Депутат за семь миллионов

Андрей с напускным спокойствием продолжал скрести асфальт фанерной лопатой, не забывая исподлобья посматривать на мужиков. И те его придирчиво рассматривали.

«Не дай бог, браслет наручника выскользнет из рукава», – подумал Андрей.

Тут в воздухе стал нарастать неясный гул. Прохожие задирали головы к небу. Из-за крыш домов на противоположной стороне улицы выплыл большой гражданский вертолет. Шел он низко, рокот турбин и стрекот винтов давил на уши. Воздух вибрировал. Ларин по привычке смотрел не столько на вертолет, ведь сам по себе он не мог нести опасности, а на то, что могло измениться в результате его пролета. Взгляд Ларина прошелся по далеко выступающему скульптурному карнизу девятиэтажки-сталинки. С него свисали гигантские сосульки, доходящие до середины окон верхнего этажа. В некоторых местах словно искорки вспыхивали, разлетались пластинки треснувшего льда. Неторопливо летящий вертолет ушел за крыши.

Двое мужчин стояли на тротуаре перед аркой и перешептывались. К их ногам спланировало несколько таких ледяных пластинок. И тут Ларин не столько увидел, сколько почувствовал, что произойдет. Забыв, что перед ним если не враги, то уж точно – противники, он что было силы крикнул:

– Берегись! – и показал рукой вверх.

Секунду парочка «топтунов» была в замешательстве, им, наверное, казалось, что это предупреждение – всего лишь какой-то хитрый трюк, долженствующий отвлечь их внимание от объекта. А потому и посмотрели вверх, когда было уже слишком поздно. Сверкающая в утреннем свете громада сросшихся между собой сосулек уже неслась на них сверху. Мужчины синхронно вскинули руки, будто бы могли прикрыться ими от ледяной, ощерившейся остриями сосулек глыбы.

По улице разлетелся странный звук, словно разбилась кристальная плита, разлетелись в стороны ледяные обломки. На том месте, где только что стояли мужчины, под ледяным навалом просматривалось нечто бесформенное и в крови. И тут в наступившей тишине прозвучал отчаянный женский крик.

– Мамочки! – девица, выскочив из джипа, бросилась к тому, что осталось от ее напарников, принялась руками разбрасывать обломки.

Стала собираться толпа. Ларин вымолвил:

– Черт. Честно говоря, мужики, я не хотел этого.

Он стянул с головы шлем сварщика, воткнул в неглубокий сугроб лопату, повесил на нее оранжевый жилет, бросил на снег рукавицы и зашагал по улице, хрустя ледяными обломками. До его слуха долетали обрывки разговоров напуганных происшествием прохожих.

– …должен же кто-то за это отвечать?

– …за техобслуживание деньги берут исправно…

– …а все потому, что порядка нет…

У бордюра негромко скрипнули тормоза. Ларин покосился на неприметные «Жигули» с московскими номерами. Эту машину он видел впервые. За рулем сидел пожилой мужчина с мясистым лицом – Павел Игнатьевич Дугин собственной персоной. Короткий жест и ситуация, в которой оказался Ларин, не оставляли места колебаниям. Андрей сел в машину.

Павел Игнатьевич Дугин возглавлял ни много ни мало мощнейшую и отлично законспирированную тайную структуру Российской Федерации. Эта структура не имела задачи по свержению действующего режима с последующим захватом власти. Цели были более чем благородными: беспощадная борьба с коррупцией в любых ее проявлениях, и притом – исключительно неконституционными методами.

Костяк тайной структуры составили те честные офицеры-силовики, которые еще не забыли о таких понятиях, как «порядочность», «совесть», «присяга» и «интересы державы». Однако одиночка, сколь благороден бы он ни был, не в состоянии победить тотальную продажность властей. Тем более коррупция в России – это не только гаишник, вымогающий на шоссе дежурную взятку, и не только ректор вуза, гарантирующий абитуриенту поступление за определенную таксу. Коррупция в России – это стиль жизни.

Начиналось все с малого. Офицерам, выгнанным со службы за проявление порядочности, Дугин подыскивал новые места работы. Тем более что его генеральские погоны и высокая должность в главке МВД открывали для этого самые широкие возможности. Затем начались хитроумные подставы для «оборотней в погонах», этих самых честных офицеров уволивших. С этой целью несколько наиболее проверенных людей были объединены в первую «пятерку». Вскоре организовалась еще одна. Затем – еще…

Заговор – это не обязательно одеяла на окнах, зашитая в подкладку шифровка, подписи кровью на пергаменте и пистолет, замаскированный под авторучку. Залог любого успешного заговора и любой тайной организации – полное и взаимное доверие. И такое доверие между заговорщиками против коррупции возникло сразу же.

Вычищать скверну законными методами оказалось нереально: та же «внутренняя безопасность» во всех без исключения силовых структурах занимается, как правило, только теми, на кого укажет пальцем начальство. К тому же корпоративная солидарность, продажность судов и, самое главное – шкурные интересы российского чиновничества не оставляли никаких шансов для честной борьбы. И потому Дугин практиковал способы куда более радикальные и действенные, вплоть до физического уничтожения наиболее продажных чиновников. Точечные удары вызывали у коррупционеров страх; количество загадочных самоубийств среди них росло, и многие догадывались, что эти смерти не случайны. Слухи о некой тайной организации, этаком «ордене меченосцев», безжалостном и беспощадном, уже давно росли и ширились, и притом не только в Москве, но и в провинции. Корпус продажных чиновников просто не знал, с какой стороны ждать удара и в какой именно момент этот удар последует. Что, в свою очередь, становилось для них не меньшим фактором страха, чем сами акции устрашения.

Сколько людей входило в тайную структуру и на сколь высоких этажах власти эти люди находились, знал только Дугин. Даже в случае провала одной из «пятерок» структура теряла лишь одно звено, да и то ненадолго – так у акулы вместо сточенного ряда зубов очень быстро вырастают новые.

Самому же Ларину, бывшему наро-фоминскому оперативнику, бывшему заключенному ментовской зоны «Красная шапочка», бежавшему из нее не без помощи Дугина, отводилась в законспирированной системе роль этакого «боевого копья». И как догадывался Андрей – далеко не единственного. Таких «копий» у Дугина наверняка было несколько. Пластическая операция до неузнаваемости изменила лицо бывшего наро-фоминского опера. Жизненного и профессионального опыта Андрея было достаточно, чтобы быстро ориентироваться в самых сложных ситуациях. Природного артистизма – чтобы убедительно разыграть любую нужную роль, от посыльного до губернатора. Несомненно, все эти качества Ларин уже не раз демонстрировал и вновь собирался продемонстрировать в самом ближайшем будущем…

Дугин ловко вырулил в крайний левый ряд и, ожидая на светофоре, протер лысину бумажной салфеткой, бросил ее на приборную панель.

– Уфф… Я уже думал, что не успею, – выдохнул он.

– Вообще-то все уже кончилось, Павел Игнатьевич, – заметил Ларин.

– Курьера, с которым ты должен был встретиться в автобусе, взяли в канун Нового года, вот в результате и вышли на тебя. Знали только место и примерное время встречи. А курьер после задержания был в таком виде, что использовать его, как наживку не представлялось возможным. Вот и вычислили тебя на остановке методом исключения.

– Я это уже понял.

– Я же слишком поздно узнал о провале. Связи с тобой уже не было. Извини, – Дугин развернулся и не торопясь поехал вдоль разделительной полосы.

– Кем они были? – Ларин покосился на толпу, собравшуюся перед аркой.

– Возможно, обычные исполнители. Вероятно, толком даже не знали, кто ты такой, просто получили ориентировку на опасного преступника и задание тебя задержать. Может оказаться, что и честные служаки, хотя в их досье я пока и не заглядывал. Какая теперь разница?

– Что ж, по большому счету, и я мог оказаться на их месте. Как говорится, на кого бог пошлет.

– Ладно, проехали. Трагическая случайность, нелепое совпадение. Но тебе в любом случае придется теперь на время уехать из города. Под нашу организацию начали сильно копать. Не даем мы им покоя.

– Значит, не зря живем…

* * *

Как и все неприятное, трагический инцидент, произошедший утром первого января, Ларин постарался поскорее забыть. Какой жизненный урок из него можно было извлечь? Мы все под Богом ходим? Не стойте под карнизами? Чаще глядите вверх? Против лома нет приема? Эти нехитрые истины каждый усваивает еще с детства. Однако Ларин не мог предположить, что почти через полгода Дугин привезет его на это самое нехорошее место и примется рассуждать о причинах гибели «топтунов», делая при этом далекоидущие выводы и прогнозы.

Но обо всем по порядку, потому что этой поездке с Дугиным предшествовало событие, придавшее жизни агента тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти новое и неожиданное направление…

* * *

Дугин подбирал в свою организацию людей тщательно, десять раз их проверял, делал все, чтобы убедиться в их универсальности. Ведь никогда не угадаешь точно, какие именно таланты потребуются при выполнении задания. Обычно «боевые копья» тайной организации по борьбе с коррупцией действовали в одиночку, хоть их молниеносной работе и предшествовала тщательная подготовка, которую проводили группы опытных аналитиков и изобретательных техников. Так меньше риск провала, меньше угроза соратникам. Но иногда приходилось прибегать и к помощи напарников.

Ларин же предпочитал работать один, в крайнем случае мог вытерпеть возле себя кого-то на вторых ролях. Ну, не любил он отвечать за чужие ошибки. Об этом прямо и заявлял Дугину. Однако из каждого правила имеются исключения. Ведь напарник может оказаться и напарницей. А если это молодая красивая женщина, которая вдобавок неравнодушно к тебе дышит, то отказать ей сложно. На этих чувствах Андрея и позволял себе время от времени играть Павел Игнатьевич.

Утренний парк мало похож на дневной. Тут не увидишь мамаш с маленькими детьми, влюбленных парочек, компаний, решивших выпить в кустах. По утрам аллейки обживают приверженцы здорового образа жизни. И летом, и зимой с упорством, достойным лучшего применения, любители утренних пробежек совершают оздоровительные забеги. Поклонники восточной гимнастики с отрешенными лицами делают таинственные пассы руками и ногами, будто посылают шифрованные сигналы в космос. Качки оккупируют турники. Манерные дамочки, сидя на скамейках в позе лотоса, заряжаются солнечной энергией. При этом большинство, как истинные горожане, стараются друг друга не замечать.

Вот и в это теплое майское утро Андрей привычно затесался среди подобной публики. Пробежать с утра несколько километров было для него традицией. Этаким сочетанием приятного с полезным. Приятно размять мышцы, разогнать кровь, провентилировать легкие, сбросить с себя остатки тяжелых снов. Но одновременно полезно и проверить – не следят ли за тобой? А сделать во время бега это отнюдь не сложно. Народу немного, все на виду, постоянные любители здорового образа жизни тебе уже примелькались. Меняешь скорость, останавливаешься, чтобы с десяток раз отжаться от скамейки, выбегаешь из парка на улицу. «Наружку» при таком раскладе выявляешь очень быстро.

Ларин неторопливо бежал вдоль набережной, асфальт поближе к гранитному парапету местами просел, провалился. Ежегодные ремонты не помогали, дождевая вода всегда находила лазейку. А потому приходилось держаться чуть дальше от реки. Из боковой аллейки выскользнула бегунья в шортах, кроссовках и коротенькой майке, присоединилась к Ларину.

– Привет, Андрей, – негромко произнесла она и улыбнулась.

– Маша, я не знал, что и ты тут по утрам бегаешь, – изобразил удивление Ларин.

– Только сегодня и только ради встречи с тобой.

– Не ври, Дугин тебя прислал. Если бы хотела просто увидеть, то выбрала бы другое место.

– Хвоста за тобой нет, уже убедилась.

– И я это заметил.

Мужчина и женщина бежали рядом, ровно дышали, говорили, не поворачивая голов друг к другу. Так что издалека казалось, кроме бега, их ничего и не интересует. Серебрилась река. Майская зелень была нереально яркой и сочной.

– Я на днях приступила к новому заданию, – произнесла Маша.