Люси Краун

Сначала хозяину показалось, что она наблюдает за ним, и он чуть улыбнулся – вежливый знак симпатии. Не увидев ответа на лице женщины, он понял, что она смотрит не на него, а на человека, сидящего за стойкой.

Хозяин бросил взгляд на мужчину и подумал с легкой горечью: «Ну конечно». Это был американец по фамилии Краун – молодой человек лет тридцати, с тронутыми сединой волосами, высокий, но не чрезмерно, как те двое. В его больших серых глазах с густыми черными ресницами застыла настороженность, а пухлые, причудливо изогнутые губы выдавали досадное безволие их обладателя, источник многих бед. Хозяин знал его, как и сотню других людей, которые заходили в бар несколько раз в неделю. Хозяин помнил, что Краун живет неподалеку, что в Париже он уже давно, и заходит выпить обычно поздней ночью, один. Пил он мало, не больше двух рюмок виски, хорошо говорил по-французски; женщины постоянно засматривались на него, но это не вызывало у Крауна излишнего самодовольства.

Хозяин подошел к Крауну и поздоровался с ним за руку, обратив внимание на его загар.

– Добрый вечер, – сказал он. – Давненько вас не видел. Где пропадали?

– В Испании, – ответил Краун. – Я вернулся три дня назад.

– А, вот откуда такой загар, – сказал хозяин и огорченно коснулся своей щеки. – А я совсем зеленый.

– Самый подходящий цвет для ночного клуба. Не расстраивайтесь, – серьезно сказал Краун. – Клиенты чувствовали бы себя здесь неуютно, если бы на ваших щеках горел румянец. Они заподозрили бы что-то неладное.

Хозяин рассмеялся.

– Может, вы и правы. Позвольте вас угостить, – сказал он и махнул рукой бармену.

– В этом заведении действительно есть что-то подозрительное, – сказал Краун. – Смотрите, как бы кто-нибудь не донес в полицию, что вы угощаете американца.

Да, сегодня он уже изрядно принял, подумал хозяин и сделал бармену знак глазами, чтобы тот приготовил что-нибудь послабее.

– Вы ездили в Испанию по делам? – спросил хозяин.

– Нет, – ответил Краун.

– За удовольствиями?

– Нет.

Хозяин заговорщически улыбнулся.

– Женщина…

Краун усмехнулся.

– Люблю беседовать с вами, Жан, – сказал он. – Как это мудро – отделить женщину от удовольствий. – Он покачал головой. – Нет, женщина тут ни при чем. Я ездил туда потому, что не знаю испанского. Хотелось немного подзарядиться, а нигде так не зарядишься, как там, где ты не понимаешь никого и никто не понимает тебя.

– Многие туда ездят, – согласился хозяин. – Сейчас Испания всем нравится.

– Конечно, – сказал Краун, потягивая напиток. – Бедная, плохо управляемая страна с малочисленным населением. Как ее не любить?

– Вы шутник, мистер Краун.

Краун серьезно кивнул головой.

– Да уж, – сказал он, опустошил бокал и положил пятитысячефранковую купюру за выпитое им до того, как хозяин подошел к нему. –   Если у меня когда-нибудь будет бар, приходите, Жан, я тоже угощу вас.

Пока американец ждал сдачу, хозяин оглядел комнату и увидел, что женщина, сидящая со студентами, пристально смотрит на Крауна.

«Этот не про вашу честь, – злорадно подумал хозяин. – Держитесь своих студентов».

Он проводил Крауна до двери и вышел на улицу глотнуть свежего воздуха. Краун постоял минуту, разглядывая здания, темнеющие на фоне звездного неба.

– Когда я учился в колледже, – сказал он, – я думал, что Париж – город радости.

Он повернулся к хозяину и пожал ему руку на прощание.

Вдыхая прохладный воздух, хозяин смотрел вслед медленно удаляющемуся по безлюдной улице Крауну. Американец, взрывая безмолвие спящего города гулким постукиванием своих каблуков, казался хозяину грустным, терзаемым сомнениями человеком. Странное сейчас время, подумал хозяин, глядя вслед уменьшающейся фигуре, попавшей в отсвет уличного фонаря. Плохое время для одинокого человека. Интересно, как бы выглядел сейчас Краун на улице в Америке.

Хозяин вернулся в бар и недовольно нахмурился, ощутив густоту табачного дыма. Пройдя за стойку, он увидел, что женщина встала и стремительно направилась к нему, оставив студентов в растерянности и недоумении.

– Не могли бы вы помочь мне? – сказала она.

Ее голос звучал напряженно, он словно неохотно подчинялся ей, лицо казалось безжизненным и возбужденным одновременно – ночь оставила на нем свою печать.

«Я ошибся, – решил хозяин, вежливо улыбаясь. – Ей уже порядком за сорок пять».

– К вашим услугам, мадам.

– Тот человек, что стоял здесь, – сказала женщина. – Вы с ним вышли…

– Да?

Хозяин посмотрел на нее настороженно, выжидательно; Господи, в ее-то возрасте, подумал он.

– Не знаете, как его зовут?

– Хм… дайте вспомнить.

Желая помучить ее, хозяин сделал вид, будто вспоминает, возмущенный этим явным и непристойным преследованием, оскорбляющим память тех двух его женщин.

– Кажется, знаю, – сказал он. – Краун. Тони Краун.

Его собеседница закрыла глаза и схватилась за стойку, словно боялась упасть. Пораженный хозяин увидел, как через мгновение она открыла глаза и легким нетерпеливым движением оттолкнулась от бара.

– Вам известно, где он живет? – спросила женщина.

Ее голос звучал теперь спокойно, и хозяин с удивлением почувствовал: если он скажет – нет, женщина испытает облегчение.

Он пожал плечами и дал адрес. Учить людей правилам хорошего тона не входит в его обязанности. Он содержит бар и, значит, должен заботиться о том, чтобы клиенты оставались довольны. Если для этого нужно сообщить стареющей женщине адрес молодого человека – что ж, это их дело.

– Вот, – сказал он, – я вам запишу.

Он набросал адрес на листке и вырвал его из блокнота. Она взяла бумажку, и он заметил по вибрации листка, что руки у нее дрожат.

И тут он не смог удержаться, чтобы не сказать гадость:

– Разрешите дать вам совет, мадам, – прежде позвоните. А еще лучше, напишите. Мистер Краун женат. На очаровательной особе.