Гробница вервольфа

– Что за коробка? – спросил Борька.

– Папа ноутбук подарил.

– На фига?

Посмотришь на него – джентльмен, послушаешь – охламон. София даже не задумывалась, любит ли мужа, как раньше. Просто привыкла и уже не представляла другого мужчину рядом с собой. Но что-то с ней творится не то, дело ведь не в Борьке. Правда, он не хочет детей, а возможно, ее хандра прекратилась бы, будь у них дети. Папа не любит Борьку, считает его хвастуном, скрягой, недалеким и самовлюбленным типом. Он не совсем прав, муж – человек настроения, иногда сорит деньгами, при этом не любит выбрасывать старые вещи. А вот что хвастун – да! Купит жене кольцо, потом всем показывает. Или новым знакомым заявляет: посмотрите, какая у меня куколка-жена. Все умильно улыбаются и соглашаются, Борей восхищаются, а София тихо бесится, потому что куколка – это ни на что не пригодная чурка при муже. По сути, Борька просто мальчишка, хотя в его тридцать шесть пора повзрослеть.

Был скучный ужин, потом скучный секс – все нормально, так живут многие. Дело не в муже, а в ней, себя надо менять. София долго не засыпала, ее мысли крутились вокруг сюжета.

Хозяин магазина купил несколько квартир в старинном доме и переделал их в один большой торговый зал, а потому закоулков здесь тьма. В самом дальнем закутке устроилась на стуле София и читала, с трудом разбирая слова с «ятями». Сегодня ее отдел посетили три человека, ничего не выбрали. Сейчас больше интересуются не специальной литературой, а художественной или про здоровье без врачей, поэтому свободного времени у Софии полно. Вчерашнее недоразумение как-то уже отодвинулось, но… неожиданно напомнило о себе.

Шаги заставили Софию отвлечься от книги и привстать, ведь явно именно в ее «аппендикс» кто-то шел. Однако так покупатели не ходят – как на параде, чеканя шаг. Стоило Софии увидеть молодого человека, она поняла: ей конец. Это был вчерашний вооруженный бандит, правда, сейчас без пистолета. Но шел он на нее, смотрел на нее, свирепое лицо с поджатыми губами говорило: идет убивать! София механически поднялась и попятилась, спиной уперлась в книги. Он подошел на расстояние вытянутой руки, поставил руки на бедра и с минуту уничтожал ее взглядом василиска. От взглядов не умирают, не умерла и София, хотя от страха окостенела.

– Покажи руки, – приказал он.

Руки сами поднялись ладонями вверх, секунда – и на запястьях защелкнулись наручники. София ахнула, а тип в мятой футболке и джинсовом жилете предупредил, внезапно придавив ее к полкам телом:

– Лучше молчи, иначе я за себя не ручаюсь.

Он схватил ее за локоть и потащил в соседнюю часть зала, а там – какая жалость! – никого. Отсюда был выход на задний двор, туда и поволок ее бандит через короткий коридор, усадил в машину на переднее сиденье, сам сел за руль. Причем София, даже увидев грузчиков, не сообразила поднять визг, только подумала, что сюда просто так не въедешь, стало быть, бандит получил разрешение у хозяина.

Выехали со двора, помчались по улицам. София опомнилась:

– Куда вы меня везете?

– На казнь, – бросил он спокойно.

Сердце ее захолонуло: точно пришел конец! Но умирать как-то рано. Неожиданно для себя София начала бить бандита, несмотря на руки в наручниках.

– Выпусти меня! Люди! Помогите…

Он молча и зло оттолкнул ее одной рукой. Его резкого движения оказалось достаточно, чтобы она всем телом врезалась в дверцу и притихла. София сдалась. Куда ей справиться с этаким баобабом! У него нет жалости, нет чувств, он бревно. Все, теперь у нее больше ничего не будет. Она не увидит папу, не скажет ему много хороших слов, которые стеснялась говорить. Не изменит свою жизнь, потому что жизнь закончится, и не напишет роман, который сейчас созревал в ее голове. И не прославится, в конце концов! А ведь София уже нащупала ход…

Дальше должно быть так

«Из окна открывался вид на озеро, над которым вилась тонкая дымка. Марго выбежала на террасу, потянулась, затем скинула туфли и побежала к купальне. Любуясь окружающей красотой, заметила на причале гувернантку с удочкой – и она уже не спит. Рядом с мадемуазель стояло большущее ведро, очевидно, рыбы в нем много. Марго повернула к причалу, на цыпочках подкралась и заглянула в ведро, а там плавала одна маленькая рыбка.

– Доброе утро, – сказала Марго по-французски.

Гувернантка вздрогнула, проворчала на английском насчет громкости и рыбы, которая испугается мадам и уплывет. Марго же рассматривала коробку с землей, где ворочались червяки. Выставив указательный палец, спросила по-французски:

– Где вы взяли это?

Мадемуазель лишь повернула голову, скосив глаза на коробку с червяками, и с достоинством ответила по-русски:

– Я копаль лопата. Тсс!

– Фи, фи, фи, – передернула плечиками Марго.

В купальне она сбросила платье, подумала и сняла белье, после чего погрузилась в воду и поплыла к середине озера.

– Ах, мадемуазель Каролина! – закричала оттуда. – Бросайте удочку и поплавайте! Что за прелесть!

Потом был утренний чай прямо на залитой солнцем террасе. К Марго и мадемуазель, которой мадам помешала удить рыбу, присоединился Мишель, Суров спал. Наговориться не могли, особенно Марго. Вдруг она вспомнила:

– А что ты обещал мне рассказать про полнолуние?

– Не хочу тебя пугать, но здесь творятся престранные дела. Каждый месяц находят в округе труп, и случается это в полнолуние. Находят тела крестьян, на горле которых две раны, по слухам, укусы клыков. Крестьяне рассказывают байки про оборотней и вурдалаков, встающих из могил…

– Господи, ты веришь сказкам? – усмехнулась Марго.

– Не верю. Но тем не менее весьма странно.

– А что полиция?

– С ног сбилась. В байки они тоже не верят, да только не все. В мае на полнолуние устроили засаду, а почтмейстера прозевали. Да и что может сделать уездная полиция? Во всем лесу не разместишь полицейских.

– Доброе утро, – подошел к столу Суров. – Чаю дадите?

– Присаживайтесь, Александр Иванович, – пригласила его Марго. – Скажите, вы верите в оборотней и вурдалаков?

– Разумеется, нет, сударыня.

– А мой брат утверждает, будто по лесу бродит вурдалак. – Она слегка наклонилась к Сурову, голос ее приобрел таинственную окраску. – Упырь, или вурдалак, или вампир – собственно, это одно и то же, – нападает на людей в полнолуние, кусает за горло и выпивает всю кровь до капельки. Каково, а?

– Страшная история, – в тон ей откликнулся Суров. – А полиция не пробовала схватить вампира и посадить в острог?

– Пробовала, – кивнула Марго. – Не поймала.

– Плохо ловила. Не бойтесь, сударыня, вам ничего не грозит.

– А я и не боюсь. Потому что в выдумки не верю. Но сказки послушаю.

– Да, конечно, все выглядит смешно в конце девятнадцатого века, – наблюдая за сестрой и другом, произнес Уваров. – Однако, друзья, трупы есть, а объяснения им нет. Крестьяне напуганы, поодиночке не ходят. Я в лесу делянки для лошадей держу, травы там сочные все лето, но конюх отказывается пасти коней один, а в ночное идти не хочет и вдвоем. Кстати, Марго, пойдем, покажу, какую лошадь я купил для тебя.

– Правда? – подскочила она. – Подполковник, пейте чай, к завтраку мы вернемся. Мишель, я сгораю от нетерпения увидеть лошадь…

В конюшне стояли несколько лошадей, предназначенных как для работы, так и для верховой езды. Уваров подвел Марго к серой в крапинку и с длинной шеей, предупредив:

– Осторожно, она норовистая.

– До чего же хороша… Как ее зовут?

– Ласточка. Погляди на моего Гермеса! – Он подошел к жеребцу рыжей масти, громко чмокнул его в морду. – Он из Калмыкии, но не уступит арабским скакунам. Что за стать, что за порода! Красавец, умница и преданный друг. Гермес, улыбка!

Жеребец приподнял верхнюю губу, обнажив крупные зубы, Марго зааплодировала и рассмеялась. Погладив по длинной морде Ласточку, прижалась к ней щекой:

– Я ей понравилась. Вечером мы устроим конную прогулку.