Чего не сделаешь ради любви

– Мэри Энн Дрю.

– Привет, Мэри Энн, это Джонатан.

Джонатан? Зачем он звонит? Свой очередной материал она должна записывать только в будущий вторник, а сейчас четверг.

– Знаешь, мы с Анджи обручились и по этому поводу устраиваем в субботу маленькую вечеринку на студии. Я хочу быть уверен, что ты придешь. Анджи мечтает с тобой познакомиться.

Мэри Энн словно громом поразило. Услышать такое из его собственных уст! Испугавшись, что от потрясения ее сейчас затошнит, девушка с трудом выдавила:

– Это здорово. Я приду.

Она отключила мобильный, закрыла глаза и попыталась представить, как Джонатан Хейл говорит ей, что для него она всегда самая красивая. Камерон удивленно глядела на нее. Мэри Энн повторила ей то, что сейчас услышала.

– Вечеринка? – проговорила Камерон. – На вечеринках люди обычно выпивают…

Мэри Энн по ее зловещему тону быстро поняла, к чему она клонит. Она мрачно нажала на газ и устремилась к своей последней надежде, за средством, которое на самом деле конечно же бессильно было помочь.

Миртовая Балка

Дом на самом деле правильнее было назвать хижиной. Мэри Энн подъехала к ней в тот момент, когда седовласый мужчина с бородкой грузил в пикап тяжелые картонные коробки. Он покосился на девушек в автомобиле, и она увидела, как его глаза полыхнули бирюзовым огнем.

– Это отец Пола, – пояснила Камерон. – Акушер. Кстати, живет по соседству с тобой.

– Знаю, Дэвид Курье. – Мэри Энн с неприязнью вспомнила о еще одном соседе Дэвида Курье – Грэхеме Корбете. – Член муниципального совета и, возможно, замешан в неправомочном расходовании городских средств.

– Не может такого быть, – возразила Камерон. – Они с Кларой вообще-то в разводе, но остались добрыми друзьями. Во всяком случае, он всегда помогает ей по хозяйству. У Пола, – заявила она, – сложные отношения с матерью. Ему бы не повредила консультация психотерапевта…

– Ну еще бы, – отозвалась Мэри Энн. – Ведь его мать в свободное время варит приворотное зелье.

В этот момент на крыльцо вышла босая женщина, ее все еще темные, лишь слегка подернутые сединой волосы были заплетены в длинную косу. Годы оставили на ее оливковой коже густую сеть морщин. Темные глаза почти без интереса скользнули по Мэри Энн и устремились на седовласого мужчину, строго следя за его действиями. Одета она была во фланелевую рубашку и голубые джинсы.

– Она никогда не носит обувь, разве только нужно идти куда-то, где без нее невозможно. Пола от этого коробит. А мне она нравится.

– Она знала, что мы приедем?

– Наверное, но я с ней предварительно не договаривалась, если ты это имела в виду.

Мэри Энн в нерешительности взялась за ручку дверцы. Что за идиотское предприятие она, в самом деле, затеяла?

– Дэвид, – сказала женщина, – может быть, ты узнаешь в библиотеке – не нужны ли им эти справочники?

– Зачем библиотеке справочники тридцатилетней давности? Сама бы давно пустила их на растопку.

Клара явно призадумалась над его словами. А Дэвид поспешно нырнул в кабину, очевидно испугавшись, что она потребует выгрузить назад коробки, которыми он только что до отказа набил кузов. Производительница любовных снадобий нахмурилась.

– Расточительство, – обратилась она к Камерон. – Потом, когда все пойдет прахом, люди горько пожалеют о тех вещах, которые в свое время выбросили.

– Здравствуйте, Клара, – сказала Камерон. – Это Мэри Энн Дрю. Мы к вам приехали за…

– Любовным снадобьем, – закончила за нее Клара. – Проходите в дом.

Камерон выразительно взглянула на Мэри Энн, призывая ее отдать дань прозорливости этой женщины. А Мэри Энн больше всего захотела оказаться у себя в редакции и с достоинством признать поражение.

Стены кухни в хижине были уставлены шкафчиками, забитыми банками с высушенными травами, кореньями и еще какими-то непонятными штучками.

– Чаю хотите? – предложила Клара.

– Нет-нет, спасибо, – быстро отказалась Мэри Энн, которой стало немного не по себе от перспективы принять чашку чая из рук женщины, изготовляющей любовные зелья. И вообще – не повредит ли стряпня этой особы Джонатану? А что, если он отравится?..

– А я выпью, – улыбнулась Камерон. – Крапивный у вас есть?

– Да, – одобрила Клара ее выбор.

А Мэри Энн в который раз удивилась, почему Камерон не возьмет и не выйдет за Пола – ведь он и красив, и неглуп, и вполне обеспечен: как-никак днем – смотритель и экскурсовод в заповеднике, а вечером – музыкант. Разве что Камерон никогда особенно не рвалась именно замуж, и, по ее словам, Пол тоже не стремится к браку, да и не настолько она его любит… Однако в атмосферу этого семейства Камерон вписывается идеально.

Сама Мэри Энн чувствовала себя здесь совсем не в своей тарелке, а именно такой, какая она есть. То есть женщиной, которая носит высокие каблуки и делает педикюр, пользуется кремом для загара, обожает ходить по магазинам, любит Нью-Йорк, не ужасается при мысли о ботоксе и отбеливании зубов, способна просмотреть подряд все серии «Секса в большом городе».

Они расселись вокруг красивого столика ручной работы на разнокалиберные стулья.

Мэри Энн пробормотала:

– Камерон, может быть, не стоит?

Камерон свирепо взглянула на нее.

– Нет так нет, – сказала Клара.

Мэри Энн моргнула. Странно, что женщина, торгующая средствами от всех болезней и невзгод, не нахваливает свой товар.

– А я уверена, что оно действует, – настаивала Камерон.

– Оно действует, – согласилась Клара. – Но, как правило, не так, как ожидают люди.

Мэри Энн была заинтригована. Хотя ей никак не верилось, что Камерон может относиться к этому серьезно.

– Что вы имеете в виду? – спросила она у Клары.

Женщина посмотрела на нее пронизывающим взглядом василиска:

– Я ничего не скрываю. Объясняю людям, как правильно воспользоваться снадобьем. Они выполняют. Тут-то и происходят самые неожиданные вещи. Вот вы, например, хотите дать средство мужчине, у которого уже есть подруга.

– Они даже уже помолвлены. – Профессиональная честность Мэри Энн не дала ей солгать. – А… откуда вы узнали?

Клара пропустила вопрос мимо ушей:

– Так вот, если он отхлебнет достаточную дозу и влюбится в вас, с той женщиной у вас могут быть проблемы. Вам надо еще раз заглянуть в свое сердце и убедиться, чего именно вы хотите. Потому что человек, однажды выпивший снадобье, полюбит вас так, что вы уже не сможете остановить это или как-то переиграть.

– Подобных проблем не будет, – отрезала Мэри Энн. – Я хочу сказать – с моей стороны.