Дерево Идхунн

Перейдя проспект Гарибальди, София добралась до хорошо знакомого ей переулка. Достаточно было ступить на него ногой, и гул машин становился заметно тише. Девочка словно оказывалась в ином измерении, в тишине и одиночестве. Пару раз завернув за угол, она уже стояла перед красной стеной. Калитка, как всегда, была чуть поодаль. София замедлила шаг и неторопливо вошла, словно вступая в святилище. И в каком-то смысле так оно и было: это ее укромный уголок, где она могла наконец насладиться покоем и одиночеством.

Этот сад назывался Закрытый сад, но София не знала значения этого наименования. В крошечном парке, окруженном со всех сторон высокими домами, росли платаны и конские каштаны. А еще бамбук и папирус. И прямо посреди растений и кустарников внезапно то тут, то там возникали изваяния. Над стеной возвышалась статуя лошади с длинными и тонкими ногами и с покрытой золотом мордой. Огромный бронзовый диск, вбитый в землю; из диска струилась вода, стекавшая в большую емкость. Человек с необычайно длинными руками, а на нем странного вида вытянутая шляпа. Эти мечтательные образы, похожие на видения, казалось, вырастали прямо из земли. И это нравилось Софии. Сад зачаровывал девочку. Городской шум оставался где-то за его пределами, едва она ступала в него ногой. А здесь лишь журчание воды из фонтанов.

София глубоко вздохнула, она уже почувствовала себя чуточку лучше.

Как всегда, девочка немного прогулялась по саду. Постепенно освоившись, она убедилась в том, что была здесь совсем одна.

София подошла к каменному фонтанчику. Он представлял собой неглубокий бассейн, в котором росло великое множество кувшинок и других водяных растений. По поверхности водоема бегали водомерки. София остановилась, чтобы посмотреть на этих маленьких упорных гребцов. В конце концов, они тоже были акробатами, как и Лидия; и как только им удавалось держаться на поверхности воды на таких тонюсеньких лапках?

Лидия. Лидия все явно преувеличивала, и София это явственно осознавала.

Но… но, быть может, она тоже хватила лишку, хотя и самую малость. Ладно, довольно об этом. И все же София была измучена до крайности: ей не хватало ее дома и профессора.

В воде среди водорослей сновали маленькие хитрые рыбешки. София собралась с духом и вынула из кармана пальто конверт. Получив его пару дней назад, девочка тут же узнала этот изящный, аккуратный, порхающий почерк. От волнения сердце едва не выскочило у нее из груди.

«Для Софии…»

Только для нее одной.

Повертев конверт в руках, София принялась рассматривать великолепную бумагу и почтовый штемпель. Письмо пришло издалека: оттуда, куда ей так хотелось поехать, – из Будапешта.

Это было первое долгожданное послание профессора, которое София получила с тех пор, как оказалась в цирке. Ей так сильно его не хватало.

В конверте помимо письма была открытка – великолепная панорама ночного города: на переднем плане несла свои воды гладкая, словно масло, река, а позади при свете тысячи огней возвышался собор. У Софии защемило сердце. Сложенное вчетверо письмо было написано на чудесной веленевой бумаге, хрустевшей всякий раз, когда девочка разворачивала его. И София в очередной раз прочитала послание.

«Дорогая София,

я действительно надеюсь на то, что ты простила мне мой выбор. Я по-прежнему убежден в правильности своего поступка и еще более уверен в том, что теперь у тебя появилась возможность привыкнуть к цирку и понять, какое это необыкновенное место».

София глубоко вздохнула. Похоже, профессор переоценивал ее.

«Поиски продолжаются, хотя и не так быстро, как я думал. Даже если бы ты отправилась вместе со мной, у нас совсем не оставалось бы времени на то, чтобы побыть вдвоем. Я только и занимаюсь тем, что хожу по библиотекам, пядь за пядью обследуя город в поисках призрака.

О нем мне известно только то, что это юноша чуть старше тебя, а в остальном – кромешная тьма».

София испытала слабое чувство разочарования, когда узнала, что третий Драконид – юноша. А она так надеялась на то, что это будет еще одна девочка.

«Он оставил следы повсюду на своем пути, но каждый из них заводит меня в тупик. Знаешь, эта ситуация начинает понемногу выводить меня из себя. Но как бы то ни было, я не отступлю. И ты тоже не отступай.

Я прекрасно знаю, насколько ты сейчас разочарована и что ты винишь себя за то, что никак не можешь найти плод. Не надо.

Хочу признаться тебе: я отправил тебя к Лидии еще и по этой причине. София, тебе необходимо сменить обстановку. Озеро с его навевающей грусть атмосферой и мой дом не очень хорошо действуют на тебя, ты чахнешь. Там, начиная с твоей комнаты, так похожей на Драконию, для тебя не существует ничего, кроме твоей миссии. Тебе нужно отвлечься и хоть немного насладиться своей молодостью. Вот я и подумал, что цирк был бы для этого идеальным местом, и я уверен в том, что ты весело проводишь там время».

София отвела взгляд в сторону. Ее очень трогала мысль о том, что профессор высоко ценил ее; девочке было очень приятно ощущать его любовь и знать, что он беспокоится о ней… Но она вовсе не нуждалась в развлечениях, ей нужен был ее обретенный отец, тот самый единственный человек, которого она могла бы назвать своей «семьей». Ведь в эти годы именно семьи ей так не хватало.

«Я нисколько не сомневаюсь в том, что вы вместе с Лидией продолжаете свои поиски, но не стоит слишком усердствовать. Да, война объявлена, и время не на нашей стороне, но не следует отчаиваться. Нужно еще и наслаждаться жизнью. Усталость и моральная подавленность не позволят вам в полной мере воспользоваться своими умениями.

Это все, о чем я хотел написать. С особым трепетом жду твоего ответа. Отправляй его только по тому адресу, который я указал.

С любовью

Твой профессор».

София почувствовала комок в горле. Как же в этот момент ей не хватало дома. Да, ведь именно это место, которое профессор называл грустным и удручающим, было ее домом, и он прекрасно соответствовал ее способу существования и мироощущения. Вот почему утром она и закатила этот скандал. Все из-за своей тоски и одиночества.

София встала. Это было не так-то просто, но она должна была вернуться и извиниться. Девочка осознавала, что произвела весьма жалкое впечатление. Однако одно оставалось неизменным: с клоунадой покончено раз и навсегда!

София собралась уже уйти, когда внезапно услышала вдалеке какой-то гул. Это не было похоже ни на бульканье воды, ни на шелест листвы, и это поразило девочку больше всего. Сухой и ритмичный звук, явно отличающийся от остальных.

Цоканье деревянных башмаков.

Сердце девочки едва не остановилось. София в мгновение вспомнила увиденный ею ночью кошмар, и ее объял безумный страх, точно такой же, как во сне. Рука девочки инстинктивно скользнула к висевшему под свитером кулону и судорожно сжала его.

«Что мне делать, если это враг?»

Родинка на лбу Софии тут же принялась неистово пульсировать, и девочку окутало такое знакомое ей тепло: это – Тубан, дракон, чей дух жил в ее теле. Со времени последней схватки она упорно тренировалась и теперь была в состоянии вызывать его мощь по своему усмотрению. София научилась даже управлять появлением самых настоящих крыльев для полетов. Девочка уже чувствовала, как они давили ей на плечи. Словом, в случае необходимости София была полностью готова к бою.

Звук становился все ближе и ближе. София спряталась за кустом и с замиранием сердца выглянула из-за ветвей. Гул стих. Глаза девочки шарили в темноте до тех пор, пока не увидели черную, сжавшуюся в комок фигуру, сидевшую на корточках под огромным бронзовым диском. Вокруг нее голуби усердно клевали что-то на земле.

София сразу подумала о Ниде, одной из приспешниц Нидхогра, прекрасной блондинке, с которой ей пришлось столкнуться несколько месяцев тому назад.

Неужели это она?

София замерла, ей непременно нужно было знать, был ли здесь Нидхогр, не послал ли он кого-нибудь вслед за ней?

При пробивавшемся сквозь крону деревьев свете София увидела пучок седых волос и приземистое старушечье тело. Вздохнув с облегчением, девочка успокоилась.

– А знаешь, что я тебя слышу? – спросила фигура.

София затаила дыхание.

– Я знаю, что ты здесь. Не бойся, я не кусаюсь.

София снова сжала кулон в ладони. Определенно это была не Нида. Но, быть может, это еще кто-то из ее недругов.

– Голубям, как и нам, тоже нужно как-то кормиться, – добавила старушка.

У нее был спокойный, внушающий доверие голос. Незнакомка принялась ворковать, и голуби постепенно доверчиво приблизились к ней.

«Они бы не повели себя так, будь в ее обличье Нидхогр», – подумала София.

Закутавшись поплотнее в пальто, девочка вышла из укрытия. Старушка была вся в черном: в шерстяной юбке, поношенном свитере, тяжелых вязаных чулках. А на ногах – деревянные башмаки. Настоящая бабулька.

– Ну, видишь, что я не кусаюсь? – повторила старушка, а потом взяла в руки кусок черствого хлеба. – Не хочешь мне помочь?

София в нерешительности подошла ближе. Затем взяла ломоть и присела на корточки рядом с ней.

– Не думала, что здесь кто-то может быть, – заметила девочка, чтобы начать разговор.