Фанера над Парижем

Изрекая это, я кривила душой. Красавица и умница Леля, обладательница не только длинных стройных ног, но и осиной талии и чистых наивных глаз и сексапильных губ – эта нимфа, это божество… помытарствовала в жизни немало, прежде чем вышла замуж так, как мечтала.

Господи, какой злодейкой надо быть, чтобы позавидовать этой несчастной трудолюбивой Леле. Она не стала довольствоваться тем, что ей щедро дала природа, а не зная устали, трудилась над собой и овладела всем, чем только было необходимо.

Леля постигла все, чего настоятельно требовало наше сложное время. Даже не знаю, есть ли на свете такое, чему к двадцати семи годам она не научилась. Она так же прекрасно чувствует себя за рулем автомобиля, как и за штурвалом самолета, она летает на лыжах по склонам гор и по волнам морей, бабочкой порхает на теннисном корте, ишаком ишачит на тренажерах, прыгает с парашютом, строчит статьи в газеты и журналы, а потом, проделав все это, несется на рауты во всевозможные посольства и разговаривает там на всех европейских языках…

Боюсь, не хватит страниц моего романа для того, чтобы перечислить все, что успевает Леля за день. Бедняжка, чтобы чувствовать себя суперженщиной, она с утра до вечера, как раб на плантациях, трудится над собой, хотя я этого чувства никогда не теряла, вовсе не обременяя себя ни лишними знаниями, ни лишним трудом. Вот что значит сильная позиция в жизни – насколько легче быть счастливой, от рождения зная, что другим до тебя далеко. Но не всем так везет.

Однако вернемся к Леле. Таким образом, становится ясно, что своим кропотливым трудом она добилась в жизни практически всего, кроме… больших денег, которые она рассчитывала получить одновременно с прекрасным принцем.

Для будущего принца в общем-то Леля и старалась, но принц все не являлся, зато годы летели. Летели они не бесплодно – Леля росла в цене, набираясь образования, ума и опыта. Она уже научилась петь, сочинять музыку, умудрилась сыграть несколько ролей в спектаклях, и даже пару раз блестяще выступила на радио. Леля без устали бросала новые килограммы на весы своих достоинств и выросла в цене так, что на нее уже не находилось покупателя. Она же не унывала и росла, росла, росла…

Но наступил тот критический момент, когда стрелка весов качнулась и медленно поползла в обратную сторону, а потом и вовсе начала тяготеть к нулю – время перестало работать на Лелю. Никаким красивым пением не заменишь розовой нежности щек и пунцовой свежести губ. Леля поняла, что если в ближайшие годы не найдет себе мужа, то все старания пойдут прахом – жизнь можно считать потерянной. И она заметалась.

Должна сказать, что ни я, ни Роза, ни Маруся, ни другие старшие друзья Лели не стояли в стороне. Все мы мучительно переживали проблемы Лели и из последних сил искали этих чертовых будущих мужей, которых Леля, оскорбляясь, отвергала. Откуда мы их только не извлекали, из каких частей бизнеса и света…

Замечу, если бы Маруся с той же страстью искала мужа себе, то давно бы уже нянчила внуков, а не довольствовалась бы ролью престарелой невесты и «приличными вариантами», как она называет негожих претендентов на свою руку.

В общем, когда все мы, болея душой и скорбя, уже отчаялись выдать замуж нашу несравненную Лелю, она вдруг неожиданно сообщила о помолвке. Естественно, всю ночь я не спала, а наутро зазвала к себе Лелю для срочного обмена тайнами. И она не обманула моих ожиданий: уже с порога начала открывать свою душу и с горящими глазами сообщила, что страстно влюблена.

– Влюблена?! Ах, я слышу это от тебя впервые! – воскликнула я, внутренне трепеща, от чего сама не зная. – Что? Как? Где? Рассказывай!

Конечно же, меня интересовало многое, поскольку достоинства нашей Лели обязывали ее будущего мужа чрезвычайно. Но самое главное, я видела: Леля была счастлива. В ее горящих глазах читалось огромное чувство…

– Да чем же он взял-то тебя? – дрожа и волнуясь, спросила я.

– Ах, не знаю, не знаю! – кружась по комнате от избытка чувств, пропела Леля. – Когда он касается моей руки, кажется, я готова потерять сознание!

Признаться, я испугалась. Когда видишь такую сумасшедшую любовь, сразу приходит в голову мысль: «Есть ли у жениха деньги?» «Не наделала бы она глупостей», – это уже была вторая мысль.

Короче, я заволновалась, а вдруг наша Леля влюбилась в кого-нибудь недостойного, вдруг он нищ и не имеет достаточного веса в обществе? Дрожащим голосом я поспешно спросила:

– Надеюсь, у него найдутся средства, чтобы обеспечить тебе ту жизнь, к которой ты так долго готовилась? Спрашиваю прямо: он купит тебе самолет, яхту и метров двадцать бассейна для ежеутренних заплывов?

– Не знаю! Не знаю! – танцуя, ответила Леля. – Да разве в этом дело? Я и часа прожить без него не могу, а он без меня!

И словно по команде зазвонил ее мобильный.

– Это он! Это он! – возликовала Леля и начала ворковать такие нежности в трубку, что даже мне, видавшей виды, стало неловко.

Я сейчас же пожелала знать, кто он, а еще лучше иметь возможность сделать собственные выводы. Под напором моих дружеских чувств Леля вынуждена была в тот же вечер организовать ужин, куда меня сразу же и пригласила. Событие происходило в ресторане, где я чуть не рухнула на пол, увидев жениха. Достоинство у него было лишь одно – что банкир, в остальном же… маленький, лысенький, брюхатенький…

Нет, он не был точной копией того, кем я была в этом своем страшном сне, с которого, кстати, и начались мои настоящие неприятности. Жених был лучше, гораздо лучше и симпатичней. Пожалуй, я и сама обратила бы на него внимание, будь он немного моложе, но Леля! Наша несравненная Леля! Она так мечтала! Она так готовилась! Так истязала себя!

Нет, теперь она достойна настоящего принца!

Но с другой стороны, где взять принца, когда и наши министры порой перед телекамерой ковыряют в носу, избранник же Лели был достаточно галантен, элегантен, образован, остроумен и невыразимо мил – чего же боле?

Я смирилась. К тому же любовь зла, а то, что Леля счастлива со своим банкиром, не вызывало сомнений. Они так трогательно, так трепетно друг друга любили, что окружающие умилялись и говорили: «О, да, так бывает раз в сто лет».

И теперь Маруся убеждает меня в том, что я завидую Леле?!

Завидую немного, конечно, но совсем не тому, о чем она думает. Я счастлива со своим Евгением, но между нами нет тех тонких чувств, того трепета, которые столь заметны между Лелей и ее банкиром.

Я тут же попыталась все это изложить Марусе, но она возмутилась:

– К черту Лелю с ее любовью! Роза прямо вся нас убьет, если мы опоздаем к Коровину!

– Ах, Коровин! – закричала я, вспомнив, наконец, куда мы собирались.

Глава 5

Альфред Коровин – модная личность. То ли маг, то ли колдун, то ли фокусник… Сам он называет себя великим магистром. Посмотрим, так ли это.

Да, забыла рассказать! Роза вдруг занялась чтением мыслей и преуспела. Прочитав однажды все мысли Маруси – все три, что у нее были с детства, – Роза заразила монтевизмом и Марусю. И наша Маруся, не зная удержу ни в чем, пустилась во все тяжкие.

Нет ни одной гадалки в Москве, с которой Маруся уже не была бы на «ты». От Альфреда Коровина – новоиспеченной оккультной звезды – ее просто не оттащить. Уже похвастала ему успехами Розы, познакомила ее с Коровиным, и Коровин, хоть он и не специалист по монтевизму, якобы Розу поощрил.

– Сегодня Коровин в своем загородном особняке прямо весь будет являть дискуссию с духами, – рискованно разогнав свой новый «жигуль», просвещала меня Маруся. – И Роза хочет нас удивить. Она собралась покуситься на мысли Коровина. Вот дает наша Розка!

– Посмотрим-посмотрим, дает ли, – отмахнулась я, все еще находясь под впечатлением сна. Этот сон почему-то не шел из головы. Я пыталась его разгадать и вдруг подумала: «А почему бы не рассказать о нем Коровину? Полгорода советуется с ним, так чем я хуже?»

Я поделилась этой мыслью с Марусей.

– Старушка, ты прямо вся сошла с ума! – возмутилась она. – По таким пустякам беспокоить маэстро, великого мага. Говорю же тебе, секрет прост: ты тайно завидуешь Леле, вот и видишь такие сны. Леля счастлива со своим банкиром, а тебя жаба душит.

– Что за ерунда?! – рассердилась я. – Это тебя жаба душит, что я купила себе сапоги за пятьсот долларов. Не мучайся, а лучше два месяца поголодай, купи себе такие же и успокойся.

Маруся не могла мне возразить, потому что мы уже подъехали к особняку Коровина, где ее охватила благость. Она поставила свой новенький «жигуль» на площадку рядом с потертым автомобилем Розы и скомандовала:

– Вытряхивайся, старушка. Роза прямо вся уже здесь.

Мы отправились к Коровину. Каково же было мое удивление, когда первой, кого я там увидела, оказалась Леля. Нет, ничего странного не было в том, что Леля, строго следующая всем веяниям моды, очутилась у Коровина, – весь бомонд чтит маэстро. Странно было то, что я увидела ее как раз тогда, когда думала о ней в связи с этим сном. Наткнувшись на Лелю, я даже на секунду потеряла дар речи, но, очень быстро восстановив этот дар, радостно воскликнула:

– Леля, дорогая, что ты здесь делаешь?! – тут же собираясь сообщить, что я-то отбываю здесь наказание за дружбу с Марусей.

Вместо ответа я с изумлением получила вымученную улыбку Лели и тут же заметила, что бедняжка изрядно заплакана.

Увидев красные, опухшие глаза Лели, я сразу же захотела многое знать. Возникала мысль: «Не разладилось ли у них с банкиром?»

Этой мыслью я тут же поделилась с Марусей, но обменяться со мной своим впечатлением она не смогла, поскольку Коровин приступил к сеансу. В английском элегантном костюме он скорей был похож на денди, чем на мага, но речи его были все о них – о духах.

Коровин тщательно проинструктировал завороженную публику, как способствовать скорейшему установлению контакта с этими самыми духами, существование которых всегда вызывало у меня большие сомнения.

А вот Маруся и Роза, открыв рты, не испытывали никаких сомнений. С благоговением уставились они на маэстро Коровина, буквально ели его глазами, я же, тоскуя и подавляя зевоту, разглядывала просторную комнату. Окна в комнате, естественно, были закрыты шторами, дорогими красивыми шторами черного бархата. Если бы по бархату не вышили серебряные звезды, было бы мрачно, а так ничего, миленько и со вкусом. Огромный овальный стол, расположившийся в центре комнаты, вполне вписывался в интерьер и обещал многое – не зря же все мы чинно вокруг него расселись. Стол пока был девственно чист, но кто знает, что в дальнейшем может на нем появиться. Стены комнаты украшали старинные канделябры с горящими свечами, увитыми серебристыми полосками. Свечи, как и положено, создавали таинственный полумрак.

Я рассматривала комнату и гадала, почему мы так рано здесь собрались. Мне всегда представлялось, что все эти действа с вызовом духов начинаются в полночь или поближе к ночи, стрелки же часов показывали полдень – сквозь черные шторы местами пробивались тонкие лучики света.

Вдруг Коровин, словно подслушав мои мысли, начал очень длинно и пространно объяснять присутствующим, что сегодня особенный день: бодрствующие духи совершают поиск всех пропавших. Что такое «бодрствующие духи» я не знала, но сразу поняла, что они очень крутые.