Последняя ночь колдуна

Глаша рухнула на деревянный стул и почувствовала, что дрожит. Сил, чтобы сохранять внешнее спокойствие, у нее не осталось.

– Чаю хочешь? – спросила Наталья Алексеевна. – Или чего покрепче?

– Нет, спасибо. Я ужинала.

– Вот как? Так ты прямо из столовой? Странно, – повариха взглянула на Глашу внимательнее, – Элла Антоновна сказала, что будет шесть человек, а ты, выходит, седьмая?

– Павел Аркадьевич пригласил меня неожиданно, вас не успели предупредить, – ответила девушка уклончиво.

Почему-то этот ответ кухарке понравился. Она присела напротив Глаши на массивный дубовый табурет, облокотилась на стол и неожиданно заявила:

– Слава богу, что ты не из этих.

– Из каких?

– Ну, не из друзей-подруг нашей Эллочки-людоедки. – На лице поварихи появилось такое отвращение, что Глаша улыбнулась.

– А кто она, эта Эллочка?

– А тебе разве Павел не рассказывал?

Глаша усмехнулась. Она поняла, что Наталья Алексеевна умеет не только восхитительно готовить жареную курицу. Мозги у нее работали как надо.

– Я ничего не знаю о семье Павла, – ответила Глаша осторожно.

– Где это ты увидела семью? – Женщина возмущенно фыркнула.

– Но разве…

– Не знаю, зачем я тебе это рассказываю, но Эллочка – просто приживалка, что бы она из себя ни строила.

– Так она?..

– Сестра его жены.

– И вам она не нравится!

– Ни она, ни весь тот сброд, что она сюда притащила. Полоумная истеричка.

– Мне действительно показалось, что она странно разговаривает, Мулю, то есть я хотела сказать – Амалию, я хорошо знаю и разделяю ваше мнение.

Где-то громко хлопнула дверь, и Глаша вздрогнула. Повариха снова бросила в ее сторону внимательно-изучающий взгляд. Она поднялась, затем хлопнула по столу ладонью:

– Вот что – вижу, что эта шайка тебе чем-то досадила. Это они умеют. У меня есть средство поднять тебе настроение.

Она подмигнула Глаше, подошла к плите и вытащила из духовки блюдо с пирогом. Лимонный аромат заполнил кухню. Золотистая корочка пирога, усеянная янтарными шариками лимонного желе, выглядела аппетитно.

– Но это, наверное, для гостей? – попыталась возразить Глаша.

– Обойдутся и печеньем. А Павлу я оставлю кусочек. Ешь!

Она отхватила большим кухонным ножом внушительный ломоть пирога, поддела его широким лезвием, переложила на тарелку и придвинула Глаше. В огромную кружку налила горячий чай.

Себя Наталья Алексеевна тоже не обделила, и какое-то время они просто пили чай. Пирог таял во рту. Наслаждаясь вкусом, Глаша незаметно для себя успокоилась. Наверное, правду говорят, что сладкое успокаивает нервы.

– Тебя как звать-то? – спросила повариха.

– Глаша. Глафира то есть.

– Надо же! Какое имя милое. Редкое сейчас.

– Да уж… – вздохнула Глафира.

– А ты, я гляжу, не рада?

– Чему уж тут радоваться? С детства дразнят.

– Глупости. Имя у тебя замечательное.

– Угу. Меня только что за колхозницу приняли.

– Эти-то? Да что они знают? Имя Глафира – греческое, означает, если память мне не изменяет, «изящная, утонченная». В жизни женщины с таким именем все таинственно и романтично.

– Эт-точно, – поддакнула Глаша. – Таинственного в моей жизни хоть отбавляй. Особенно в последнее время.

– Вот видишь! Еще Глафиры красивы, – Глаша скривилась, – тактичны, – Глаша с ужасом вспомнила, как «тактично» она обозвала Эллочку тупой, – и прекрасно владеют исскуством обольщения!

– Вот чего нет, того нет. С мужиками мне не везет, – категорично возразила девушка.