– А-а-а… – протянула Алька, смеясь. – Если бы гаджеты прибавляли ума, таланта, богатства, везения, если бы с их помощью легко устанавливался истинный статус… было бы неплохо! Мы не ошибались бы в людях. Но вокруг куча мошенников с атрибутами богачей, живущих в жалких условиях. Школьники идут на все, чтобы купить брендовые шмотки, потому одеваются вразнобой, без системы и уродливо, студенты живут впроголодь и копят на дорогие гаджеты. Но все они остаются мошенниками, школьниками и студентами.
Вроде бы сказано беспечным тоном, но Ник теперь уже удивился искренне и протянул слегка разочарованно:
– А ты не такая, как кажешься с первого взгляда…
– Глупее?
– Нет, умнее. Чем же думаешь заниматься? Без материальной поддержки в нашем городе делать нечего.
Аля отпила водички из бокала, дабы заглушить томивший ее голод, который морковка только растравила, и убедительно заявила:
– Чем? Одеждой. Понимаешь, индустрия моды у нас слабо развита, я намерена ее поднять до европейского уровня.
– Ого, какие у нас амбиции, – хохотнул Ник, запивая фразу вином.
– Планку надо задирать до неба. Мы же генераторы идей, новаторство у нас в крови! Не веришь? Да все лучшее в мире моды взяли в России и модернизировали: женские сапожки, сарафаны, дубленки, кожанки, даже торбы, которые носили за плечами, как носят рюкзаки. Видишь, сколько брендов зародилось у нас, их только перенесли на современную платформу. Хочу продолжить традицию переноса. А ты где набирался ума? Тоже в Лондоне?
– Нет, в Штатах, – нехотя ответил Николай, видимо, воспоминания об учебе его не грели.
– С ума сойти! – взмахнула руками Аля. – Я бы не отважилась туда-сюда летать. Как только подумаю, что лететь через океан много-много часов… о, нет, это не для меня.
– Какая разница, куда падать – на землю или в океан? Поэтому я не думал, а садился в кресло и засыпал.
Оба рассмеялись, потому что молодость не предвидит грустных поворотов на своем пути, молодость живет радостно, жаждет впечатлений, неуемных страстей и не любит серых будней. В этом смысле нечаянные встречи – это взрыв гормонов, резкий поворот на новую тропу, отсюда и хочется закрепить успех.
Неплохо было бы потанцевать, с легкой досадой думала Аля, ведь близость тел, обогащение энергетическими полями с потоками, глаза в глаза, аромат кожи и волос воздействуют сильнее банальной болтовни. Только в зале никто не танцевал, посетители за столиками тихо беседовали, поднимая бокальчики и закусывая. Бедной девушке осталось искусственно подогревать к себе интерес, расспрашивая Ника о его житье-бытье, ведь мужчины любят внимание к своей персоне, а он – он, оказывается, с головой ушел в бизнес.
– Не боишься? – спросила Аля. – Недаром же говорят, что у нас дикий капитализм, то есть без правил. Это осложняет жизнь.
Как все богатые люди, Ник отличался уверенностью в себе, это качество Алька ценила в людях и хотела бы в себе воспитать.
– Если здесь научишься вести дело, не страшен даже Марс с его перепадами температур, – просвещал ее он. – Я у мамочки учусь, она акула в бизнесе, притом университетов не кончала. Это просто талант.
– А конкретно, с чем ты работаешь?
– Пока постигаю тайны земных недр в офисе отца, это наиболее перспективное направление на ближайшие двадцать лет.
– Газ-нефть?
– Yes.
Вот это попала! В десятку! Молодой, красивый и с нефтяной вышкой в кармане! Или сидит на газовой трубе – тоже класс! Однако Аля слишком умна, чтобы показать, в какой неистовый восторг она пришла. Нет, Алька сделала вид, будто видела-перевидела этих вышек с трубами:
– Углеводороды… боже, как скучно. А еще чем занимаешься? У тебя есть хобби? Или ты сутками торчишь в офисе?
– Верховой ездой. Лошади – моя страсть.
Вот тут Алька откинулась на спинку стула, округлила глаза и хохотнула эдак радостно, словно Николка пообещал подарить ей цистерну с нефтью:
– Не может быть! Лошади – это же моя страсть.
– Правда? – удивился Ник. – А какую масть ты предпочитаешь?
О лошадях она имела такое же представление, как и о фьючерсах – что это, где это и с чем его едят, – без понятия. Но улыбалась. Загадочно. И улыбаясь, Аля подалась к нему, приблизив свою мордаху к его красивому лицу, многообещающе проворковала:
– Сейчас схожу в дамскую комнату, а потом… потом весь вечер мы посвятим лошадям.
Ник симптоматично заиграл бровями, кажется, в предвкушении легкой добычи, но Алька этого уже не видела, так как шагала к выходу из зала, виляя филейной частью. Стоило ей очутиться в холле, она рванула в туалет – точь-в-точь лошадь на скачках, Тоська уже была на месте, и Аля закричала:
– Ищи про лошадей! И про эти… как их… масти!
Из кабинки выползла бабка лет ста двадцати, совершенно бесцветная, сморщенная, усохшая, и с гневом на комичной рожице, тонкими губами, вымазанными яркой помадой, прокаркала:
– Что вы так орете? Здесь не ипподром.
– Извините, бабуля, я думала, это мавзолей, и решила разбудить покойников, – небрежно бросила ей Аля, идя к подруге.
Старушка прошествовала к выходу, тихо негодуя на беспардонную молодежь, но Альке было все равно, что там себе думает пыль веков.
Девчонки росли на одной улице, Тося немножко старше – ей двадцать семь, в отличие от Альки блеклая, ее не спасают ни смоляные вьющиеся волосы, ни темно-коричневые глаза, оживляющие личико простушки, и фигура коренастая, приземистая. Да какое значение имеет внешность, если человек от природы добр, его не переделать жестоким временам, он открыт и честен, всегда готов прийти на помощь? Закрепилась здесь Тося уж тому лет пять, образования не получила, но профессия у нее востребованная – домработница, она только убирает (без готовки), а при ее-то честном отношении к делу Тоська нарасхват. У нее вся неделя распределена по клиентам – не продохнуть, тем не менее она, только она, откликнулась, когда Альке понадобилась срочная помощь.
– Ну, рассказывай… – выскочив из кабинки, потребовала Аля, заодно поправляя на себе платье. – Сначала про масть.
– Сама посмотри, здесь картинки, так лучше запомнишь.
Тося повернула к подруге планшет, а та стала водить пальчиком по экрану, выбирая лошадь. Память у нее супер! И визуальная и произвольная. Альке завидовали за способность прочесть текст всего один раз и запомнить его, разумеется, не дословно, но в деталях. Это не значит, что ее голова забита всяческим хламом, от ненужных файлов Алино серое вещество успешно избавляется, словно это кибермашина, умеющая делать отбор.
– Тося, я тебя обожаю!
Алька чмокнула воздух, адресовав поцелуй единственной подруге, и помчалась на выход, но Тося крикнула вдогонку:
– А мне как? Ждать здесь?
– С полчаса посиди, – не оборачиваясь, бросила Аля, – потом уходи.
Она вернулась за столик, взяла вилочку с ножиком, намереваясь доесть морковку с яблоком, и улыбнулась Нику, защебетав:
– Не думала, что так скоро найду ценителя лошадей. Я, допустим, без ума от серебристо-вороной масти, эти лошади необыкновенной красоты: грива и хвост светлые, а тело антрацитового цвета. И бликует во время движения, будто всю лошадку искупали в бассейне, каждая мышца играет.
Все запечатлела память на картинке, а воображение дорисовало!
– Мне нравятся гнедые, – сказал Ник.
– Хм! «Чадящее пламя» – так в переводе с латинского, кажется, называют эту масть, да?
Она не собиралась его удивлять, цель другая – заинтересовать, чтобы у него возникло желание общаться с ней, а Ник все больше терялся, что ли:
– Ты отлично разбираешься в лошадях.