Неизменный жребий

Попутно избавляя их от головной боли. Забавно, ничего не скажешь. Из виска Клиффа словно мгновенно вынули острую иголку, которая до этого свербила и ныла там, внутри.

– Можете не торопиться, – сказала Корнелия, – я пока достану колоду. Допивайте чай, чтобы я смогла убрать поднос со стола, хорошо? Ничто не должно мешать или отвлекать нас с вами от процесса.

Она отсутствовала тридцать секунд. За это время Клиффорд успел обдумать способ бегства через окно и отказаться от этой мысли.

Чай был допит, а поднос убран на кухню. Корнелия раскинула… нет, не карты. Тщательно вытертый журнальный стол она придвинула ближе к себе, накрыла его черной бархатной тканью, вольготно раскинувшейся по поверхности. Раскинув бархат, она извлекла словно из ниоткуда продолговатую коробочку. В ее руках замелькали прямоугольники с какими-то яркими рисунками.

– Итак!

Освободив руки, Корнелия хлопнула в ладоши.

– Сейчас вы должны целиком и полностью сосредоточиться на своем вопросе. На своей проблеме. Какой мы будем делать расклад?

«Никакого», – очень хотелось ответить Клиффорду. Это было бы честно и откровенно.

Он посмотрел Корнелии в глаза. Головная боль исчезла, словно и не было ее никогда на свете. С каждой секундой он чувствовал себя все лучше.

Может, малютка не своим делом занимается? Может, ей самое место среди терапевтов или других врачевателей? Если ее так тянет к эзотерике, шла бы в целители… А она сидит тут и возится с пестрыми картонками.

Ничего этого Клиффорд, разумеется, не произносил вслух. Он просто не мог. Следующий взгляд в большие голубые глаза Корнелии практически парализовал его. Он словно глядел в небо. Он не мог оторваться, парил, словно птица с широко распростертыми крыльями. Таял, точно подогреваемый на электроплитке брикет ягодного пломбира.

– Я…

– Ну же, смелее, – поторопила его Корнелия, – с чем-то ведь вы пришли ко мне?

– Пришел?

– Ну да. Что-то же вас беспокоит?

– Значит, я могу задать вопрос?

– Любой, – заверила Корнелия.

– Какой захочу?

– Конечно. Какой вы сами захотите.

– И ваши карты дадут мне ответ?

– Да. И этот ответ мы истолкуем…

– Как?

– Согласно значению выпавшей карты таро, – слегка нахмурившись, произнесла Корнелия, – существует справочник по толкованию значений различных карт таро. Конечно, вам нужно, помимо всего прочего, прислушиваться и к собственным ощущениям…

– Да нет у меня никаких ощущений.

– Они у вас обязательно появятся, – заверила Корнелия.

Отступать… то есть деваться было некуда.

Ладно, сам напросился. Клиффорду не хотелось разочаровывать Корнелию. У него с языка готовы были сорваться слова насчет того, что он думает относительно всяких подобных гаданий. Но обижать Корнелию ему почему-то не хотелось.

В конце концов, его сюда никто не заманивал. Ни кнутом, ни пряником.

Но что же ему спросить у Корнелии? То есть что ему спросить у таро?

За это ведь придется отдать все восемьдесят фунтов.

Это должна быть не какая-нибудь ерундовина. Это должен быть вопрос…

Нет, не жизни и смерти. Да речь и не идет о жизни и смерти. Ведь у него, у Клиффорда, все хорошо. Но должна же быть какая-нибудь проблема?

Что-нибудь, что его беспокоило бы. Какой-нибудь вопрос.

И тут Клиффорда осенило.

В мозгу словно вспыхнула картинка: Трейси, извивающаяся на барной стойке, рассыпающая огненные пряди, тянущая через трубочку мохито, захлопывающая за собой дверцу автомобиля…

Да! Он, Клиффорд, хочет знать, получится ли у него что-нибудь с Трейси?

Эта тусовщица оцарапала его сердце, оставив в нем неглубокую, но кровоточащую бороздку.

Может быть, само провидение привело его сегодня в салон Корнелии Картер? Надо же… как забавно совпадает ее фамилия и то, чем она занимается – гаданием на картах. Это, правда, не совсем обычные карты… Но все-таки.

– Я знаю, о чем стану спрашивать! – торжествующе объявил он.

Корнелия выдохнула с облегчением.

– Отлично!

Клиффорд набрал в легкие воздуха, чтобы объявить о своем восьмидесятифунтовом вопросе… но вдруг сбился.

Он смотрел в голубые глаза Корнелии и почему-то не мог спрашивать ее о другой женщине.

Что-то останавливало его, он и сам не знал, что именно.

Ерунда какая. Он ведь может спрашивать, о чем хочет, так?

Так-то оно так, но…

Трейси. Другая женщина. Полная противоположность Корнелии. Трейси – зеленоглазая и медноволосая, а Корнелия – блондинка со светлыми глазами. Такой контраст. Удивительно было то, что здесь, в присутствии Корнелии, сама мысль о других женщинах казалась чуть ли не кощунственной.

Хотя самой Корнелии наверняка не было до этого никакого дела. Она терпеливо смотрела на Клиффорда. Она ждала…

– А могу я задать вопрос мысленно?

– Конечно, можете, мистер Стафф.