Первые товарищи

– Кто думал? – так же мрачно спросил Грушин, окончательно проснувшись.

– Я думал, Принц и Горин.

– Ну, и что же?

– Да ничего не придумали. Подумай теперь ты и разбуди Сторка. Пусть и он подумает. Только сам никому не говори и ему скажи, чтобы не говорил: это по секрету!

– Ладно, – согласился Рыжий.

– Сторк, а, Сторк, проснись, – затормошил он своего соседа. – Экая соня!

Таким образом секрет Мартика Миллера обошел всю спальню в какие-нибудь полчаса. Мальчики, разбуженные друг другом, за исключением самого Мартика, наплакавшегося вдоволь за день и теперь спавшего тяжелым сном в своей постельке, собрались на кровати Принца и сообща стали придумывать, как бы помочь Мартику.

Спорили долго и горячо. Наконец, Принц изо всей силы шлепнул себя ладонью по лбу и вскричал:

– Ба! Придумал!

– Что? Что? – потянулись к нему со всех сторон всклокоченные, заспанные головы.

– Придумал! – повторил он. – Слышите, братцы, мы разыгрываем лотерею!

– Вот это здорово! – похвалил Морозко, – люблю друга за ум!

– Лотерею! Лотерею! – зашептали мальчики. – Прекрасная мысль – лотерея!

– Мы разыгрываем все, что у нас есть самого лучшего! – продолжал ораторствовать Принц, – а вырученные деньги отдадим Миллеру на лечение его матери. Согласны?

– Все согласны, все, все! – подхватили мальчики, и каждый из них потянулся обнять Принца за его выдумку.

Через полчаса все двенадцать мальчиков спали самым крепким сном.

* * *

На следующий день, между завтраком и уроками, на кафедре, стоявшей посреди младшего отделения, высилась целая груда самых разнообразных предметов.

Добрые маленькие пансионеры горячо откликнулись на горе Мартика, и каждый пожертвовал для лотереи все самое ценное.

– Что ты делаешь, Принцынька? – испуганно произнес Сережа, видя, как Принц написал на одном из билетиков, предназначенных для разыгрывания лотереи, «золотые часы».

Сережа знал, что Принц очень гордился своими «настоящими» часами, которые, не снимая, носил в боковом кармане куртки, совсем как взрослый.

– Так что ж такого! – усмехнулся в ответ Вакулин, – не беда! Ну, были часы, а теперь не будет. Ведь другие больше, чем я, сделали для Миллера. Смотри, Грушин пожертвовал для лотереи свою коллекцию бабочек, которую собирал целое лето, а Жучок канарейку, которую ему третьего дня подарили… Ведь ты пожертвовал канарейку, Жучок, правда? – обратился он к проходившему мимо Изюмину.

– Эка невидаль – канарейка! – воскликнул с деланной веселостью Жучок, но Сережа увидел по глазам мальчика, как ему жалко расстаться со своею птичкой. – У меня останутся два чижика. А на будущий год я попрошу папу и он опять мне подарит к именинам канарейку – такую же! Еще лучше!

Петух ничего не имел, что бы пожертвовать для лотереи, но, нимало не смущаясь, взял ножницы, отрезал со своего костюмчика две большие перламутровые пуговицы и положил их с прочими вещами на кафедру.

Мартик, видя все эти приготовления, взволнованный от счастья, поминутно подходил то к одному, то к другому товарищу и молча обнимал.

Лотерея была назначена после обеда, ровно в шесть часов. По просьбе Принца, краснощекая Паша принесла из кухни большую кастрюлю и поставила ее на отдельный столик подле кафедры. В кастрюлю Принц с помощью Грушина и Сережи положил билетики с номерами, свернутые в трубочку, которые должен был покупать каждый желающий принять участие в лотерее. Такие же точно билетики, но уже не свернутые, с тщательно надписанными номерами, были пришпилены в каждой из вещей, лежащих на кафедре. Один билетик лежал особо, без вещи, он обозначал выигрыш – канарейку, которая была у Жучка дома и которую он громогласно обещал принести тому, кто ее выиграл, в следующий же понедельник.

Старшие, услышав, что у малышей устраивается лотерея, гурьбой прибежали в младшее отделение и заявили свое желание быть участниками.

– Если только билеты не дороги! – благоразумно заявил Мартик.

– О, нет! – поспешил его успокоить Сережа, – всего только по 10 копеек штука.

Пришла Пушка и, поощрительно улыбаясь, купила у мальчиков целых 10 билетов. Пришел повар Сидор из кухни и горничная Паша и даже степенный, не выходивший никогда из прихожей, сторож Вавилыч.

Воспитатели старшего и младшего отделения тоже накупили билетов, к тому же каждый из пансионеров, имевший карманные деньги, не поскупился на доброе дело.

Когда все билеты были раскуплены и Принц, стоявший у кастрюли и клавший деньги в большую жестянку от печенья, серьезным тоном попросил развернуть билетики, в классе поднялась суматоха.

Мальчики выиграли по большей части пустяки: кто карандаш, кто тетрадки, пеналы или пуговицы от костюмчика Петуха. Но зато Пушка приобрела целую массу сокровищ, между которыми оказались и часы Принца, и канарейка Жучка, и хорошенькая бронзовая чернильница, пожертвованная для лотереи Сережей.

– Вот кому счастье, – пробурчал Грушин, передававший свою коллекцию бабочек Сторку, выигравшему ее.

– Хорошо, если у нее есть знакомый мальчик, – рассудительно произнес подошедший Морозко, – и она может подарить ему часы Принца.

– Эх, Жучок, прощайся со своей канареечкой, – поддразнивал мальчика веселый Петух, – увидишь, Пушка велит из нее сделать жаркое, потому что она любит поспать, а твоя канарейка уж, наверное, не даст ей по утрам покоя своим чириканьем.

– Вот еще! Канареек не едят! – ответил Жучок, стараясь отвернуться от товарища и не показать ему своих глаз, наполненных слезами.

Жучок отлично знал, что Пушка не зажарит его птичку, но все-таки ему было бесконечно жаль передавать в чужие руки свою хорошенькую желтенькую певунью.

– Дети! – раздался в эту минуту голос Пушки. – Ваш сегодняшний поступок, – помощь, оказанная вашему маленькому товарищу, – доказывает, что у вас добрые, славные сердца. Я очень рада, что мои маленькие шалуны оказываются такими прекрасными мальчиками. Чтобы как-нибудь наградить вас за ваш великодушный поступок, мы, воспитатели ваши и я, решили возвратить вам выигранные вещи. Ты, Вакулин, бери свои часы, ты, Горин, свою чернильницу, а ты, Изюмин, можешь оставить свою канарейку дома и не приносить ее из отпуска…

И, положив выигранные вещи снова на кафедру, Антонина Васильевна вышла из класса.

На минуту в классе воцарилась тишина. Потом мальчики, притихшие от поразившей их радостной неожиданности, вдруг громко заговорили все разом, перекрикивая один другого:

– Вот она какая добрая! – слышалось в одном углу.

– А мы-то думали, что она злючка, – неслось из другого.

– Тише, тише! – унимал расходившихся пансионеров Василий Иванович.

– Братцы, – стараясь перекричать весь класс, воскликнул Принц, – даю торжественное слово, что с сегодняшнего дня буду стараться как можно меньше шалить и проказить!

– И я!

– И я!

– Вот и отлично, – подхватил Жучок, – идемте все сейчас же к Антонине Васильевне и скажем ей об этом.

– Да, да! Идем, сейчас же!

– Нет, лучше Василия Ивановича попросим, пусть он и передаст от нашего имени начальнице! – предложил Принц.