Кошмар

Все последние силы Нины унесли вечерние переживания. Она поняла это сразу, бессильная для какой бы то ни было борьбы, для какого бы то ни было протеста, и пошла камнем ко дну отвратительного, скользкого, зловонного болота.

* * *

Жуткий кошмар не рассеялся и под утро, когда внезапно в лес нагрянули русские казачьи разъезды, и ставка «его светлости» должна была впопыхах сняться и в беспорядке отступить в противоположную от селения сторону.

В тот же день, чуть живая, Нина была доставлена казаками в дом горбуньи и замертво положена на кровать Катиш.

Там ее нашла хозяйка – пылающую в сорокаградусном жару, в забытьи и бреду – и перенесла при помощи занявших село казаков в больницу.

Нина Сергеевна проболела три недели. И все эти три недели маленькая горбунья не отходила от нее. Молодой организм взял свое благодаря отличному уходу, и Нина стала поправляться.

Она ни словом не обмолвилась о случившемся с Катиш. Ей хотелось забыть свой невольный позор и горе, хотелось думать о нем, как о гадком сне, о кошмаре. Слишком сильны были еще соки жизни, бродившие в молодом теле Нины, слишком громко звала жажда жить и любить, чтобы могло пересилить ее черное отчаяние. И, по мере того как возвращалось здоровье и крепли силы, вливалась бодрящею радостью в душу и надежда на полное забвение.