Дочка, не пиши!

Хи-хи:

Если это выдумка, то выдумано хуже, чем у Санаева в «Похороните меня за плинтусом». Там острее, и не так длинно. А если правда, то тоска берет от того, что бедному ребенку чуть ли не главным казалось в детстве то, что нет подходящих шмоток.

Анна:

Ботиночки ей не те купили. Не покрасивше. Да многие дети за старшими братьями и сестрами донашивали, кому-то и надеть было нечего, а эта дамочка с такими претензиями. Да каждый второй ребенок в нашей стране может с такими же претензиями к родителям – а вот у подруги кофточка покрасивше, «я, Вань, такую же хочу…»

Брунгильда:

Не те туфли купили, нужной кофточки не было, не провожали по вечерам из музыкальной школы… Понимаете, точно так же было у всех. И средний читатель вроде меня не понимает, чего же в этом такого страшного. Особенно люди нашего возраста. У меня тоже первые «настоящие» джинсы появились только в 25 лет, а в детстве я донашивала вещи за старшим братом, поэтому меня все время с мальчишкой путали. Правда, может, ваша проблема в том, что вы жили в Москве, а не в провинции, у вас у половины одноклассников была одежда, купленная через фарцовщиков, а у нас в классе – у одного-двух.

Ах, Брунгильда! Читатель, запомни это имя. Сия дама еще даст перцу, правда, в ответ тоже получит по полной программе, но персонаж этот – уморительный и показательный. Ее имя (ник) я изменила по той же причине, что и ник Азиата: не хочу делать рекламу графоманской писанине. В комментарии Брунгильды есть одно здравое зерно: она все же соображает, что есть некая разница между местом ее проживания и Москвой. В моей книге русским языком, черным по белому написано, что в Москве в конце 70-х уже были немножко иные представления, чем в провинции, о том, как должен выглядеть человек. Мои подруги были из самых обычных, небогатых семей, и все они (все!) были одеты значительно лучше меня. Я подчеркивала именно этот факт. Не заметили. Проигнорировали. Или «включили дурака».

Брунгильда:

Нужно более подробно описать, как жили другие московские дети, точнее, дети вашего окружения. Это же очень тонкая прослойка, чья жизнь практически неизвестна.

В отношении той же одежды. У нас в классе лучше всех одевалась девочка, чья мать работала проводницей на поезде дальнего следования и имела возможность покупать то, что «выбрасывали» в Москве. То есть если вас одевали так, как эту девочку, то одевали очень неплохо. Откуда же читателю (не москвичу) знать, как одевали ваших ровесниц и где им покупали одежду? Мои родители, например, и не прочь бы были воспользоваться любым блатом, но его просто не было.

Вот ведь чудеса какие! Я не знала, что мы с Брунгильдой жили настолько в разных странах… Не ее и не моя вина, конечно, однако, сдается мне, что дама лукавит: не может она не знать, что в Москве в магазинах тоже было шаром покати. И без приложения особых усилий, одеваясь «из магазина напротив» без очереди, блата и фарцовщиков, та же москвичка выглядела как чучело, то есть отвратительно и безвкусно.

И бросьте – о какой такой «тонкой прослойке» шла речь? Что за выдумки? Я училась в трех школах, и в двух из них большая часть класса – дети из рабочих семей, совершенно простые люди! Вам и об этой «прослойке» ничего не известно? Ну-ну, почитайте про советский рабочий класс – о нем написаны горы книг, сняты сотни фильмов. Или в провинции были свои книги, свои фильмы, не столичные?

К моему счастью, очень скоро среди читательских откликов появились и благожелательные. Нашлись и такие, которые сразу весьма убедительно поставили Брунгильду и К°. на место.

Reader:

«Откуда же читателю (не москвичу) знать, как одевали ваших ровесниц и где им покупали одежду?» (Брунгильда)

А из книги узнать. Там же написано – героиню одевали хуже всех одноклассниц и подруг. Вы что, доказательств требуете, как в суде? Автор как раз очень четко об этом поведала – словами девочки-одноклассницы. По-моему, достоверно. А как там было на самом деле, не знаю. Но недоверия книга не вызывает. Автор задала условия, нарисовала картинку, а главное (именно это и обеспечивает достоверность), передает все это через собственное восприятие – иногда здоровое, иногда болезненное. Именно откровенность придает правдоподобие всему описанию.

Мне кажется, ваши претензии, Брунгильда, проистекают от невнимательного чтения.

Почитав все это, я тоже не смогла остаться в стороне от беседы и сразу взяла быка за рога:

Автор:

Я вдруг поняла, что меня очень достало одно обстоятельство. Я пишу, как старший брат проявлял к маленькой девочке отнюдь не братское любопытство, а людей трясет от главки об одежке. Я пишу, как родители игнорировали болезнь девочки, которая мучилась головными болями, тошнотой и бессонницами, а почтенная публика видит лишь тему шмоток. Я пишу, как девочка стала шарахаться от всего мира, бояться обычной жизни из-за поведения своих родителей, а некоторые читатели негодуют по поводу моих воспоминаний о тряпье, в которое я была одета и из-за чего, разумеется, тоже страдала.

Некоторые пишут: а у меня было еще хуже! Ну и что с того? Вы думаете, мне от этого легче? А тем более – легче той девочке?

Отчего же некоторых так «заколбасило» именно на этой теме, напрочь заслонившей все остальное? Вот и скажите: кого из нас больше волнует это? Кто до невозможности зациклен на шмотках? В моем тексте сия тема одна из многих, в комментариях некоторых читателей она главная и основная, которая взволновала, задела, видимо, за живое. Так у кого это болит?

Но, как показало время, все оказалось бессмысленно – и слова Reader» а, и мои… «Шмоточная» тема продолжает волновать умы некоторых читателей больше всего на свете.

Тося Т. (имя изменено):

Вот кофточки не было, одежки в обычном магазине куплены, а не по блату – вот трагедия!

Людмила:

К сожалению, считаю, что вся ваша книга пропитана злостью и ненавистью. Тряпки, квартиры, любовные романы – вот ваши интересы.

Зеркало:

Вы написали: «вещи из ближайшего магазина». У меня половина подруг так одевалась, хотя школа была что-то типа элитной в современном понимании. Насколько помню, никто не морщился. Тогда это было не так важно, как сейчас. Это ваши личные комплексы, о которых если и стоило упомянуть, то в другом контексте.

О, любимый аргумент: «у меня половина подруг так одевалась». Кстати, а почему Зеркало не сообщила о себе, из какой она была половины, странно как-то… Могу предположить, что среди «половины подруг», одетых убого, эта девочка, очевидно, одетая «из-под прилавка», чувствовала себя очень даже неплохо.

Важно это было всегда, потому что, живя среди людей, необходимо соответствовать социуму, в котором живешь, его требованиям. И если ты одет, как нищий, то именно так тебя и будут воспринимать – так устроено любое человеческое общество. Или носи на себе табличку: «Я из хорошей и культурной семьи, просто мои родители на заморачиваются тряпками». К сожалению, я до этого в детстве не додумалась, а то бы непременно ходила с такой.

Некоторые советские люди (я продолжаю называть многих наших людей «советскими», потому что по своей сути они именно такие и есть) и по сей день ничем подобным не заморачиваются, например, не считают нужным покупать дезодоранты – ну, выше они этого, и все тут! Последствия такого высокого духовного полета мы и имеем счастье обонять ежедневно в общественном транспорте. А ведь эти, которые «духовно выше», просто не желают считаться с требованиями цивилизации. А Зеркалу, по-видимому, такой запашок «и сладок и приятен», ведь у нее, в отличие от меня, нет личных комплексов. Или она тоже противница дезодорантов? В одном Зеркало права: конечно, речь идет о моих личных комплексах! Они возникли и оттого, что одноклассницы как раз морщились от вида моей одежды. Но раз у Зеркала такого не было, я, конечно, не имела права упоминать эту проблему в данном контексте.

Впрочем, есть еще одна банальная версия того, почему так «заколбасило» некоторых людей на двухстраничной теме… Зависть. Тривиальная, тупая, злобная и неукротимая. Ведь я написала, что теперь у меня и с этим (да-да, со шмотками этими несчастными!) все хорошо. Они у меня есть в большом количестве и самого лучшего качества. Вот этого мне могли и не простить! Разве «совок» может спокойно пережить чье-то благополучие, даже наступившее после больших проблем и потерь?

Вспоминаю известную жуткую историю солдатика, которого покалечили в армии, в результате чего он остался полным инвалидом без ног. После того как об этом рассказали телевидение и газеты, семье несчастного выделили какие-то деньги и, кажется, предоставили новое жилье. Помню выступление матери этого солдатика… Она со слезами рассказывала, что соседи стали злобствовать и травить несчастную семью. Так что предметом зависти у значительной части нашего населения может стать даже помощь изуродованному человеку. Что уж говорить о шмотках!

Я задумалась, или, как говорят в русских сказках, пригорюнилась. Я чувствовала, что происходит что-то не совсем то… Нет, я вовсе не ждала аплодисментов и восторгов от читателей, но подобного поворота все же не предвидела. Вот ведь какая наивность, дожить до седин и не понимать, как много людей вокруг меня – с другой планеты. Или это я с другой планеты? В любом случае, мы совершенно по-разному смотрим на этот мир, настолько по-разному, что вообще не в состоянии понять друг друга. Это стало очевидным довольно быстро, но в самом-самом начале я оказалась к этому не готова. Несколько позже один весьма интересный, хотя и не без странностей, читатель, регулярно появлявшийся на моем форуме, скажет, что я – «человек Чистого Будущего», а потому типичные представители «грязного настоящего» не понимают и ненавидят меня. Осознаю всю степень этого преувеличения, но, к чему скрывать, приятно было это прочитать о себе. Хотя я совсем не уверена, что при таком количестве поборников «грязи» «чистое будущее» реально достижимо в обозримые сроки.

Правила игры

Не очень далеко еще уйдя от начала, должна рассказать читателям о тех правилах игры, которые пытались мне навязать хулители и проклинатели, подозрительно быстро объединившиеся в целую банду. Они почему-то решили, что вправе разговаривать любым манером, употреблять какие угодно слова и оскорблять меня, а я… Я, по их плану, должна была кротко внимать всему этому или, что еще лучше, покорно принимая и безропотно снося удары, благодарить хулителей за науку и правду. Они не ожидали отпора с моей стороны и были крайне возмущены, когда получили его. Я выбрала записи одной моей корреспондентки, во-первых, потому что в них содержатся наиболее типичные для комментаторов этого сорта обвинения, а во-вторых, потому что это наиболее связный и читабельный текст.

Тося Т.:

Теперь я могу судить о целой книге – пусть с третьего раза, но до конца осилила. Именно не дочитала, а осилила. Если вначале все то, что вы описываете, было мне близко, то дальше стала я в вас, как личности, разочаровываться. Все чаще, все больше из-под маленькой несчастной девочки проглядывала эгоистка с, простите, сволочным характером (эту вашу черту также выдает ваша манера общения, ответы на негативные комментарии). Все кругом такие твари!

Ах, мать плохая – не взяла вас с мужем в гости, куда вас приглашали! А вы не подумали, что мать ваша банально вас стеснялась? Стеснялась того уродца, которого вырастила? Безусловно, она виновата! Виновата!!! Это я не ерничаю. Она сделала вас такой.

Стоп! Обратите внимание: для Тоси Т. нормально, если мать стыдится собственного ребенка. Якобы уродца… Что имеет в виду Тося? Мою внешность? Ну, о ней я довольно-таки критического мнения, но уж уродцем точно никогда не была, да и мать в своих произведениях писала: «моя красивая дочь». Замечу также, что на СИ была размещена моя фотография. Не зависть ли бередит душу бедной Тоси? Фотограф был хороший, фото удалось, возможно даже, оно мне льстит.

Мне могут возразить: Тося имела в виду мое моральное уродство, вроде как я была какая-то не такая, как все, неправильная, что ли. Ой ли? В книге ясно сказано, что уж вести себя я всегда умела, во всяком случае, претензий по этому поводу никогда не было. Я не знаю, как читала Тося мою книгу, но там также было написано, что родичи второго-третьего круга (тети, дяди, двоюродные и троюродные братья и сестры) тогда еще относились ко мне очень даже хорошо. И продолжение истории с гостями там тоже изложено. Но Тося притягивает за уши свою версию: моего «уродства» и права матери стыдиться такой «уродской» дочери. Что ж, это в гораздо большей степени характеризует Тосю и ее мораль, чем меня, что она потом и докажет.

…Я выхожу в красивый ухоженный двор – покормить моих ободранных, уличных кошаков. Половина кошечек раздуты от беременности, другая половина – уже кормящие мамочки. Они трутся о ноги, мурлычут и умильно заглядывают в глаза. Еще бы, я выношу для них молочко и кошачьи чипсы, а им детишек надо выкармливать, так что я – полевая кухня. Они ласковы со мной и прекрасно знают, что я их друг, но… Но никогда эти осторожные, умные животные не показывают мне своих детенышей, надежно спрятанных в разных укромных местах. Кто-то «свил гнездо» в зарослях кустов, куда человеку не продраться сквозь цепкие ветви и колючки, а кто-то пристроил малышей в полуподвальных запертых помещениях, куда можно пробраться только сквозь крохотное оконце. Берегут киски детишек, ох, берегут!

Мяукающие мамашки выводят детенышей «в свет», только когда им исполняется полтора-два месяца и их уже надо приучать к самостоятельности. Я обожаю эти «выходы в люди» маленьких комочков с испуганными глазенками и крохотными хвостиками… Мамы-кошки всем своим видом дают понять миру, что они гордятся потомством. Даже дворовые кошки…

Подленькая мысль о том, что нормально стыдиться своего ребенка, не любить его, если он какой-то «не такой», уж слишком часто, чтобы можно было это проигнорировать, появлялась в некоторых комментариях – и не только мужчин, но, что самое дикое, и женщин тоже.

Тося Т.:

Вы, вероятнее всего, уже родились с некоторыми психологическими отклонениями, а мать не поняла этого, воспитывала вас как нормального ребенка. Плюс к тому, даже к нормальному ребенку, видимо, подходов правильных не знала, вот и получилось, что получилось.

А что получилось-то? Что конкретно? Я кусала людей? Лила кому-нибудь на голову разнообразные напитки? Требовала, чтобы слушали стихи моего сочинения? Что я делала такого, чтобы меня нужно было стыдиться? Ни в книге, ни в жизни ничего подобного не было. Это была даже не фантазия Тоси, а, если называть вещи своими именами, злобная ложь и желание меня оскорбить. Всего лишь. Поэтому Тося продолжает искать другие, с ее точки зрения, слабые места в моей биографии.

Тося Т.:

Но мать ваша – живая женщина. С присущими ей плюсами и минусами. Неужели плюсов у нее совсем-таки нету? Вот вся насквозь черная? Может, душой и скупая, а деньгами? Разве отказывала вам в чем-то? Одну машину подарила (типа с возвратом, но родители наверняка догадывались, что возврата не будет), потом вторую. И если машиной она вас когда-то попрекнула – то квартирами не попрекала. Ни первой, ни второй. Или это мелочи? Действительно, что такое квартира в Москве? Так, пустяки.