Неуловимый бандит

– Да уж, незадача, – пробормотал Пенстивен.

– Ага, и для тебя это тоже в некотором смысле хуже. Потому что тебя все равно остановят. Меня поставили здесь, так сказать, для затравки. Через меня ты перешагнул. Теперь попробуй справиться с остальными. А уж они дожидаются тебя, можешь не сомневаться!

– Кто ты? – спросил Пенстивен.

– Просто старый дурак. Ничего интересного. Рассказами о бесшабашной юности, хорошей семье и тому подобной ерунде нынче никого не удивишь. Так что я просто горький пьяница. Вот тебе и весь сказ.

Но Пенстивен видел, что годы разгульной жизни совершенно не затуманили голубых глаз, оставшихся ясными и открытыми.

– Так говоришь, «они» собираются меня остановить? А кто они такие? – задал он следующий вопрос.

Оборванец лишь усмехнулся, обнажив поломанные остатки желтых зубов.

– Их много, – сообщил он.

– Но мне это ни о чем не говорит, – продолжал упорствовать Пенстивен.

– Правда? Большего ты от меня все равно не добьешься.

– Послушай, – не унимался Пенстивен, – думаю, в некотором роде ты все-таки мой должник. Любой другой на моем месте не стал бы долго раздумывать и просто всадил бы пулю тебе в лоб.

– Ага, – согласился старик. – Я должен отблагодарить тебя за то, что ты сохранил мне жизнь. Могу даже выплатить наличными ее полную стоимость. Целых пять центов. Держи! – С этими словами он протянул ему открытую ладонь, на которой поблескивала монетка. Пенстивен улыбнулся, а оборванец тем временем продолжил: – Я вовсе не против поговорить с тобой, сынок. Ты кажешься неплохим парнем. Но только если я не удержусь и проболтаюсь, они обязательно об этом узнают. Не думай, меня за это не расстреляют. Придумают что-нибудь поизощреннее. – И он поежился, словно в спину ему подул холодный ветер.

– Значит, ты не можешь сказать ни слова, чтобы мне помочь? – уточнил Пенстивен.

– Ни единого. Я и так уже слишком много сказал. Но ты еще так молод…

– И как думаешь выбираться отсюда? – поинтересовался Пенстивен.

– Тем же путем, каким и пришел.

– Ясно. Заставить тебя говорить я не могу. Но твоя рана сильно кровоточит, может, тебе помочь добраться до города?

Старик растерянно захлопал глазами.

– И ты что, всегда так печешься о тех, кто пытается тебя грохнуть? – полюбопытствовал он.

– Я в этих делах человек пока еще неискушенный, – просто признался Пенстивен.

Оборванец вскинул брови:

– Ну да, так я и поверил! Особенно тому, что фокус, который ты проделал со мной, был простым везением. Знаешь, сынок, я, конечно, старый пьяница и прощелыга, но не идиот.

Юноша поднял валявшуюся на земле винтовку и сказал:

– Я возьму это с собой и оставлю примерно в четверти мили к югу отсюда. Если хочешь, можешь подобрать ее там.

– Спасибо, – поблагодарил старик. – Ты очень добр ко мне. За эту винтовку мне пришлось отдать отцовский дом, свою долю пашни, одежду, сапоги и коня вместе со сбруей. Это мой самый верный друг, моя честь, моя жизнь – все вместе. Без нее мне не жить!

Боб Пенстивен вскочил в седло.

– Удачи тебе, старина! – крикнул он.

– Да уж, совсем старая развалина, что верно, то верно, – пробормотал бродяга.

Пенстивен продолжил путь на юг. Отъехав примерно ярдов на четыреста, он наклонился, бережно положил на землю винтовку и отправился дальше.

Мысли роились в его голове, не давали покоя. Каким бы важным ни было его поручение, теперь стало ясно, что загадочные «они» уже осведомлены о маршруте его следования.

Очевидно, их система оповещения действовала достаточно оперативно. А иначе как бы им удалось заранее подослать того бродягу, что подкарауливал его у источника?

Так на кого работают эти люди – на Джона Крисмаса или против него? Ему сделалось не по себе от мысли, что, возможно, он лишь понапрасну теряет время, и даже хуже того – возможно, согласившись работать на Шора и тех, кто стоит за ним, он пополнил ряды противников знаменитого бандита, еще более удаляясь от своей долгожданной цели.

Долгие годы Пенстивен изводил себя изнурительными тренировками, и все ради того, чтобы попасть к Джону Крисмасу. Неужели все было зря?

Вопросы роились у него в голове, но, зная, что, по крайней мере, до поры до времени им суждено остаться без ответа, он был полон решимости довести задуманное до конца. Боб провел уже несколько часов в пути и начал снова пришпоривать чалого.

Хотя особой необходимости в том не было. Это оказалось невероятно выносливое животное, что вполне гармонировало с необычайной норовистостью коня, проявленной им вначале. Теперь, вырвавшись наконец-таки на простор, он мчался во весь опор, время от времени переходя на терпеливую рысь в тех местах, где песок был слишком глубоким. Казалось, что мустанг знал о своих возможностях и был готов выложиться весь, без остатка.

Наконец вдалеке замелькали солнечные блики, игравшие на оконных стеклах домов показавшегося на горизонте городка, и Пенстивен был приятно удивлен тем, что ему удалось так точно выдержать нужное направление.

Путь длиной в двадцать пять миль теперь напоминал о себе усталостью, рябью в глазах и болью в затылке – и это при том, что до исхода суток ему необходимо преодолеть еще семьдесят пять миль!

О предстоящем путешествии юноша старался не думать. Необходимо было ограничиться размышлениями о том, что уже сделано. Поэтому, подъезжая к Сан-Хасинто, он сосредоточился на самом насущном.

Его знание испанского языка оказалось как нельзя кстати. Возможно, и ловкость в обращении с оружием тоже сослужит неплохую службу, прежде чем ему удастся уладить дела в этом городке.

Если даже у источника посреди голой пустыни его поджидала вооруженная засада, то чего ожидать от Сан-Хасинто – крошечного городишки, где по улицам шастают толпы народа?

Поэтому Пенстивен ехал, украдкой поглядывая по сторонам, но не поворачивая головы – словно боксер на ринге, который неизменно смотрит четко перед собой, однако всегда готов отразить удар с любой стороны.

Добравшись до центральной площади городка, вдоль улиц которого выстроились домики с побеленными стенами, он остановился перед харчевней, слез с коня и вошел в заведение.

В помещении находились лишь двое – сам хозяин и чумазый завсегдатай, который сидел за крайним столиком, с философским видом обводил затуманенным взглядом пустые места и о чем-то тихо беседовал сам с собой.

Пенстивен заказал пиво и сел у стойки. Пойло оказалось на редкость противным на вкус – едким и резким, с привкусом жженого древесного угля. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поморщиться. Расплачиваясь с хозяином, Боб сказал:

– Я разыскиваю джентльмена по имени Хуан Оньяте. Вы не знаете, сеньор, где его можно найти?

В это время хозяин заведения раскладывал на полке коробки папирос. Услышав обращенный к нему вопрос, он сначала замер, а затем, не поворачивая головы, буркнул:

– Понятия не имею. У нас в Сан-Хасинто таких нет, – и продолжил как ни в чем не бывало раскладывать пачки с папиросами.

Из одной из них заструился тоненький ручеек табака – она оказалась разорванной.

Глава 9

Пенстивен задумался. Судя по всему, упоминание имени Хуана Оньяте произвело на хозяина харчевни сильное впечатление, а это означает, что разговорить его на эту тему вряд ли удастся. Следовательно, с надеждой достигнуть цели путем расспросов придется распрощаться, тем более что и Шор недвусмысленно дал понять – в Сан-Хасинто они могут ни к чему не привести.