Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Кража

Год написания книги
1913
<< 1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
4 из 6
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Они спросили щей, полбутылки водки, солдат сразу заметил, что монах ест аккуратнее и вкусней поручика Слепухина, – это ещё более расположило его к монаху.

«Понимающий человек», – думал он.

– За твоё здоровье! – сказал монах, прикрывая рюмку водки широким рукавом рясы. – И душевно поздравляю с окончанием срока службы миру земному.

– Покорно благодарю! – вежливо откликнулся Лука.

Пообедав, они улеглись спать, а когда Лука проснулся – небо за кормой было красное и берега тоже покраснели в холодном огне осеннего заката. Ветер дул сильнее, чёрные деревья все склонялись в одну сторону, словно убегая к морю и солнцу. Гремела чайная посуда, по ту сторону скамьи стояла тесная кучка людей, из её тёмной середины задорно выскакивали удалые выкрики:

– Чей рупь? Получи два! Грабь! Кто ставит, ну?

Деньги – дело наживное,
Об них нечего тужить;
Вот любовь – дело другое,
Ею надоть дорожить!

– Шевелись, честной народ, потихоньку, богатей помаленьку!

Монах, сдвинув на затылок чёрную скуфейку, тоже стоял у стола; Лука стал сзади него, пригнулся и посмотрел из-под мышки монаха на стол: над коричневым его квадратом летали чьи-то руки, перебрасывая неуловимо быстрыми движениями три измятые карты.

– Король, дама, валет! Ставь, ребята! Полтина на валета? Есть! Дана! Эх, остаться мне сегодня без порток!

– Преопасная забава! – сказал монах Луке. Бойкий парень снял шапку, ветер трепал его рыжеватые волосы, набрасывая их на белый лоб и крепкие щёки, пред ним лежали кучка смятых бумажных денег и кружки серебряных монет, он бросал их во все стороны, снова собирал к себе, его красные губы неустанно шевелились, и всё время он балагурил, задевая Луку дразнящим взглядом.

– Чисто играет, заманчиво! – бормотал монах. – Вон тот, носатый, целковых двадцать нахватал у него…

Лука посмотрел на безволосое, неподвижное лицо носатого человека, ему показались знакомыми исковерканный оспой лоб, изрытые щёки, щербатое, изъеденное ухо. Стоял рябой прямо и крепко, двигал деньги пальцами по столу молча, с небрежением богатого и нежадного. В тёмных ямах под его лбом спокойно блестели прозрачные, как лёд, глаза.

– Оберёт он бойкача, – вздохнув, сказал монах и, помолчав, предложил Луке:

– Поставь полтинку, авось возьмёшь на счастье солдатское…

Это уже было решено Лукою, он торопливо сунул руку в карман, рука дрожала, вынул три двугривенных и сунул их на стол; парень перебросил карты, две монеты подвинул к себе, накрыл третью рублём и крикнул:

– Получи, служба, и – проваливай с мелочью! Тут игра широкая, по всю душу! Кто идёт, что несёт?

– На короля – рубль! – твёрдо сказал Лука, и его тотчас закружил радужный вихрь острого возбуждения; всё отошло – монах и все люди пропали, но в груди стало как-то приятно тесно и тепло, точно во хмелю. Он видел пред собою только горячие глаза игрока, его неуловимые руки, карты и деньги, – деньги всё подвигались на край стола, к животу солдата, от них исходило пьяное тепло, лицо Луки покрылось потом, он весь разомлел, и у него ослабли ноги.

Он и рябой выигрывали все ставки, куча денег пред Лукою всё росла; чтобы они не смешались с деньгами соседа, солдат снял фуражку, сгрёб в неё выигрыш и, устало вздохнув, сказал монаху:

– Ну и здорово же!

Тот, ещё более повеселевший, смотрел на стол полуоткрыв рот, странно выпучив глаза, шарил на груди у себя и шептал:

– Ну-кося и я тоже… ах ты…

– Держи, отец, с выигрыша! – сказал Лука, сунув ему трёшницу, монах тотчас придавил её пальцами к столу и, задохнувшись, рявкнул:

– Дама!

– Дана!

Отовсюду, трясясь, тянулись к столу неверные, точно изломанные руки, хватая и швыряя деньги, крутился рычащий жадный гул, всё было точно в дыму и во сне, всё шаталось, а игрок, метавший карты, пел и свистел, разжигая всех, как огонь.

Потом всё сразу оборвалось для Луки, стало просто и холодно: сунув руку в фуражку, он ощупал в ней только серебряный рубль и скомканную пятишницу, привычном жестом бросил бумажку игроку и, вздрогнув, вытянулся, спрятал руки в кармины штанов, – там ещё должны быть деньги, но оказалось несколько пятаков, стёртый гривенник, похожий на бельмо, и зеркало.

Некоторое время он стоял одеревенев, не веря, что проигрался; рябой искоса взглянул на него, отодвинул плечом Луку от стола, кратко и строго сказав:

– Отойди.

Солдат покорно отошёл и замер, упёршись глазами в изогнутые спины людей вокруг стола; хрипя, они толкали друг друга, их тёмная куча шевелилась, как толпа овец пред воротами хлева.

– Проигрался? – спросил монах откуда-то издали.

– Да, – сонно и устало ответил Лука.

– И я, семь целковых…

Лука оглянулся, с трудом говоря:

– Ты бы, отец, отдал мне трёшницу…

– Али я просил её у тебя? Ишь ты! Это была твоя охота поставить…

«Верно», – подумал солдат.

Поддёргивая штаны – пояс их вдруг ослаб и стал широк, – Лука прошёл к борту, заглянул в реку – она была чёрная и текла очень быстро.

Где-то вдали небо ещё краснело, и туда быстро летели тяжёлые облака, чуть-чуть отражаясь в воде. Пароход шёл сквозь облака и тени их, как челнок сквозь основу, встречу ему, посвистывая, двигалась ночная тьма, поглощая берега, суживая реку.

Внутри солдата всё дрожало от обиды и скорби, он присел на что-то, застывая от холода.

Прошли мимо двое людей, один сказал спокойно:

– Оба – жулики!

– Конечно! Рябой – в доле.

Шум на палубе становился всё тише, игра кончилась. Неожиданно рядом с Лукою встал молодой игрок, насвистывая что-то, – солдат тяжело поднял голову, поглядел на него и не увидел в темноте бойкое лицо, а только белое пятно на месте его.

– Проиграл я тебе всё…

– Ну, – отозвался игрок, и было непонятно – верит он или нет.

– Всё, как есть.

– Это – плохо!

<< 1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
4 из 6