Черная вдова. В аду развод не принят

– Он в Москву подался, там, говорит, другую охрану возьму.

– Обидно? – спросила Марина, внимательно глядя ему в глаза, и он их не отвел.

– Не обидно – противно. Точно мордой в дерьмо макнул – мол, здесь и вы хороши, а в столице покруче найду, вы рожей не вышли.

– Ну, со мной подобного не случится – я отсюда никуда, а охрана у меня только погибнуть может, а уйти – никогда, просто переходят на другую деятельность. И вообще, я всегда с телохранителями мирно живу, сильно стараюсь не доставать, разве что иногда напиваюсь очень сильно, просто до отключки. Да еще одна проблема – нога у меня хромая, иногда очень сильно болит, ходить не могу, приходится кому-то носить на руках, но весу во мне всего пятьдесят кило, так что жалоб не было.

Сева засмеялся и подлил еще кофе:

– Вы такая интересная, Марина Викторовна! Сразу все о себе выложили.

– А чтоб ты знал, с кем дело иметь придется. Изучай охраняемый объект! Так, на этом прекратим лирическую беседу. – Она решительно встала и заходила по кухне. – У меня сегодня очень напряженный день намечается, возможны, так сказать, эксцессы, будьте готовы.

– Куда-то собираетесь?

– Да, на стрелку. В подробности, извини, не посвящаю – ни к чему тебе это, прошу только быть предельно осторожными и внимательными и, что бы там не началось, не ввязываться, если нет прямой угрозы мне лично. – Марина пристально посмотрела в лицо Севы и еще раз спросила: – Это ясно?

– Конечно. Я не первый день бодигардом работаю, – улыбнулся Сева. – Вы не переживайте, мы с Генкой свое дело знаем отлично, это я не хвастаюсь, так и есть. И место свое мы тоже прекрасно знаем, в ваши дела не полезем.

– Тогда пока свободен. Спасибо за кофе.

Телохранитель вышел, хлопнула входная дверь. Коваль пошла в каминную и села перед телевизором, не включив его, долго пялила глаза в темный экран и думала. Через два дня похороны, сегодня она должна, обязана просто, вынуть Хохла у Бурого, иначе будет очень трудно, все остальные намного дальше от нее, только с Женькой можно быть откровенной до конца, только он может помочь и посоветовать. Зазвонивший телефон заставил встряхнуться, это опять был Друян:

– Здорово, Коваль! Подумала?

– Да. Условия? – коротко спросила она.

– Тогда ждем тебя сегодня к обеду, – заржал он. – Смотри, поторопись, а то бугай твой может околеть ненароком, в погребе ведь сидит, а там холодно и сыро. И гляди, чтоб без фокусов – башку свернем!

– Я приеду не одна, можешь так и передать своему шефу, – отрезала Марина. – Без охраны даже шагу не сделаю, хоть убейте! Я уже однажды прокатилась без охраны, потом долго отлеживалась, вся переломанная!

– Мы это просчитали, так что бери свою охрану, но не больше трех человек.

– Пятерых! – решительно и безапелляционно сказала она.

– Ладно, но только смотри! – предупредил Друян. – Сперва базар будет, потом своего Хохла получишь, по итогу, так сказать!

– Я вам, падлы, покажу итоги, аж подводить замучаетесь! – зло высказалась Марина, бросив трубку, но потом передумала и сразу же позвонила Бесу, рассказала о своем разговоре с Друяном.

– Продумали, сука! – протянул Бес, выслушав внимательно. – Сделаем так – охранников возьми двоих, а трех еще я подгоню. Да не бойся, не подставлю, – усмехнулся он, поняв, видимо, о чем она думает. – У меня классные исполнители, все сделают на раз, даже испугаться не успеешь.

– Ох, хорошо бы, кабы так, а то я пуганая – дальше некуда. Гриша, а если что-то не так пойдет?

– Падай на пол и лежи смирно, – с иронией сказал Бес. – Ты мне не доверяешь, что ли?

– Не особо, – честно и прямо ответила Марина, шаря рукой по столику в поисках сигарет. – Я знаю тебя всего ничего и поэтому на сто процентов доверять не могу, это не в моих правилах.

– Это верно. Но сейчас у тебя просто нет выбора, ведь так?

– В принципе, выбор есть всегда, но обстоятельства не позволяют мне долго раздумывать и искать выход, поэтому мы с тобой сейчас и разговариваем.

– Умная ты девка, правильно про тебя говорят – не ввяжется Наковальня в разборки, пока не просчитает все входы и выходы. Ты не переживай, мои люди сделают все, чтобы ты не пострадала, – заверил Бес, и она от всей души понадеялась, что так оно и будет.

Часов до двенадцати Марина прослонялась по дому, не зная, куда себя деть и чем занять руки и голову. Появившаяся наконец Даша сидела на кухне и, всхлипывая, рассказывала то, что сама видела в больнице в ту ночь, когда погибли Розан и пацаны. Ее глаза покраснели от слез, было видно, что добрая и влюбленная в Розана Даша плакала всю ночь и до самого момента встречи с хозяйкой.

– Ой, Марина Викторовна, если бы вы только видели, – шептала она, слизывая с губ слезы, – там, как на бойне… Кровь кругом, ребята вповалку в коридоре лежали, все стены, весь пол в кровавых потеках… И Сережка… я вошла, а он… как будто уснул, только дыра во лбу… – она опять навзрыд заплакала, закрыв лицо руками.

– Не плачь, Дашенька, им уже не поможешь.

Дашка поревела еще немного, а потом вдруг встрепенулась и спросила:

– А что-то Женьки не видно, в городе, что ли?

– Нет, Даша, нет его, – тяжело вздохнула Марина, пряча глаза, в которых сразу появились слезы. – Его похитили вчера утром, когда бегать ушел…

– Мамочка моя… – растерянно протянула Даша, прикрыв рукой рот и опускаясь на табуретку. – И что теперь, Марина Викторовна?

– Поеду вытаскивать.

– Господи, сами?

– А ты вместо меня хочешь? – невесело улыбнулась Коваль, глядя на ее растерянное лицо. – Я все сама делаю. Кстати, там у меня новые охранники, ты не удивляйся, если что – два мужика из агентства, Сева и Гена.

– Да, я потом познакомлюсь.

У Даши было одно очень ценное для домработницы качество – она всегда старалась угодить всем, живущим в доме, независимо от того, была ли это Марина или ее телохранители, водители и прочие, поэтому она привыкла при знакомстве с новыми людьми сразу выяснять предпочтения и вкусы. За это ее любили все пацаны, так как она ухитрялась не путать, кто что любит, и всегда кормила их вкусно.

Пора было собираться… Уже сидя в «Хаммере», Марина почувствовала легкое возбуждение – так всегда бывало перед особо важными встречами и делами, это был хороший знак. В центре подобрали бесовских исполнителей, они молча уселись во второй джип, идущий следом за Марининым. Какие-то странные – внешность никакая, даже не узнаешь потом при встрече, но, может, в этом есть смысл – никто примет не назовет, если что?

«Господи, какая ерунда в голову лезет, просто жуть…»

Надо бы сосредоточиться на предстоящем разговоре с Бурым, а она не могла, никак не получалось, о чем угодно думала, только не об этом…

– Дайте прикурить, – попросила Марина, обнаружив, что забыла дома зажигалку, и Гена с первого сиденья протянул дорогую позолоченную «Зиппо». – Не слабо! – заметила хозяйка, прикуривая.

– Подарок, – объяснил он. – Друг подарил после одного задания.

Марина смотрела вопросительно, ожидая продолжения, однако Гена молчал. Это понравилось Коваль – болтливые мало живут. В ее взгляде промелькнуло что-то похожее на уважение. Она перекинула ногу за ногу, чуть приоткрыла окно и выдохнула дым. Ветер засвистел в салоне, взметнув вверх Маринину челку, Коваль убрала ее совсем, прижав солнечными очками. Гена бросил взгляд в зеркало заднего вида и удивился тому, насколько другим стало лицо женщины – казалось бы, что особенного в убранных наверх волосах? Но это изменило и выражение глаз, и, кажется, даже мягко очерченные губы, подкрашенные красной помадой, не кривились больше в нервной ухмылке, а чуть улыбались. «Н-да, досталось нам счастье, – подумал телохранитель. – Первый раз такое чудо вижу…»

– Парни, я вас очень прошу: не делайте удивленных лиц, не зевайте по сторонам – там, куда мы едем, этого не любят. Попытайтесь отключиться и не слышать, не видеть ничего, что происходит, – попросила Коваль, сильнее открывая окно, и стряхнула пепел прямо на улицу. – Я говорю это для вашей безопасности, закон «меньше знаешь – дольше живешь» еще никто не отменил, особенно среди таких, как мы.

– Не волнуйтесь, Марина Викторовна, мы не вчера родились и не с сегодняшнего дня телохранителями работаем, – отозвался Гена.

– Отлично, это я уже слышала сегодня утром. Приехали, мальчики.

Джип остановился у ворот дома Бурого, и к нему медленно приближались охранники. Коваль не шевелилась, не делала попыток выйти – знала, что делать это без дополнительной просьбы не стоит, охрана может открыть стрельбу. Такое было однажды – буровские отморозки изрешетили «Мерседес» приехавшего к нему на разборки коммерсанта, едва только незадачливый мужик сделал попытку покинуть салон машины, не дожидаясь разрешения.

– Из машины выходите, Марина Викторовна, – приоткрыв дверку, попросил Валет, худощавый, горбатый мужик лет сорока, хорошо знавший Марину в лицо.