Секреты Российской дипломатии. От Громыко до Лаврова

– Да, мы хотим такого соревнования! – закричал Хрущев. – Это ваши генералы кричат о ракетах, а не о кухонной утвари, это они грозят нам ракетами, это они хорохорятся, что могут стереть нас с лица земли. Но этого мы, конечно, никому не позволим сделать. А тем, кто попытается, мы покажем, как говорят у нас в России, кузькину мать. Мы сильны, мы можем побить вас.

Никсон гнул свою линию:

– По моему мнению, вы сильны, и мы сильны. В некотором отношении вы сильнее нас, а в другом – мы сильнее. Но мне кажется, что в наш век спорить, кто сильнее, – занятие совершенно бесполезное… Для нас спор, кто сильнее, не имеет смысла. Если начнется война, обе наши страны проиграют.

Хрущев стал шутить:

– Четвертый раз мне приходится говорить, и я не узнаю моего друга господина Никсона. Если все американцы с вами согласны, то с кем же тогда мы не согласны? Ведь мы же именно этого и хотим.

Но Никсон не отставал:

– Когда мы садимся за стол переговоров, нельзя требовать, чтобы все было так, как хочет одна сторона. Одна сторона не может предъявлять ультиматум другой.

Хрущеву слова вице-президента не понравились.

– Мне показалось, что вы угрожаете мне. Мы тоже гигантская страна. Если вы будете нам угрожать, мы ответим угрозой на угрозу.

– Я не угрожал вам. Мы никогда не станем прибегать к угрозам, – отвечал Никсон.

– Вы косвенным образом угрожали мне, – возбужденно воскликнул Хрущев. – У вас кое-что есть, и у нас кое-что есть, и к тому же получше вашего! Это вы хотите соревноваться в гонке вооружений.

– Мы прекрасно знаем, что у вас есть. Для меня не имеет существенного значения, чьи ракеты и бомбы лучше.

Спор закончился. Вице-президент положил руку на плечо Хрущеву и сказал:

– Боюсь, я плохо выполнил роль хозяина.

Хрущев обратился к девушке-гиду:

– Благодарю вас, хозяюшка, за то, что вы любезно предоставили нам возможность провести эту дискуссию на кухне.

Пошли дальше по выставке. Никсон и Ворошилов оказались впереди. Хрущев шел сзади. Никсон обернулся и пригласил Никиту Сергеевича присоединиться к ним. Хрущев с сардонической улыбкой ответил:

– Вы идите с президентом, а я знаю свое место.

Тосты и прогулки

Вечером на официальном открытии выставки Никсон произнес заранее подготовленную речь, которая была опубликована в «Правде» и «Известиях». Вице-президент говорил на крайне болезненную для советских лидеров тему – о том, сколько американских семей владеет автомобилями, телевизорами, сколько имеет собственные дома.

– Цифры наглядно свидетельствуют о том, что Соединенные Штаты, крупнейшая в мире капиталистическая страна, подошли, с точки зрения распределения благ и богатств, ближе всего к идеалу всеобщего благосостояния в бесклассовом обществе.

Этого Хрущев не мог вытерпеть. Он подскочил и стал возражать. Но Никсон его остановил:

– Слово предоставлено мне. Теперь моя очередь говорить.

После обмена речами Никсон подвел Хрущева к столу с калифорнийскими винами. Хрущев предложил выпить «за мир и ликвидацию всех военных баз на чужой территории».

Никсон не хотел поднимать тост против собственных вооруженных сил и уточнил:

– Давайте просто выпьем за мир.

Начался спор о военных базах, но кто-то провозгласил тост за долголетие Хрущева. Никсон был рад сменить тему:

– Выпьем за это. Мы можем не соглашаться с вашей политикой, но хотим, чтобы вы были в добром здравии. За то, чтобы вы дожили до ста лет!

Они выпили, но Хрущев решил оставить последнее слово за собой:

– Когда нам будет по девяносто девять лет, мы продолжим обсуждение этих вопросов.

Но в такой пикировке Никсон был в своей тарелке и позволил себе довольно рискованное замечание:

– Вы хотите сказать, что в девяносто девять лет вы все еще будете у власти и у вас в стране по-прежнему не будет свободных выборов?

Хрущев пригласил вице-президента на дачу (по словам Никсона, «это было одно из роскошнейших имений, которые мне когда-либо приходилось видеть») и предложил прокатиться по Москве-реке, «чтобы посмотреть, как живут рабы».

Восемь раз Хрущев останавливал катер, чтобы поздороваться за руку с купающимися.

– Скажите, вы порабощенные, вы рабы?! – кричал он им.

– Нет, нет! – отвечали отдыхающие.

После этого Хрущев тыкал пальцем Никсону под ребра и торжествующе говорил:

– Видите, как живут наши рабы!

На обратном пути катер сел на мель. Никсону показалось, что Хрущев сейчас просто расстреляет рулевого. Когда они пересаживались в другую лодку, чтобы продолжить поездку, вице-президент, оглянувшись на рулевого, увидел «самого несчастного человека на свете»… После прогулки был устроен обед на лужайке перед дачей под березами.

Хрущев практически не прикоснулся к спиртному и был абсолютно трезв. Микоян пытался завязать разговор с женой американского президента Пэт Никсон, которая сидела справа от Хрущева. Никита Сергеевич его немедленно оборвал:

– Послушай, ты, хитрый армянин! Госпожа Никсон принадлежит мне. Разговаривай на своей стороне стола.

Он пальцем провел линию посреди стола и сказал:

– Это железный занавес. Не смей его переступать!

Хрущев очень рекомендовал гостям рыбу:

– Это любимое блюдо Сталина. Он говорил, что такая рыба укрепляет организм.

Микоян рассказывал Никсону, как Сталин вызывал их всех ночью, и заметил:

– Мы спим гораздо лучше с тех пор, как нами руководит товарищ Хрущев.

Улыбнувшись, он добавил:

– Думаю, вы понимаете, что я имею в виду.

Дальше разговор пошел на военные темы. Хрущев рассказывал о том, что неделю назад Советский Союз запустил межконтинентальную баллистическую ракету, которая пролетела семь тысяч километров и отклонилась от цели меньше чем на два километра. Никита Сергеевич, перегнувшись через стол, сказал Никсону, что сообщит ему сейчас нечто секретное: