Оборотная сторона

Я, должно быть, могла становиться туманом, и это мне нравилось. Не знаю почему, но я даже гордилась своим даром.

– У тебя одна из лучших магий, – прошептала Лиана.

Ее улыбка исчезла, глаза сделались злыми, в них заблестели сумасшедшие огоньки, которые отразились страхом в моей груди.

– Мне нужен твой дар, Виктория, очень нужен!

Тонкие длинные пальцы Лианы обвили мою шею и с силой сжались, не давая мне вздохнуть. Я стала задыхаться. Мои попытки сопротивляться были ничтожны, и тогда я поняла, что умру. Почему-то мне стало по-детски обидно так бессмысленно умереть в первый же день новой жизни, и ведь мне только начало здесь нравиться.

Глава шестая

Говорят, когда человек умирает, перед ним проносится вся жизнь. Время останавливается, и ты наблюдаешь важные события своей жизни, как старое кино в 3D. Хорошие поступки просматриваются так, как ты их запомнил, а вот плохие так, как их запомнил тот, кого ты обидел.

Когда руки Лианы сжимали мое горло, я ничего такого не видела. Просто поняла, что всё кончено и ничего больше не будет. Мне совсем не хотелось умирать, я подумала, что если останусь живой, то приму этот мир, с его магией, с его странными жителями. И как бы сильно я ни грустила о старом мире и о своих близких, обещала то ли богу, то ли самой себе радоваться жизни. И когда грудь стало разрывать от боли, что-то ударило Лиану по голове. Ее глаза закатились, по лбу побежала тонкая струйка красной крови. Руки, жестоко сжимавшие мою шею, ослабили хватку, и я судорожно глотнула воздух. Атакующая меня Лиана безжизненным кулем рухнула рядом со мной.

– Обалдеть! Чуть не опоздал! Поверишь, ее дар – чувствовать новичков. Ведь хороший дар – помогать другим осваиваться здесь, а эта дрянь убивать стала, – быстро сказал высокий светловолосый парень в темных очках. Хотя я была не на шутку перепугана нападением, невольно отметила его широкие плечи, выдающиеся скулы, тонкие яркие губы и высокий лоб. Красавчик!

– Миша, – молодой человек подхватил Лиану под мышки и оттащил в сторону.

– Что? – стараясь восстановить дыхание, переспросила я.

– Михаил, можно просто – Миша. Я твоя половинка, хотя мне больше нравится слово «напарник». Тебя как зовут?

Ну вот, началось, сейчас спросит о моем даре, а потом постарается убить. Очень жаль, он такой милашка. Правда, Лиана тоже сначала была ничего так, пока не принялась меня душить…

– Она сказала, что я ее половинка, – пытаясь казаться не сильно удивленной, сказала я.

– Наврала, она совсем сумасшедшая. Убила свою напарницу, – пояснил Михаил.

– Она сказала, что ее напарница не домерцала и осталась у мусорщиков.

– Чушь полная, такого не бывает. Она ее убила и моего напарника тоже. – Михаил стоял над лежащей в углу Лианой, борясь с желанием ее ударить. – Меня пыталась убить, гадина. Пусть мы не на лицевой стороне мира, но мы все же живем, чувствуем и понимаем, мы должны оставаться людьми. Это обратная сторона, она выбрала нас, и теперь это – наш дом.

– Убила напарника? Ты же сказал, что я твоя напарница! – попыталась я подловить Мишу на слове.

– Да, теперь ты. Раньше у меня был напарник, а вот эта… – он взмахнул ногой, будто намеревался пнуть, но бить лежащую на полу девушку не стал. – Эта гадина его убила!

Я попыталась встать, но сил не хватило, и Михаил помог мне подняться на ноги. Открутил крышку у моей бутылки с водой и протянул мне.

– Пей больше, в ней наша сила. Весь оборотный мир связан с водой. Я даже думаю, что это не вода вовсе, а жидкая энергия. Ты, наверное, не заметила еще, но вода меняет вкус в зависимости от того, что тебе сейчас хочется. Я однажды захотел борща, так вода стала его вкуса. Скажу честно, дрянь еще та.

В углу зашевелилась Лиана. Миша взял пятиногий стул со спинкой и усадил на него девушку, затем начал аккуратно приматывать ее к стулу веревкой.

– Зачем так? – возмутилась я.

– Ты хочешь, чтобы она тебя убила? – спокойно спросил он.

– Разумеется, нет!

–Тогда я ее привяжу. Ты не представляешь, какая в ней сила.

Безусловно, я не представляла, поэтому молча продолжила пить сладкую освежающую воду. Каждый глоток восстанавливал меня, делал сильнее. Мысли становились все четче, а уверенность в том, что все будет хорошо, укоренялась, вытесняя недоверие к молодому человеку, который только что меня спас.

Михаил, по-моему, его имя переводится как – Бог мне судья, вызывал симпатию. К тому же он был, как говорят, в моем вкусе. Высокий, широкоплечий, хотя слегка и сухощав. Короткие светло-русые волосы, зачесанные назад, лежали волосинка к волосинке, словно уложенные воском. Коричневая майка и зеленые джинсы напоминали военную форму. На поясе висели две армейские фляжки, наверняка заполненные водой.