Чужая невеста

Главное – и он это понял. Замер на мгновенье, сжимая большими шершавыми ладонями ее локти, чертыхаясь шепотом сквозь зубы, а потом совершенно неожиданно подхватил ее на руки и понес… Куда? Оксана дернулась, пытаясь высвободиться, но он только крепче прижал ее к себе, бормоча что-то успокаивающее и даже укачивая, как ребенка. И тут же опустил в гамак, отошел на шаг в темноту, повозился там и вновь оказался рядом. В руке его снопиком слабого света вспыхнул электрический фонарик, и Алексей быстро мазнул лучом по съежившейся в гамаке фигурке.

– Где? Покажи… Где поранилась? Чем? Как? О, господи… – в голосе его была такая тревога, что Оксана совсем перестала сдерживаться и откровенно заплакала, по-детски хлюпая носом и вытирая обильные ручьи слез длинными рукавами халата. Он тут же плюхнулся в гамак рядом с ней, обхватил ее большими сильными руками, поднял, посадил к себе на колени и крепко прижал к своей широкой твердой груди, гладя по голове и бормоча в ухо:

– Ну, что ты, маленькая? Ну, что случилось? Ну, не плачь… Все будет хорошо, вот увидишь… Ну, что мне сделать? Ты только скажи…

Оксана свернулась клубочком, вцепившись руками в его рубашку и уткнувшись мокрым от слез лицом в его широкое теплое плечо, и плакала в три ручья, и не могла остановиться, потому что она так давно не позволяла себе плакать… И потому, что ей никогда еще не попадалось такого подходящего для этой цели плеча. И потому, что было темно, и никто не видел ее покрасневшего носа и опухших глаз. И потому, что ей было уютно и спокойно в его объятиях.

Он все гладил ее волосы, все шептал спокойные нужные слова, и она постепенно успокаивалась, затихала, впадая в оцепенение, – ни горя, ни страха, ни ожидания, одно большое теплое спокойствие с оттенком усталости.

– Я устала, – сипло сказала она, отрываясь от его плеча и пытаясь освободиться из его теплых рук. – Я вообще никогда не плачу, а тут вдруг… Я, наверное, просто устала.

Он тут же посадил ее рядом, выпустил из объятий и слегка качнул гамак.

– Еще бы, – согласился он серьезно. – Днем – сельхозработы, ночью – сочинение диплома… Кто угодно устал бы.

– А, ерунда все это, – отозвалась она слегка раздраженно и топнула ногой, качнув гамак. – Какая это работа… Я вообще устала. От всего. От жизни.

– Это бывает, со мной сто раз так было… – Алексей не особенно задумывался над тем, что говорить. Ему просто хотелось, чтобы она сидела рядом. Ему хотелось слушать ее чуть осипший от слез голос, и угадывать в темноте ее прелестную заплаканную мордашку, и вдыхать волшебный запах ее волшебных волос. – Это со всеми так бывает. Кажется: ну все, никаких сил больше нет. А потом: раз – и вдруг все меняется. И опять жить интересно.

– Интересно? – Оксана саркастически хмыкнула и шмыгнула носом. – Это что же такое должно измениться, чтобы жить стало интересно?

В ее голосе слышалась горечь. И злость. Алексей помолчал, борясь с острым желанием опять взять ее на руки и укачать, как ребенка, вздохнул и сказал:

– Ну, мало ли… Защита диплома, например.

Она хмыкнула еще саркастичнее и еще сильнее качнула гамак.

– Или, скажем, изменение семейного положения, – продолжал он там же ровным тоном. Она уперлась в землю пятками, затормозив движение гамака, и буркнула:

– Поздно уже. Я спать хочу.

– Или, например, крупный выигрыш, – не обращая внимания на ее слова, продолжал Алексей.

Она опять качнула гамак и подтянула ноги, устраиваясь рядом с ним теплым уютным комочком.

– Вам тетя Надя сказала?

– Нет, Марк.

– А-а… И что мне теперь делать? – В ее голосе слышался искренний интерес.

– Знамо дело, что, – авторитетно ответил Алексей. – Потратить все поскорей, чтобы голова не болела.

– А на что? – Она даже наклонилась к нему, пытаясь в темноте увидеть его лицо.

– Да на что хочешь! Ведь ты же хочешь чего-нибудь?

– Я хочу дом купить. Бабушке и дедушке, – мечтательно сказала Оксана. – Самый лучший.

– Со всеми удобствами? – озабоченно поинтересовался Алексей.

– Со всеми, – решительно подтвердила Оксана. – Но за городом. И чтобы сад был. Большой. Или даже огромный. Это дорого?

– Безумно дорого. Миллиона на два потянет.

– Ух, здорово, – обрадовалась она. – Тогда я еще хочу лошадь, собаку и пистолет.

– Лошадь у меня есть, – похвастался Алексей. – А собак аж четыре штуки, не считая бродячих. Все бродячие всегда почему-то возле моего дома пасутся.

– А пистолет есть? – затаив дыхание, шепотом спросила Оксана.

– Охотничье ружье есть. Старинное. Отец подарил.

– Ружье – это тоже хорошо, – задумчиво сказала она. – А почему тебя Лешим зовут?

Алексей не удивился внезапному обращению на ты, но волна горячей радости обдала его с такой силой, что он даже дыхание задержал и зажмурился.

– Почему? – Она еще ближе наклонилась к нему, задев его плечом.

– Потому что я в лесу живу, – хрипло сказал Алексей. – Потому что я дикий человек, нецивилизованный. Серый и неграмотный. Небритый и нестриженый. И таким желаю предстать.

Оксана тихонько засмеялась, совсем так же, как смеялась, когда слушала Жванецкого. Алексей положил руку ей на плечи, слегка притянул к себе и, наклонившись, близко заглянул в лицо. Почувствовав, как она вдруг вся сжалась, быстро чмокнул в нос и отпустил. Оксана вздохнула, опять коротко засмеялась и с интересом спросила:

– Ты все мои косточки съел?

– Что? – удивился он. – Какие косточки? А-а… абрикосовые. Нет, не все. Половину тебе оставил. Я щедрый.

Она опять вздохнула и сказала теплым голосом:

– Знаешь, мне кажется, я тебя тыщу лет знаю.

– Это ты такая старая? – ужаснулся Алексей, утопая в новой волне горячей радости.

– Не считая того, что я такая мудрая, – гордо сказала Оксана. – По-моему, вот-вот светать начнет. Или мне так кажется? – Она вдруг ахнула, резко наклонилась вперед и свалилась на землю. Не успел Алексей испугаться, как она засмеялась, завозилась под гамаком и встала. – Буксир, скотина бестолковая… Чуть до смерти не напугал. Тапку мою нашел, принес и на ногу мне надеть хотел. Не на ту!

– Действительно, бестолочь, – согласился Алексей. – Я бы обязательно на ту ногу надел. Я умный.

– Ты правда умный, – подтвердила Оксана. – Даже удивительно, откуда у Марка такой… – Она вдруг замолчала, вздохнула и сказала скучным голосом: – Я же просплю все царствие небесное. Мне завтра постирать нужно, книги библиотечные собрать, починить кое-что… И еще в этот китайский кабак неизвестно в чем идти. Ужас какой-то… Пойдем спать, да?

– Пойдем.

Алексей поднялся, взял ее за руку и повел в дом, хотя никакой необходимости в его руководящей деятельности не было – уже и правда светало. Не считая того, что Оксана, судя по всему, могла бы найти дорогу и сама, даже в полной темноте.

На внутренней закрытой веранде они остановились, улыбнулись друг другу и разомкнули руки.

– Спокойной ночи, – сказал Алексей, не двигаясь с места.

– Где ночь? Какая ночь? Не вижу никакой ночи, – сказала Оксана, тоже не двигаясь с места.