Под знаменем Белого Волка

Он гордился и прямо сказал об этом:

– Ты удивительная женщина, мама. Если такой мужчина как король Ричард, которого и сейчас хорошо помнят и почитают в Англии, любил тебя, то ты определённо женщина необыкновенная. Я горжусь тобой. И безмерно горжусь тем, что у меня такой отец. Наконец-то я узнал правду, которая так тревожила меня всё время. Но почему это надо держать в секрете? Почему нельзя говорить об этом вслух?

– Ты ещё слишком молод, мой мальчик, и многого не знаешь, – вступил в разговор барон Кевин, у которого камень с души упал после такой реакции внука, – мы живём теперь под властью короля Джона, человека злобного, злопамятного и слишком сильно любящего власть. Он, не задумываясь, велел убить своего родного племянника Артура, сына его старшего брата Жоффруа Плантагенета, герцога Бретани. Ему было всего шестнадцать, молодому герцогу, графу Ричмонду, когда родной дядя пленил его и велел умертвить.

Барон перевёл дыхание и, покинув удобное кресло, стал расхаживать по комнате, как недавно это делала его дочь. Но речь свою продолжил:

– Мальчик, конечно, был не ангел и претендовал на трон, поскольку твой отец одно время склонялся к тому, чтобы сделать его своим наследником. И пошёл на поводу у французского короля Филиппа, которому были выгодны любые распри в английском королевском доме. Глупый Артур, подстрекаемый французским монархом, позволил втянуть себя в военные действия и совершил большую ошибку. Он осадил крепость Мирабо, где в это время находилась его и твоя бабушка королева Алиенора. Королева-мать не слишком любила своего младшего сына, но изо всех сил поддерживала его королевскую власть. Она совсем не желала отдавать трон в руки бретонской родни и организовала успешную оборону замка. А было ей, заметь, тогда уже под восемьдесят лет. Потрясающая женщина была твоя бабушка, неукротимая Алиенора Аквитанская! Пока старая королева держала оборону замка Мирабо, на помощь к ней подоспел сын. Король Джон разбил силы бретонского герцога, а его самого взял в плен. Сперва он заточил его в замке Фалез, давней резиденции нормандских герцогов, и велел надзиравшему за пленником сэру Юберу де Бургу ослепить и оскопить его. Благородный рыцарь ослушался короля и не совершил этого страшного преступления. Джон сильно разгневался и велел перевести пленника в Руан под надзор сэра Уильяма де Браозе. Тот оказался, по-видимому, менее щепетильным, и через некоторое время тело принца Артура было выловлено из Сены и тайно похоронено в склепе аббатства Бек. Я ещё могу понять силу стремления к власти. Но безжалостно убить шестнадцатилетнего мальчика, своего родного племянника? Нет, такое не укладывается у меня в голове.

Барон замолчал, продолжая расхаживать по комнате. Тишина повисла над присутствующими. Тишина и ожидание чего-то ещё, не менее важного. Даже Нада не знала всего, что рассказывал сейчас отец. А он продолжал:

– Ещё ты должен знать, мой мальчик, что у тебя был единокровный брат. Такой же бастард, как и ты, но только рождённый тогда, когда Ричард был ещё герцогом Аквитанским, и законно признанный отцом. Его имя было Филипп де Фальконбридж. Отец, как я уже сказал, признал его, и судьбой мальчика занималась королева Алиенора. Когда сын подрос, король Ричард женил его на наследнице богатого владения Коньяк леди Амелии, и молодой Филипп стал сеньором де Коньяк. Он был хорошо воспитан, обладал достойными манерами и благородным сердцем. И очень гордился своим отцом. После гибели Ричарда он сам, своей рукой убил графа Аймара Лиможского, под стенами замка которого ваш отец нашёл свою смерть. Сын отомстил за отца. Филиппу было тогда двадцать четыре года. А пять лет спустя он умер. Никто не может сказать точно, что с ним случилось. Но не от старости ведь скончался двадцатидевятилетний мужчина в расцвете сил. Я очень подозреваю здесь длинную руку нашего короля Джона. Да, Филипп был бастардом и не претендовал на корону. Но всё-таки оставался потенциально опасной личностью. Мало ли что может случиться? И бастард тоже при определённых обстоятельствах может оказаться на троне. За примерами далеко ходить не надо. Тот же Вильгельм, которого прозвали Завоевателем, король Англии. Джон не мог оставаться спокойным. Тем более, когда у него родился законный наследник. А бастардов он, кстати, сам наплодил великое множество. Ещё, будучи принцем, начал. Но бастарды короля Ричарда для него и его наследника куда страшнее собственных, которых он никогда не признавал и, естественно, не поддерживал.

Барон снова ненадолго замолчал, потом вернулся в кресло и закончил, наконец, свою долгую речь:

– Так что твоя мать поступила очень мудро, мой мальчик. Она скрыла правду ото всех. Даже от твоего отца. Ему не нужно было знать об этом, хотя сейчас он бы тобой, конечно, гордился. Ричард бы, безусловно, признал тебя, но защитить не успел бы. Тебя защитила твоя мать, привезя сюда, под моё крыло. А я всегда любил тебя. И дал тебе вырасти сильным и смелым. И теперь тебе решать, под каким гербом и стягом ты пойдёшь дальше по жизни, Генри, мальчик мой.

Генрих взглянул на деда с удивлением и даже, кажется, с обидой.

– Как под каким стягом, де? – спросил растерянно. – Конечно, под Белым Волком. Я под ним вырос и чту его превыше всего. То, что я сегодня узнал, нисколько не меняет моего решения. Просто теперь у меня добавятся в жизни новые задачи. Мне предстоит, как я понимаю, найти могилу отца, бабушки Алиеноры и дедушки Генриха, поклониться им и принести обет всегда быть верным памяти предков, пусть я и незаконный их наследник. И отомстить за отца тем врагам, что ещё ходят по земле. А ты, дедушка, должен рассказать мне всё, что знаешь, о семье моего отца и о его врагах. Обещаешь?

– Обещаю, мой мальчик, конечно, обещаю, Генри, – улыбнулся внуку растроганный барон. – Вот съездим в Уинстон, отпразднуем твоё новое положение в жизни, и я всё тебе расскажу, всё, что знаю, и что когда-либо слышал.

Однако утром следующего дня, когда на рассвете слуги начали седлать коней и готовить их в дорогу, оказалось, что барон Кевин не может сесть в седло. Последнее время у него случались такие приступы болей в ногах, что не только верхом ехать, ходить было невмоготу. Это было всего несколько раз, но выбивало барона из строя не меньше чем на десять дней. Травяные примочки и мазь, какие готовила ему заботливая жена, обычно снимали боли и облегчали состояние. Но сегодня неожиданно начавшийся приступ совершенно выбил мужчину из колеи. Он так хотел быть рядом с внуком в этот важный момент его жизни! Обидно чуть ли не до слёз.