решительно отвергла я и потянулась за мундштуком. – Глупости, Марго. Он может говорить все, что ему заблагорассудится, но мы-то знаем, правда? А знаем мы, что я никогда его не интересовала в той степени, в какой ты. И та женщина, ради которой он совершает свои «хазарские набеги» в Россию, это ты, Марго. Так что не обманывайся, дорогая. Я тут ни при чем.

Марго вдруг затрясла головой мелко-мелко, зажала руками уши и пробормотала:

– Не говори, не говори этого! Это неправда! Я замужем, Мэри, у меня муж – ты забыла?

– Когда это нашему Господину Призраку мешал столь незначительный факт? – усмехнулась я, чувствуя внутри такую тоску, что захотелось взвыть и убежать в ванную, чтобы там поплакать наедине с собой. Но гипс на ноге лишал меня даже такой мелочи, как слезы в одиночестве.

Зато заплакала Марго, удивив меня. С того дня, как в ее жизни появился Джеф, она все время улыбалась, во всяком случае, когда он был рядом, пребывала в прекрасном настроении и вообще стала уравновешенной и спокойной.

– Ну что с тобой? – Я притянула Марго к себе, прижала к груди ее голову и прижалась губами к затылку. Тонкий запах духов напомнил мне о прошлом – это были мои любимые духи, и именно мой флакон был у Марго первым, я подарила ей. – Не плачь, Марго…

– Мэри… Мэри, ты до сих пор не понимаешь, да? – прорыдала подруга, обхватив меня руками. – Не понимаешь – он никогда не отпустит ни меня, ни тебя – что бы ты ни говорила! Он будет держать нас на поводках, как болонок, – на всякий случай!

– Нет, Марго. Я не болонка. И насиделась на поводке в свое время. Больше не хочу.

В ответ раздался смех, и я вздрогнула, потому что смеялась не Марго. Это хохотал Алекс, привалившись спиной к дверному косяку и откинув назад голову. Похоже, ключом от моей квартиры он тоже запасся, я отметила это про себя. Опять придется менять замки…

Марго передернулась, как от резкого укола, выпрямила спину и спешно вытерла мокрые глаза. Алекс перестал смеяться так же внезапно, как начал, по-хозяйски прошел в комнату и уселся в кресло у окна, закинув ногу на ногу.

– Вы в своем репертуаре. Слезы, сопли и проклятия. Никак не можете меня не обсудить и не осудить. Что с твоей ногой, Мэ-ри?