Сезон Туманов

Она попыталась вспомнить, когда стала чувствовать себя плохо. Может, пару месяцев назад, в самом начале сезона туманов? Она проснулась и вместе с туманом за окном увидела пустоту. Эта пустота захватила ее сознание, и с тех пор ничего не могло ее обрадовать.

В то утро Лорена, как всегда, отправилась на работу. Она с детства мечтала стать иллюстратором. Рисунки легко выходили из-под ее руки. Она все время что-то чертила и просто жить не могла без листа бумаги и карандашей. Иногда она быстрее, чем того требовалось выполняла свою работу на заказ, а в свободное время рисовала комиксы с ее любимым персонажем фильма. Но в тот день она так и не могла приступить ни к работе, ни к комиксу. А просто смотрела на белый лист бумаги, а потом написала на нем:

«Все мысли остались в черновиках.

Этот парализующий страх остаться пустым местом.

Успех – это лишь краткий миг, которому придают слишком много значения.

Восторг сменяется новой тревогой.

Вокруг так много пустоты.

Пустое время,

Пустые места,

Пустые разговоры.

Мы не можем думать,

Мы просто должны заполнить этот пробел тишины».

Сначала все решили, что Лорене просто надо отдохнуть. Но дома ей совсем не становилось лучше. Ее бойфренд Дирк даже сделал ей предложение руки и сердца, которого она так ждала раньше. А теперь это заставило ее плакать.

Сначала она плакала только по утрам. Потом еще и перед обедом. Затем немного после пяти часов и перед сном не менее тридцати минут.

А дальше Дирк обратился в компанию Лорены, и после нескольких месяцев согласований ей все же было назначено и оплачено лечение в призонарии.

– Я не запомнила, как тебя зовут, – голос соседки вернул Лорену в настоящее.

Она снова оказалась в этой безвкусно обставленной комнате.

– Лорена. – Поняв, что ее новая соседка не спит, девушка решила начать разбирать чемоданы.

– Не сиди на краю, Лорена, упадешь.

Мариэлла смотрела на новую соседку, ожидая реакции на свои слова. Лорена нахмурилась. Почему ей кажется, что взрослый человек может не рассчитать и упасть?

Но свои вопросы Лорена пока решила оставить при себе, мало ли какие странности ждут ее здесь.

Мариэлла присела на кровати и все еще продолжала наблюдать за новенькой, пытаясь угадать, исходит ли от нее опасность.

Лорене было не по себе. Перед глазами вновь возник эпизод первого дня школы. Она сосредоточилась на содержимом чемодана. И зачем она взяла с собой столько вещей? Возможно, там, глубоко внутри, сидело желание стереть себя прошлую из той жизни. Убрать из дома как можно больше напоминаний о себе. Чтобы однажды, сервируя стол, домашние не наткнулись вдруг на ее любимую кружку. Может воспоминание о том, что она сделала или не сделала, однажды заменит другие мысли, о чем-то светлом и правильном?

– Все-таки помялось, – зачем-то вслух сказала Лорена, доставая свое любимое черное платье из чемодана, – я надеюсь, здесь есть утюг?

– Утюг есть, но это, – Мариэлла указала на черное платье, – тебе носить тут не дадут. Черное под запретом. И скоро все черное у тебя заберут.

– Даже тушь для ресниц?

– Да.

– Тогда накрашусь в последний раз и выйду к обеду красоткой! – заявила Лорена. Внезапно обнаруженное правило вызвало в ней чувство протеста. Хотя ресницы она перестала красить с тех пор, как в ее жизни появились беспричинные рыдания.

– Лучше так не делай! И сейчас будет только завтрак.

– Завтрак? Но уже полдень.

– Да, но политика администрации такова: разве можно стать счастливым, вставая в семь часов утра?

Лорена первый раз за весь день улыбнулась.

– И как здесь принято ходить на завтрак?

– Я надеваю свое платье с птицами, – пожала плечами Мариэлла.

Вдруг где-то под потолком раздался заливистый детский смех.

– Это приглашение к столу, – Мариэлла засуетилась, как можно скорее стараясь переодеться.

Они вышли в коридор с детскими рисунками. Из других комнат тоже стали выходить люди, одетые пестро. Им не хватало перьев и блесток для воссоздания карнавального шествия.

Коридор прерывался просторной столовой, посреди которой бил шоколадный фонтан. Повсюду располагались столы на две персоны, хорошо сервированные, украшенные бумажными цветами. В воздухе витал волшебный аромат кофе.

Но вот что было странно, вид из окон был на заливные луга.

Мариэлла указала на стол возле окна и предложила Лорене присесть.

– Можем поменять изображение, – предложила Мариэлла, показывая маленькую кнопочку слева от окна, – но только не на море. От него очень яркий свет. Можно ослепнуть.

– Это изображение мне подходит, – конечно же, это был всего лишь плазменный экран.

К Лорене и Мариэлле подскочила сестра и поставила перед каждой из девушек по чашке с кофе. Следом за ней молодой медбрат вынес на серебряном подносе эклеры.

Кофе оказался прекрасным. Лорена была ценителем этого напитка, но, к ее сожалению, мало где его умели правильно приготовить.

Может, это место и правда не так уж плохо? И ей удастся избавиться от своих навязчивых депрессивных мыслей?

Мариэлла ела эклер, осторожно разрезая его на маленькие кусочки. Кажется, она предупреждала Лорену об опасности подавиться едой или захлебнуться кофе, но Лорена ее не слушала.

Мысли Лорены переступили безопасную черту и вот уже крутились в самой болезненной области. Она снова и снова думала о том, как много упустила в жизни.

Внезапно ее плеча коснулась мягкая рука. Медсестра с добрыми взглядом и удивительно несимметричным лицом, придавшим ей вид совершенно безопасного человека, сказала:

– Пусть зажжется в вас минута счастья.

Лорена посмотрела на нее во все глаза. Она пока не знала, что нужно отвечать на местное приветствие.