История шпионажа времен второй Мировой войны

В 5:11 Гитлер выступил с обращением к вермахту, оправдывавшим нападение. «Ряд нарушений границы, – утверждал он, – терпеть которые великая держава больше не в состоянии, доказывает, что поляки больше не готовы уважать немецкую границу. Чтобы положить конец этому безумству, у меня не остается никаких других средств, кроме ответа силой на силу».

Ровно в 8:00 утра, спустя 12 часов после инцидента в Глейвице, вермахт сумел глубоко вклиниться на территорию Польши. Отныне число жертв конфликта уже не ограничивалось одним лежавшим в нескольких шагах от радиостанции «поляком». В 9:10 в Глейвиц въехал походный госпиталь – двое раненых, один из которых скончался. Первые жертвы среди немцев.

Мир снова находился в состоянии войны.

Для Польши эта война продлилась всего 27 дней. Никогда прежде военная мощь государства не рухнула столь стремительно. Военные эксперты всего мира задавались вопросом: как могло произойти, что страна с населением 32 миллиона человек столь быстро оказалась под пятой оккупантов? Ни один находившийся в здравом уме человек всерьез не предполагал, что польской армии удастся остановить вермахт без помощи извне, но, с другой стороны, все рассчитывали, что поляки окажут достойный отпор агрессорам, победа которым обойдется весьма дорогой ценой.

Сутки спустя после начала Гитлером блицкрига 75 % польских самолетов были уничтожены – большинство из них в ангарах. Нацисты упредили помощь полякам от Великобритании и Франции, разрушив все польские аэродромы, специально оборудованные для приема военной авиации. За первые несколько дней кампании немцы разрушили польские коммуникационные линии и железнодорожные мосты в тылу польских войск. Армейские транспорты, действующие согласно секретным графикам, были атакованы самолетами люфтваффе и выведены из строя еще на терминалах. Центры мобилизации и сборные пункты, по-видимому известные только высшему руководству польского Верховного командования, были обнаружены германской авиацией и уничтожены. Склады боеприпасов и ГСМ были взорваны все до единого. Не уцелел ни один объект военного значения.

Среди самых больших загадок той войны случай в Ленчице был наиболее труднообъясним. Ленчица – город с населением 10 000 человек неподалеку от Лодзи, в глуши, вдали от войсковых путей следования. Казалось, эта провинция для неприятеля интереса не представляет. Гарнизон в Ленчице насчитывал всего лишь 150 солдат и офицеров. Но и их в спешке направили в районы боевых действий, оставив город вообще без военных. И все же подразделение за подразделением стало появляться в этом городке, пока Ленчица не пала трагической жертвой тотальной бомбардировки – согласно статистике на каждое здание пришлось рекордное количество бомб, принимая во внимание размеры этого городка.

Офицеры действующей армии задавали вопрос: почему нацисты не пожалели десятки тонн бомб на такую малозначительную цель? Безумное расточительство, принимая во внимание в целом ограниченный боезапас авиабомб люфтваффе. Шестнадцать воздушных налетов не решили проблему. А семнадцатый послужил ключом к разгадке. Раздался взрыв такой силы, что в радиусе 50 миль от Ленчицы в окнах домов не осталось ни одного целого стекла. Сам город был разрушен до основания. Дело в том, что именно здесь, в провинциальной глуши, поляки разместили гигантский склад боеприпасов, о местонахождении которого знало лишь высшее командование Войска польского.

Как немцы узнали об этом?

Ответ был получен спустя несколько дней после завершения кампании. Группу иностранных журналистов привезли на экскурсию в руины Варшавы. Выделили даже сопровождающего – полковника фон Веделя из отдела по связям с прессой Верховного командования. Его-то и попросили объяснить тайну этого удивительного успеха.

Полковник представил весьма откровенное объяснение, что в целом было не очень типично для людей военных, тем более генштабистов: «Успех был достигнут в результате превосходства германского оружия и германской разведывательной службы».

Шпионаж и анализ полученных сведений играли заметную роль во всех больших войнах истории, но никогда прежде военачальники этого публично не признавали.

Трагедия Ленчицы послужила нагляднейшей иллюстрацией тому, что имел в виду фон Ведель. В течение нескольких предвоенных лет в Ленчице действовал немецкий шпион, в задачу которого входило наблюдение за самым важным военным секретом этого городка. В первый день войны Ленчица числилась среди первоочередных объектов атак люфтваффе. Склад был тщательно и умело замаскирован. Несмотря на радионаведение местного агента, самолеты не сразу нащупали цель, отчего и понадобилось 16 бомбардировок. Но полученные немцами сведения были столь бесспорны, что они решили бомбить Ленчицу в семнадцатый раз, возымевший и для объекта, и для города воистину фатальные последствия.

Надо сказать, подобная обстоятельность преобладала не только в Ленчице. Военные составы, например, не следуют по определенным и всем известным расписаниям, и пункты назначения также известны лишь узкому кругу ответственных лиц. Тем не менее подрывы польских рельсовых путей происходили с поразительной регулярностью и точностью. 5 сентября, например, армейский состав отошел от Центрального вокзала Варшавы, направляясь на фронт. Его засекреченное направление предусматривало прибытие на станцию Прага, на другом берегу Вислы, 15 минут спустя. За несколько минут до прибытия эшелона в Прагу словно ниоткуда появились немецкие самолеты и до основания разбомбили железнодорожную станцию. Состав встал на линии, перекрыв движение поездов. Один-единственный агент, внедренный в аппарат управления начальника станции в Варшаве, воспользовавшись секретным каналом связи, сумел предупредить немцев и таким образом воспрепятствовал прибытию нескольких тысяч польских солдат и офицеров на фронт[6 - Имеется в виду фронт к северо-востоку, где немцы развернули стремительное наступление из Восточной Пруссии в южном направлении.].

Сомнений нет, очередная страница летописи войн была перевернута. Подозрительный успех сопутствовал вооруженным силам Германии. Секретная миссия штурмбаннфюрера Науйокса, предвосхитившая самую большую войну в истории, так или иначе, стала доселе невиданным символом нового типа ведения войны.

Этот только что разразившийся конфликт обладал загадочным, интригующим новым измерением. В чреве его вынашивалась армия совершенно нового типа, организованная заранее для ведения сражений в войне тоже совершенно нового типа.

Это была армия шпионов.

Безусловно, испокон веку во всей писаной истории шпионы играли важную роль: и в дипломатии, и уже в ходе войны, но никогда прежде как в ходе этой.

Непосредственно перед началом Второй мировой войны американский историк секретной службы подсчитал численность шпионов в мире. И при этом обнаружил, что белых пятен на карте практически не осталось. Земной шар целиком был испещрен тайными явками, резидентурами разведок, тайными агентами, роковыми женщинами, конфиденциальными осведомителями, стихийными информантами и полицейскими шпиками.

Весьма примечательный прирост, в особенности принимая во внимание тот факт, что шпионаж отнюдь не принадлежит к видам деятельности, шагающим в ногу с увеличением численности человечества и прогрессом цивилизации. Безмятежные времена шпионажа, как казалось некоторым, миновали навсегда. На самом же деле они только начинались.

Глава 2

«Лис» в своем логовище

31 августа 1939 года вермахт, участвовавший в кампании в Польше, буквально лопался от нетерпения. Но в безликом, безвкусно обставленном берлинском кабинете тщедушный, болезненного вида человек с белоснежными волосами расслабленно откинулся на спинку кресла. Для Вильгельма Канариса это внезапное начало войны было своего рода отдохновением – пик интенсивной деятельности миновал. Он долго и упорно работал, прокладывая путь к нему: а теперь сражения, которые вермахту предстояло выиграть или проиграть, уже не в его власти. Он со своими сотрудниками вел собственную тайную войну со всей возможной решительностью и редкостным мастерством. Хотя победу в некоторых схватках пришлось все же уступить, но большинство сражений они выиграли. И теперь уже не сомневались, что выиграют и войну.

Кем был этот человек, этот великий полководец и мозг огромной подпольной армии? Разумеется, самым известным предводителем шпионов всех мастей периода Второй мировой войны. Канарис был и одним из ее самых спорных персонажей. Редко, писал один бывший высокопоставленный чин германской секретной службы, встречаются столь заметные в истории фигуры, оценки которых столь разнятся, как внешне незаметный, немногословный, несколько эксцентричный адмирал Вильгельм Канарис, руководитель германской военной разведки.

Враги Канариса расценивают его как не знавшего мук совести организатора самых гнусных преступлений гитлеровского режима. Его друзья восхваляют адмирала как духовного лидера умилительно-трогательного антинацистско-го движения, человека, который принял мученическую смерть за бесстрашие и убеждения. Есть и такие, кто заклеймил его как предателя, чья измена вермахту в самый тяжелый час и обусловила сокрушительное поражение Германии.

Масса глупостей написана о Канарисе. Его изображали самым загадочным из деятелей Германии всех времен – ловкачом, который плел интригу за интригой на протяжении всего промежутка между двумя мировыми войнами. Его выдавали и за одного из любовников Мата Хари, называли «адмиралом без формы», хотя большую часть взрослой жизни этот человек прослужил как раз на флоте. Другие пытались сделать из него гуманиста и моралиста, и даже интригана.

На самом же деле большая часть жизни Канариса была невероятно скучна и однообразна. Он родился в Аплербеке неподалеку от Дортмунда, то есть в самом центре Рура, 1 января 1887 года. Вильгельм Канарис был младшим из троих детей в семье преуспевающего горного инженера. Может показаться символическим, но в юности он получил прозвище Kiecker, что можно перевести как «любитель подглядывать» или даже «шпик». Молодой Вильгельм Канарис пошел служить в военно-морские силы (кайзерлих-марине) и уже в Первую мировую войну заинтересовался разведывательной работой, хоть она и не была его специальностью. В Первую мировую войну он командовал подводной лодкой, а после войны стареньким линкором «Силезия». Начавшаяся после этого синекура послужила тонким намеком на то, что военно-морские силы более не нуждаются в его услугах. В начале 1930-х годов его списали на берег на командирскую должность на второстепенную базу германских ВМС Свинемюнде на Балтийском море, где под его началом было несколько береговых орудий и еще мириады чаек для отстрела, чтобы не умереть со скуки.

Затем совершенно внезапно и необъяснимо с 1 января 1935 года он сменяет на должности главу абвера, военной разведывательной службы, гауптмана Конрада Патцига.

В ту пору Канарису исполнилось 48 лет, но выглядел он намного старше. Он был небольшого роста, щуплым, говорил тихо, сопровождая речь неторопливой жестикуляцией, лицо его покрывала сетка мелких морщин, волосы были белоснежные. Подчиненные за глаза называли его «der Alte» – Старик.

Канарис все время разрывался между нечистоплотностью своей работы и врожденной страстью к морализаторству, между мистической верой в судьбу и дотошным следованием поставленной цели. Он был добрым и слабоватым человеком, приспособленцем, обожавшим всех замирять, постоянно колеблющимся между решимостью и стремлением отложить решение на потом, до лучших времен. Его характер находил отражение во всех его поступках, даже в его излюбленном виде спорта – хождении под парусом. Он всегда ходит только по ветру, как однажды выразился кто-то из его друзей, и причаливает к берегу с повисшими парусами.

Канарис был в известной степени человеком впечатлительным, что, как кто-то отметил, было «несовместимо с выбором профессии офицера и вынуждало его чуть ли не с ужасом расценивать любое проявление силы». Вероятно, по причине своей чисто штатской внешности он с долей отвращения взирал на своих вечно куда-то мчавшихся коллег-офицеров. Один только вид орденов на груди у кого-нибудь из коллег вызывал у него сардоническую улыбку и язвительные высказывания. Этого было достаточно, чтобы бедняга навеки исключался из круга общения будущего адмирала. Канарис предпочитал штатские костюмы и окружал себя служащими, которые очень мало напоминали людей военных.

Его святилище на верхнем этаже здания абвера, прозванное посвященными «Лисьей норой», отражало противоречивые черты характера этого странного человека. Обстановка кабинета была лишена как стиля, так и вкуса. На его рабочем столе красовалась старинная безделушка, которую Канарис избрал в качестве символа абвера: три обезьянки – одна затыкает уши, вторая прикрывает рот, третья зажмуривается – «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». Одну стену закрывала огромная карта мира. На других висели три картины: фотография с автографом генералиссимуса Франко (знак его любви к Испании, гражданскую войну в которой он в 1936 году помог спровоцировать); японское изображение дьявола и картина его любимой таксы Зеппля.

У этого странного человека не было ни друзей, ни доверенных лиц, но зато он обожал собак. Его тревоги по поводу самочувствия его любимцев-собак однажды полностью дезориентировали его противников. Разъезжая под вымышленным именем и с поддельным паспортом по Испании, Канарис в 1936 году занимался подготовкой франкистского мятежа. Республиканская полиция разыскала его и поставила его телефон на прослушивание, поскольку Канарис временами шел на явный риск, передавая весьма конфиденциальную информацию в Берлин по открытым каналам международной связи.

Агент-испанец подслушал разговор Канариса о занемогшей собачке. В ответ на вопрос о ее самочувствии он получил от своего берлинского подчиненного детальный отчет об актах дефекации четвероногой любимицы. Испанская полиция не сомневалась, что это было не что иное, как хитроумный код, и дешифровальщикам пришлось туго: они едва ли не всю ночь пытались разгадать этот код. Но так и не разгадали. Канарис на самом деле рассуждал о самочувствии своей заболевшей таксы.

Канарис воплощал худшие стороны секретной службы. Он был политиком и, вследствие этого, попирал наиглавнейшее правило любой секретной службы, используя полученную его департаментом информацию как оружие для осуществления собственных козней. Он пришел в абвер, будучи убежденным нацистом, но позднее дистанцировался от Гитлера, а закончил жизнь и карьеру в статусе участника антигитлеровского заговора. Ныне его часто причисляют к высшему эшелону антинацистского заговора, однако реальный вклад адмирала Канариса состоял скорее из упущений, нежели из заслуг. Он позволил нацистам внедрить своих осведомителей в абвер, а антинацистам – готовить за его спиной заговоры. И отнюдь не безуспешно пытался использовать и тех и других в своих собственных интересах.

В конце нацисты вздернули его на специально изготовленной виселице с тонкой рояльной струной вместо веревки – видимо, желая усугубить и продлить предсмертные муки бывшего начальника армейской разведки. Как однажды заметил Уоттон, виселица – позорнейший вид казни, но, судя по всему, представляется логичным предположить, что этот человек ее вполне заслуживал.

Но 1 сентября 1939 года от финала карьеры и казни адмирала отделяли годы. В ту пору он был на пике власти и славы – и все потому, что, хотя и странно слышать подобное о человеке, казалось бы, самой судьбой предопределенном вечно пребывать в тени, Канарис был всемирно известен. Абвер был мощной опорой Гитлера, а Канарис – одним из его наиболее ценных и ценимых им сообщников.

В полуофициальной истории абвера Пауль Леверкюн, гамбургский юрист, служивший офицером разведки во время войны, писал о Канарисе следующее: «Он был не просто человеком, находившимся на должности главы абвера. Его личность и методы создали сущность абвера. Абвер являлся в очень большой степени его творением, и, когда Канарис был отстранен, абвер начал быстро разрушаться. Фактически не будет большим преувеличением сказать, что абвер был Канарисом и Канарис был абвером».

Накануне войны Канарис располагал постоянным штатом в 18 000 сотрудников, как мужчин, так и женщин, и, кроме того, несколькими тысячами неофициальных информаторов.

Возглавлял иерархию сам Канарис. Ниже его располагались 5 главных секций. Существовал Центральный отдел, возглавляемый храбрым и решительным офицером, антинацистом, полковником Гансом Остером. Иностранный отдел при капитане Бюркнере поддерживал связь с иностранными державами. Отдел абвер II при полковнике фон Лахузене отвечал за саботаж и другие закулисные тайные операции. Отдел абвер III (начальник – подполковник (позже генерал-майор) фон Бентивеньи) исполнял главные функции в абвере – безопасность, контрразведка и борьба с диверсиями.

Секретная аналитическая работа (включая шпионаж) была зоной ответственности отдела абвер I, именуемого также Geheimer Meldedienst, или Секретной службой сбора и доставки сведений. Каждый из этих трех отделов, в свою очередь, был далее разделен на три подотдела, представлявшие армию, флот и авиацию соответственно и имевшие номера I Н (сухопутные силы), I М (флот), I L (авиация), II Н, II М, II L и т. д. Вдобавок существовали следующие 5 групп.

В подчинении отдела абвер-1:

Группа I Wi (Wirtschaft). Экономическая и коммерческая информация.

Группа I Ht (Heerestechnik) – сбор технической информации для армии (сухопутных войск).

Группа I TLw (Luftwaffentechnik) – сбор технической информации для военно-воздушных сил.

Группа I G – фотография, тайнопись (проявляющиеся чернила), удостоверения личности и паспорта и все другие вспомогательные устройства и аксессуары, необходимые для функционирования секретной разведслужбы.

Упомянутый отдел состоял из трех «подотделов» (по одному для армии, морских и военно-воздушных сил) и пяти групп. Среди них группа I G была занята разработками особых видов оружия (замаскированного под различные безобидные на вид предметы), изучением особых методов микрофотографии, невидимых чернил, изготовлением фальшивых документов – одним словом, всех необходимых для эффективного функционирования секретной службы средств. Группа 11 отвечала за радиосвязь, включая конструирование радиооборудования для агентуры (так называемый Afus) и создание секретных радиосетей.

Отдел I имел относительно малочисленный штат в штаб-квартире в Берлине в пятиэтажном доме на Тирпицуфер. Этот отдел имел весьма разветвленную сеть многочисленных так называемых «доверенных лиц» (Vertrauensleute), то есть нештатных сотрудников-осведомителей. Многие агенты рекрутировались из числа постоянно проживавших в Германии граждан рейха; еще больше – сотрудничали с абвером на временной, непостоянной основе. Большинство этих Vertrauensleute были добровольцами, помогавшими нацистам из идейных убеждений, считавшими, что они таким образом словом и делом поддерживают гитлеровский «новый порядок». Горстка была наемными шпионами, работавшими за деньги, но платили им не так уж и много, по-видимому исходя из устоявшейся теории о том, что самую ценную информацию все равно ни за какие деньги не купишь.

Но не столь важно, насколько твердо Канарис держался на этом пике иерархии. Он понимал, что его пребывание в одиночестве чревато риском. И он не был бы предводителем шпионов, если бы не подозревал о всех опасностях, подстерегавших и его лично, и подчиненный ему абвер. И главной опасностью был Рейнхард Гейдрих, молодой шеф эсэсовской службы безопасности СД (Sicherheitsdienst des Reichsf?rers SS – сокращенно Sicherheitsdienst – SD – служба безопасности рейхсфюрера СС), представлявшей собой довольно небрежно сработанную копию абвера Канариса.

Главной функцией абвера являлась защита Германии от иностранных противников как средствами агрессивного шпионажа, так и контрразведки. СД Гейдриха, созданная для защиты рейха от «внутренних врагов», как предполагалось, выполняла в основном функции полицейской разведки. Но подобное разделение полномочий долго сохраняться не могло. Невзирая на показное сотрудничество и даже личную дружбу, Канарис и Гейдрих не на жизнь, а на смерть сражались за обретение контроля.

Гейдрих всегда был полон решимости расформировать абвер, но подвластная Канарису организация занималась не пустопорожней деятельностью, а как-никак военной разведкой. Несмотря на то что этот план первоначально базировался прежде всего на профессиональных амбициях, у Гейдриха были и личные мотивы неприязни к Канарису. Гейдрих был младше Канариса на 17 лет, но оба были выходцами из германских военно-морских сил. С одним различием: Канарис дослужился до контр-адмирала и покинул ряды моряков с достоинством; Гейдрих же успел заполучить лишь погоны обер-лейтенанта, после чего с позором был изгнан из флота[7 - Причиной отправления в 1931 г. в отставку было то, что Гейдрих решил жениться на сельской учительнице Лине фон Остен и расстался с прежней своей избранницей, дочерью хозяина крупнейшего металлургического холдинга. И адмирал Редер после суда чести вынес свое решение.].