Свидание с развратным фавном

– Его на вашей конечной кокнули, – упрямо гнула свое доченька именинника.

Гости затуманились вторично. После минуты молчания хозяин снова попытался спасти праздник, затараторил:

– Лилечка, давай я тебе налью водки, а? Мы напьемся и будем шалить. Как думаешь, твой Федоров взревнует? Федоров! Взревнуешь, а?

– Его поленом пришибли! – повысила голос Ирина, явно не желая уходить на второй план. – Мне Таня рассказывала – вот так прямо по голове, по голове… и поленом, поленом!

Гости враждебно уставились на девчонку, а та, оказавшись наконец в центре всеобщего внимания, уже расписывала подробности:

– Его еще вчера грохнули-то, ага. Я ж говорю: прямо на вашей конечной. И ведь что интересно: жена его ждет домой, Алиса-то эта, а он, значит, там под кустом. Убитый уже. И, главное, ничего не тронули! У него корзина с собой была, полная водки, так даже бутылки никто не взял. А зачем тогда бревном?

– Ирка, язви тя! Ты замолчишь или нам так и сидеть с рюмками на весу? – взвился отец.

Однако Лиля его не поддержала. Она многозначительно посмотрела на притихшую Серафиму и промяукала:

– Не-е-ет, Сеня. Ты девочке рот не затыка-а-ай. На-а-адо же, какое несчастье у подруги вашей случилось…

– Да никакая она не подруга, – расстроенно махнул рукой Шишов, – а начальница Татьяны. Она у них аптеку держит, а Таня там работает. А ее муж, хозяйкин, стало быть, того, под кустом убился… Прям и не знаю, что сказать… Ну, давайте хоть за упокой выпьем, что ли…

Мужчины моментально перекроили лица согласно регламенту – стали печальные и безутешные – и метнули водку в широко раскрытые рты. Дальше пошло легче. Шишов сообразил, что за помин пить удобнее – не надо никого веселить, придумывать тосты, а подарки ему все равно уже подарили, и они с Федоровым продолжали скорбеть, без слов опрокидывая рюмку за рюмкой.

– Ира… – подсела к девчонке Лилька. – А где живет эта… как ее… Алиса?

– Алиса Гавриловна? – переспросила Ира и огорченно заскребла голову. – Ой, а я не знаю. Таня только сказала, что к начальнице пошла… А вы вечером позвоните. Таня придет, и я у нее спрошу. А вам что, сильно надо?

Лилька снова стрельнула глазами в сторону Серафимы и горько подперла щечку кулачком:

– А как ты думаешь, Ира? Где-то, Ира, погиб человек. Его какая-то сволочь пришибла поленом, а мы, Ирочка, даже не знаем подробностей…

Ирина немедленно прониклась и закивала головой:

– Ага. Я тогда сама вам позвоню, ладно? Вот как только Таня домой вернется, так я сразу вам и позвоню, ага?

– Да ты не волнуйся, – тяжко вздохнула Лилька и по-матерински потрепала девчонку по голове. – Может, мы к тому времени, когда Татьяна придет, еще и сами здесь будем. Кстати! Семафора, а ты не хочешь в подъезд выйти, покурить?

Серафима, которая в жизни не курила и терпеть не могла, когда ее кликали Семафорой, никуда с Лилькой идти не хотела. Но та так подозрительно мигала обоими глазами, что выйти стоило. Тем более что мужички уже и вовсе опрокидывали рюмки безостановочно.

– Ну, и что? – вперилась в нее Лилька, когда пристроилась с сигаретой возле мусоропровода. – Что ты собираешься делать?

Сима сморщилась от дыма и махнула рукой. На кой черт она вообще притащилась на этот день рождения? Еще и деньги за подарок отдала. А все мамочка: «Сенечка такой замечательный! Доску мыл!»

– Чего делать? Домой, наверное, пойду. Чего тут сидеть-то? – отмахнулась Сима от сигаретного дыма.

– Ты совсем, что ли?! – выпучила накрашенные глазищи Лилька. – Мужика завалила – и домой она пойдет… Я тебе ваще удивляюсь! Это ж надо иметь такие нервы! Я б уж давно от страха пузырями пошла!

Серафима скучно мотала головой, и только через минуты две до нее дошло:

– Как-кого муж-жика завалила? Кто? Кого ты имеешь в виду?

Лилька насторожилась.

– А у тебя их что – несколько? – наконец проговорила она и восхищенно выдохнула. – Ну ты… танк!

– Да кого их-то?! – потеряла терпение Сима. – Ты вообще о чем спрашиваешь-то?

Лилька снова подозрительно сощурилась и недоверчиво покачала головой:

– Чего-то ты, подружка, крутишь… Надо же – не понимает она! Сама ж говорила вчера: мужика того пьяного по голове поленом приложила, он и отдал всю выручку. Нет, я-то сначала думала – врешь. А теперь оказывается, что ты у нас честная. Сказала, что дубиной по башке, значит, так и сделала. Ой, Симка, я тебе где-то даже завидую, я бы на такое не отважилась.

У Симы от смеха затрясся подбородок.

– Ты чего, того, да? – она выразительно покрутила у виска. – Как бы я его по голове? Да я еле от него ноги унесла! Он же сумасшедший был. Сказал, что и справку имеет. Еще так серьезно меня пнуть собирался. Нет, ну ты даешь, Лилька… Как чего выдумаешь…

– Не-а, – скривилась Лилька. – Я ничего не выдумываю. А вот ты… Не рассчитала, что мужичок знакомым знакомых окажется, да?

Сима теперь напугалась всерьез. Лилька упрямо не желала ей верить. И если этот бедолага, который муж Алисы, на самом деле тот пьяный, за которым она гналась…

– Лиля, а с чего ты взяла, что Алисин муж и есть тот алкоголик? – решила она подойти с другой стороны. – Ты же слышала: Алиса Гавриловна – хозяйка аптеки, значит, дама состоятельная, не нищая какая-нибудь. Значит, и муж у нее соответственный. А тот… Ну, вспомни – пропойца какой-то! Да муж Алисы и на автобус-то в жизни не сядет! На каком-нибудь джипе разъезжает. То есть разъезжал. Не он это, точно тебе говорю.

– Да? А корзинка? – скривила голову набок и даже присела Лилька. – Что, у нас каждый второй вместо пакета корзину с бутылками носит?

– Но… но… А между прочим, Ирина сказала, что у того была целая корзина водки, а у нашего их было только две! – нашлась Кукуева.

– Короче! – рубанула ладошкой воздух Лилька. – Узнаем у Татьяны адрес покойника и завтра вместе идем провожать его в последний путь. Если это не тот, значит, все, я извиняюсь. А если тот…

– Тогда что? – перестала дышать Сима.

– Тогда? – удивилась Лилька. – Тогда, значит, это ты его завалила, и все.

Серафима даже немного успокоилась. И в самом деле – чего ей бояться, уж она-то точно знает, что никого по башке поленом не тревожила. Вот кто убил бедолагу, тот пусть и трясется.

– Ну что, пойдем за стол? – загасила сигарету Лилька и зябко дернула плечами. Платьишко с огроменным декольте не грело совершенно.

– Ага, а то мужики там без нас уже спились, наверное.

Мужчинам спиться не удалось: возле стола уже порхала большая, красивая молодая женщина, меняла приборы и готовила место под горячее.

– Ирочка! – крикнула она на кухню. – Тащи курицу! Пап, убери-ка локти. Нет-нет, рюмочку потом, под горячее, а то ты чего-то неважно выглядишь… Ой здрасте! А вы Серафима и Лиля, да? Меня Татьяной звать. Вот, понимаете, пришлось оставить папу, и пожалуйста – горячее не выставлено, дамы покинули стол, гость чуть не спит. Сейчас я быстренько…

Старшая дочка именинника была просто загляденье – крупная, с красивым большеглазым лицом, с веселыми ямочками. Она ничуть не походила на своего батюшку и младшую сестрицу. Те оба как-то поразительно напоминали братьев наших меньших – приматов, а эта была просто русская красавица. Татьяна крутилась юлой, и все у нее в руках кипело-горело.

– Ой, да не торопитесь вы так, – успокоила ее Лилька. – А где вы были, если не секрет? Мы вот смотрим, смотрим – младшая дочка за столом, а старшей нет. Думаем, и куда ж она от родного батюшки подевалась?

– К сотруднице ходила, – просто пояснила Татьяна. – У нее такое горе… Надо было спросить, чем помочь, когда прийти, работниц наших обежать…

– Ай-ай-ай! – зацокала языком Лилька. – И какое ж у нее горе? Наверное, мужа убили, да? Наверное, на конечной остановке, да? Вот так прямо бревном по голове, да?

– Ну да. А вы что, уже слышали? – обернулась Татьяна.