Евангелие любви

– Господин министр, если бы все было так очевидно, не стоило бы тратить столько денег и времени на поведение Операции поиска. Имя Хиллиера было на слуху с самого начала, но тогда он казался слишком молодым. Операция поиска была задумана не для того, чтобы дать возможность сенатору выиграть время. Ее цель – выявить с максимальной точностью, насколько это позволяют человеческие возможности, того единственного, кто пригоден для дела. Дела, самого важного, какое может предложить наша или любая другая страна. Трудно представить, кто бы мог этому соответствовать.

– Хиллиер, – упрямо повторил Магнус.

– Мистер Магнус, будь моя воля, мы бы с самого начала исключили из списков всех политиков. По-моему, политики не пригодны для такого дела.

Министр понимал, что они никогда не придут к единому мнению по поводу Хиллиера, и, прервав спор, спросил:

– Как обстоят дела со второй фазой?

– Приступаем немедленно. Я дала кандидатов Абрахама доктору Хемингуэй и наоборот. А сама взяла троих доктора Чейсена.

Министр выпрямился в кресле.

– Что же случилось с вашим голубоглазым малышом Чейсеном?

– Ничего. Он отлично поработал. Но использовать его во второй фазе значило бы понапрасну тратить его силы. Кроме того, для общения с людьми он не так хорош, как двое других. Я поручу ему пересмотр методологии переселения.

– Черт возьми, там же работы непочатый край!

– Вот именно. Поэтому я даю ему людей Абрахама и Хемингуэй и разрешаю оставить своих. Нет смысла, обучив двенадцать человек, снова отправлять их заниматься всякой ерундой, например, заставлять считать, сколько потребуется денег, чтобы сбросить с вертолета еду для голодающих в национальных парках оленей. Переселение настолько грандиозная тема, что Моше с восемнадцатью помощниками не справится до пенсии.

– Вы пессимистка.

– Реалистка, сэр.

– Таким образом, во второй фазе операции участвуете только вы, Хемингуэй и Сэм Абрахам?

– Чем меньше вовлечено людей, тем лучше. Притом что вашингтонскую крепость обороняет Джон Уэйн, нам не требуется вся американская кавалерия. – Джудит усмехнулась.

– Что мне доложить президенту?

– О, что мы перешли от первой фазы ко второй точно в соответствии с планом и что первая фаза во многом оправдала наши ожидания.

– Послушайте, доктор Кэрриол, этого недостаточно. Мне нужно сказать ему что-то еще.

Джудит вздохнула:

– Хорошо, скажите, что, как и предполагалось, Хиллиер прошел в девятку финалистов. Что из девяти выбранных для второй стадии людей семеро мужчин и две женщины. У одного кандидата двое детей, второй ребенок рожден, разумеется, с санкции Бюро. Только два кандидата не состоят в браке: один мужчина и одна женщина. Трое из девяти непосредственно связаны с НАСА, конкретно с проектом «Феб», что свидетельствует, насколько стали популярны наши космические программы и известны участвующие в них люди. Еще скажите, что ни одна из кандидатур не встретила резкого отпора на состоявшемся сегодня совещании.

– Всплыли еще какие-нибудь известные в масштабе страны имена, кроме Хиллиера?

– Я бы отнесла к ним семерых, в том числе двух женщин. Еще двое мужчин неизвестны в общенациональном масштабе.

– Кому не удалось попасть на вершину пирамиды?

– Право, затрудняюсь сказать. Я сознательно отстранилась и не стала вмешиваться в отбор из ста тысяч кандидатов в последнем туре. Большинство не добралось и до этого. Я не знаю, кто отпал на пути от ста тысяч к девяти. А если бы знала, это противоречило бы принципам Операции поиска.

Министр кивнул и не очень вежливо повернулся к окну.

– Благодарю вас, доктор Кэрриол. Держите меня в курсе, – сказал он в тройную стеклянную панель, отгораживающую его от холодного, враждебного внешнего мира на Кей-стрит.

Домой Джудит отправилась не сразу. Четвертая секция давно опустела, и она никого не встретила, когда возвращалась в свой кабинет. В приемной Джон Уэйн поднял на нее глаза, оторвавшись от лежащих на столе бумаг. Славный Джон. Если хочешь, чтобы твой сын стал опорой всем вокруг, назови его этим именем. Но что такого есть в именах? Джудит знала об этом только из своего опыта. Она не встречала ни одной Пам, которая не оказалась бы секс-бомбой, или Джона, не помогавшего всем вокруг, или Мэри – не ходячую обыденность.

Джошуа Кристиан. В маленьком сейфе в нижней секции стола уже были сложены папки с делами, занимая все пространство до последнего сантиметра. Джудит достала их оттуда и, разложив на столе, задумалась, сколько копий материалов на каждого из девяти кандидатов оставить и сколько уничтожить. Джон Уэйн вошел в тот момент, когда ее рука легла на папку с делом Джошуа Кристиана.

– Присядьте, Джон. Что скажете?

Главным развлечением в Четвертой секции стало строить догадки, что за отношения связывают босса и ее странного на вид секретаря, однако вслух никто бы не осмелился произнести непристойность. Но когда из министерства все уходили и Джон Уэйн оставался с Джудит один на один, он заметно преображался – был уже не существом среднего рода, хотя и не перевоплощался в мужчину. Лишь они двое знали, что помимо Джудит только он, Уэйн, обладал высшим допуском к секретной информации, которого не было даже у Гарольда Магнуса.

– Думаю, все прошло хорошо, – ответил он. – Было несколько сюрпризов, один на самом деле неожиданный. Хотите посмотреть протокол?

– Уже готов?

– Пока только черновик.

– Спасибо, сейчас не надо. Я достаточно запомнила для первоочередных задач. Надо многое осмыслить. – Джудит вздохнула, потерла пальцами веки и вдруг, уронив руки, пристально посмотрела на Джона Уэйна. Это был один из ее любимых приемов и очень эффективный, хоть на ее секретаря он и не действовал. Да она на это и не рассчитывала – но срабатывала сила привычки.

– Старина Чейсен заткнул коллег за пояс. Согласны? Я знала, что делала, когда переманила его из министерства здравоохранения, образования и социального обеспечения.

– Блестящий работник, – согласился Джон. – Вы, конечно, намерены поставить его на переселение?

– Конечно.

– А его кандидатами займетесь сами.

– Больше некому. – Джудит непроизвольно зевнула, закрыв рот рукой, на глазах выступили слезы. – Господи, как же я устала! Ничего, если я попрошу вас сделать мне кофе? Не хочу выносить из кабинета материалы, поэтому немного здесь задержусь.

– Может, заказать вам что-то вроде ужина?

– Слишком много хлопот. Будет вполне довольно, если найдется оставшийся после совещания сандвич.

– Кем вы намерены заняться в первую очередь, мэм? – Даже наедине Джон Уэйн не называл ее по имени, а она не предлагала. Обоих устраивали сложившиеся между ними отношения.

Джудит подняла веки и выразительно изогнула бровь.

– Как кем? Конечно, сенатором Дэвидом Симсом Хиллиером Седьмым. Он как раз в Вашингтоне. – Она поежилась от пришедшей в голову мысли. – Б-р-р… Представляете, ради двух других надо ехать в Коннектикут и Мичиган. Зимой!

Джон Уэйн криво усмехнулся. У него были хорошие зубы, но это была не та улыбка, когда их демонстрируют собеседнику.

– На Новую Аляску.

Джудит пожала плечами:

– Пусть на Новую Аляску. Но только не теперь.

В итоге она засиделась в кабинете до восхода солнца и к тому времени знала содержание всех папок и могла соотнести любые имена и лица с самыми незначительными событиями истории и гипотезами проявления силы и слабости. Двоих из кандидатов она мысленно забраковала – они не стоили того, чтобы, когда настанет момент истины, упоминать о них Тайбору Рису.

Джошуа в их число не входил. Прочитав толстую подшивку заметок и сообщений о нем, Джудит заинтересовалась. Этот человек произносил такое, что потом все повторяли. И его термин для обозначения начавшейся тридцать лет назад и ползущей по стране депрессии показался ей самым удачным. Невроз тысячелетия.