Удар на опережение

Довольный собой вертухай захлопнул окошко и двинулся дальше. Так и не успевший сесть на койку Виктор оглянулся на Богданова.

– А чего меня в суд-то? Так быстро? – спросил он.

– Да успокойся, – сделал неопределенный жест рукой Богданов. – Это для того, чтобы тебе суд избрал меру пресечения в виде содержания под стражей. Ну, чтобы тебя законно тут держать. Видимо, у них прокурорская проверка намечается, поэтому они и суетятся с самого утра.

– А-а, понял, – кивнул Виктор.

Озвученная Богдановым версия имела право на жизнь, однако в случае с Виктором дело обстояло иначе. Наверняка это замдиректора уже запустил механизм по освобождению Логинова. Как именно этот механизм должен был сработать, можно только догадываться.

К примеру, Логинова прямо в здании суда могли вроде как задержать по подозрению в подготовке теракта местные «альфовцы». Вообще-то региональные подразделения «Альфы» были расквартированы в областных и республиканских центрах. Однако в Сочи, в связи с приближением Олимпиады, был создан свой сводный отряд. Его-то и могли задействовать для проведения «маски-шоу» по указанию из Москвы.

В оставшееся время Логинов с Богдановым еще раз по-быстрому перекурили – на этот раз одну сигарету на двоих. А потом к камере приблизился усиленный внутренний наряд. Сперва Богданова, а следом Виктора вызвали в коридор, где заковали в браслеты и через нескончаемые решетчатые двери по гулким лестницам отвели на первый этаж.

Там в специальной комнате пленников тщательно обыскал наружный конвой и принял под роспись у внутреннего – тюремного. А вот с посадкой в автозак вышла заминка. Вместо того чтобы вывести арестантов во внутренний двор, Логинова с Богдановым затолкали и заперли в крошечных камерах-«стаканах». Их размеры были примерно метр на метр, так что находиться в них было весьма неуютно не только психологически, но и физически.

Логинову происходящее показалось весьма странным, и он чутко прислушивался к доносившимся снаружи звукам. Однако его опасения оказались напрасными. Примерно через две-три минуты в спецкомнату спустили еще одного арестанта. Вернее – арестантку. Это была женщина. Покончив с формальностями, именно ее конвой первой вывел на посадку. После этого конвойные вернулись за Логиновым с Богдановым. Их одного за другим освободили из «стаканов», после чего вместе быстро препроводили во внутренний двор тюрьмы. Буквально в двух метрах от выхода стоял боком автозак на базе «Газели».

Богданов с Логиновым быстро нырнули в него, и их запихнули в одно отделение. При этом сидевшей в соседнем женщины они так и не увидели. Что, впрочем, ни Логинова, ни Богданова особо не опечалило. В отличие от обычных арестантов, для которых поездка в суд была всего лишь короткой увертюрой перед долгими годами тюремного заключения, для них она была путем к свободе…

10

За свою довольно длинную жизнь в спецслужбах Логинову не единожды приходилось путешествовать в автозаках. Причем как в качестве сопровождающего, так и якобы арестанта. И в том, и в другом случаях удовольствие было ниже среднего. Советские, а потом российские автозаки были тряскими, грохочущими и дымными.

В этом смысле поездка на «Газели» стала для Виктора приятным сюрпризом. По мягкости хода автозак практически ничем не уступал добротным легковым автомобилям. С другой стороны, сочинские дороги находились в идеальном состоянии. В дополнение к этому выхлопные газы не поступали внутрь и не резали глаза, так что Логинов даже невольно подумал, что Россия, что бы там ни говорили недоброжелатели, приблизилась к мировым стандартам хотя бы в узком сегменте перевозки заключенных.

Поскольку время было довольно раннее, автозак ехал практически без остановок. Примерно минут через пятнадцать-двадцать водитель сбросил скорость и, свернув, посигналил. Снаружи донеслись голоса, потом протяжно ухнули отпираемые ворота. И автозак, газанув, въехал во двор суда.

Сделав разворот, он остановился и медленно сдал назад. Потом двигатель умолк, и «Газель» замерла. Открылась дверца кабины, и на землю спрыгнул командир конвоя. Его шаги протопали мимо арестантского отделения и вскоре замерли. Следом послышался приглушенный звук звонка.

Богданов, сидевший напротив Логинова, подался вперед и негромко сказал:

– Ну что, сейчас нас растолкают по отдельным карманам, так что больше не свидимся. Давай, десантура, держись! И помни, что я тебе…

– Эй, а ну отставить разговорчики! – рявкнул сидевший под передней стенкой арестантского отделения конвойный. – А то я вам сейчас поговорю!

– Понял? – одними губами спросил Богданов, подаваясь назад.

– Да, – чуть слышно ответил Логинов.

Конвойному это не понравилось, и он, вскочив, подался к решетке.

– Я сказал: молчать! Что-то неясно?

В этот момент дверь автозака распахнулась. Возникший в проеме командир конвоя спросил:

– Что за крик, Никитенко?

– Да арестанты страх потеряли! Разговаривают тут!

– Давай их на выход. Сейчас по стаканам распихаем, там пусть и говорят.

– Есть! – Развернувшись к двери отделения, конвойный вынул из кармана ключ и сунул его в замочную скважину. – По команде по одному на выход! Ты, пошел! Быстро!

Конвойный указал на Богданова. Тот поднялся и, вынырнув из отделения, со скованными за спиной руками быстро прошел к распахнутой двери автозака. Конвойный сопроводил его, ухватив за предплечье.

– Давай! Не боись! – прикрикнул он, когда Богданов притормозил перед проемом.

Полковник встал ногой на ступеньку, и его тут же принял стоявший внизу второй конвойный.

– Вперед! – скомандовал начальник конвоя.

Оставшийся внутри конвойный ждал, пока его коллеги заведут в здание суда первого арестанта и вернутся за вторым. Логинов спокойно смотрел на него через приоткрытую дверцу. Его вынужденное заключение подходило к концу. И он невольно подумал, что первым делом, как только сможет, примет душ, чтобы смыть с себя грязь и запахи тюрьмы…

В этот самый миг все и началось. Что именно, Логинов сразу и не понял. И дело тут было вовсе не в его расслабленном состоянии, а в том, что в первый момент он просто увидел, как ждущий коллег в автозаке конвойный слегка дернул головой и повернул ее влево. В принципе, это движение могло означать что угодно – от застарелого хронического прострела шеи до укуса зловредной тюремной блохи.

Однако в следующий миг снаружи кто-то заорал не своим голосом:

– Черт, ложи… – и вдруг умолк, словно захлебнувшись.

Конвойный в тот же миг отпрыгнул в угол автозака и ухватился рукой за кобуру. Его лицо было белее мела. Вот тут-то Логинов и сообразил, что на улице происходит нечто страшное.

Он вскочил. С улицы тем временем донесся еще один вскрик. Одновременно с ним кто-то упал, и кто-то куда-то прыгнул. А еще громко хлопнула какая-то дверь, а автозак заметно качнулся.

Отскочивший же в угол конвойный, уловив за решеткой движение Виктора, резко повернулся. Он был напуган до такой степени, что даже не смог толком вскрикнуть.

– Сиде… – по-петушиному вырвалось у него из горла.

Однако Логинов действовал уже на инстинктах. Поскольку дверь отделения была приоткрыта, он мгновенно ударил по ней ногой. Дверь отлетела в сторону. Конвойного она не задела, однако открыла Логинову путь. Он выскочил в предбанник автозака. Конвойный, выхватив пистолет, нацелил его на Виктора, одновременно метнувшись вдоль передней стенки к наружной двери автозака. Судя по всему, он вообще потерял голову от страха. Виктор, не выбивая пистолет, поскольку тот стоял на предохранителе, с шагом вперед нанес конвойному прямой удар пяткой в корпус. Конвойный с грохотом ударился спиной и затылком о переднюю стенку и съехал на пол тряпичной куклой. При этом сознания он не потерял и даже пистолет не выронил, просто отбросил в сторону руку с ним.

Чтобы окончательно нейтрализовать его, Виктор нанес удар ногой в голову конвойного – точнее, в челюсть. На этот раз служивый отключился. Его голова вновь стукнулась о переднюю стенку автозака и откинулась в сторону. В ту же сторону медленно наклонилось и тело конвойного.

Логинов же мгновенно развернулся и выглянул на улицу. Увиденное поразило даже его. В трех метрах от автозака перед служебным входом суда лежали два трупа. Это были начальник конвоя и второй конвойный. Богданова видно не было. Зато под полом автозака что-то быстро прошуршало.

– Черт! – невольно вырвалось у Виктора.

Резко подавшись назад, он оглянулся на съехавшего набок конвойного. Ключей от наручников у него не было – они находились у командира конвоя. А выскакивать на улицу к его трупу было бы самоубийством. Поэтому Логинов быстро шагнул к конвойному и так же быстро присел под стенкой сбоку от него.

Вообще-то в молодости, во время службы в «Альфе», Логинов сомкнутые наручниками и даже связанные веревкой руки мог в течение двух-трех секунд перевести вперед. Однако подобные чудеса гибкости требовали ежедневных тренировок и легко давались только в возрасте до двадцати пяти – двадцати семи лет. Дальше природа начинала брать свое. То есть Логинов, поднатужившись, наверняка управился бы с переводом рук вперед и теперь. Однако не за две-три секунды, а за гораздо большее время. Но время сейчас как раз и было самым главным. Поэтому Виктор, быстро присев справа от конвойного, нащупал сомкнутыми руками пистолет, схватил его и снял с предохранителя. Дослать патрон в патронник из-за ограниченной подвижности рук мгновенно не удалось, однако, чуть повернувшись, Виктор за секунду управился и с этим.

В следующий миг он вскочил на ноги. Теперь, в случае появления убийц у автозака он был способен кое-как отстреливаться. Однако лучше было все же освободить руки. Но это по-прежнему было большой проблемой.

То есть нацелить пистолет и выстрелить в цепочку особого ума не требовало. Однако с учетом того, что автозак был легкобронированным, рикошет был неизбежен. А самострел Виктору не улыбался. Поэтому он на какой-то миг замер, соображая, а потом быстро оглянулся.

Вообще-то выход был. Выстрелить можно было, приложив цепочку к телу конвойного. В этом случае рикошет исключался. Однако такой вариант, естественно, отпадал. И тогда Логинов решил воспользоваться менее надежным, но более гуманным способом. Шагнув к двери опустевшего отделения, он ногой захлопнул ее, потом задом подступил вплотную и резко наклонился вперед. При этом левой рукой нащупал прут дверной решетки и крепко ухватился за него. Правой рукой он натянул цепочку наручника и со второй попытки приставил к ней ствол пистолета. Сделав это, Логинов тут же нажал на спусковой крючок.

– Бу-бух! – грохнуло в автозаке.

Из-за ограниченности пространства грохот был таким, что Виктор на несколько секунд оглох. Зато цепочка наручников, дернувшись, вдруг ослабла. Логинов со вздохом разогнулся и сделал шаг к двери автозака. В этот миг он расслышал какой-то странный звук из глубины арестантского отделения.