Нянька для олигарха

– Про то начальник поезда ничего не сказал. Машинист вроде вовремя тормознул…

Проводница направилась к тамбуру, часть пассажиров, в основном мужчины, – за ней, и она грозно прикрикнула на них:

– Не смейте выходить из вагона, отстанете. Я только посмотрю и назад.

Надежда видела, как она спрыгнула на землю и, придерживая рукой пилотку, побежала вдоль состава к тепловозу.

– Смотри-ка, сколько машин у переезда скопилось, – сказал за ее спиной капитан и неожиданно положил ей руки на плечи. – Даже братки на рожон не лезут, с чего бы это?

Она не успела приказать Николаю немедленно избавить ее от своих объятий. Ее внимание привлекла группа людей, на которых как раз указывал бывший капитан первого ранга. Они толпились возле трех сверкающих джипов, которые съехали с дорожного полотна на обочину, но, судя по тому, что следующие за ними автомобили трассу не занимали, очереди своей уступать не собирались. Правда, и лезть вперед не старались. К переезду подъезжал огромный трактор, вероятно, он будет стаскивать грузовик с полотна.

Надежда некоторое время наблюдала за трактором – как он пятится задом, фырча и плюясь сизым облаком отработанных газов. Возле него суетились сотрудники ГИБДД, какие-то люди в железнодорожной форме и в оранжевых жилетах ремонтников. Самого автомобиля из окна не было видно, и Надежда вновь перевела взгляд на группу мужчин возле джипов. Это были крепкие молодые ребята в темных костюмах и светлых рубашках, с короткими стрижками и японскими рациями в руках. Смотрелись они вполне цивилизованно и на бандитов походили не слишком, скорее на телохранителей какого-нибудь богатея или партийного босса.

Но кто их знает, этих богатеев и партийцев, вполне возможно, что сами они как раз из подобного контингента. Обтесались, обтерлись, приоделись – глядишь, и не отличишь от вполне законопослушных граждан. Правда, физиономии, как ни скрывай, выдают пристрастия… И как тут не вспомнить антрополога и судебного психиатра Ломброзо с его учением…

Надежда усмехнулась про себя. На ней, как ни крути, тоже лежит печать прежних пристрастий, поэтому, видно, и привлекли ее внимание ребята с хорошо развитыми челюстями и мускулами. Оказывается, она не совсем потеряла профессиональное чутье и не зря, наверно, всей своей закаленной боями милицейской шкурой почуяла вдруг опасность. Теперь она не отводила от этой компании взгляда, стараясь рассмотреть, чем занимаются парни в темных костюмах.

Они стояли полукругом, загораживая кого-то широкими плечами и мощными торсами, а может, просто о чем-то совещались. И когда они вдруг расступились, Надежда не поверила своим глазам. В следующую секунду она уже мчалась к выходу из вагона, а еще через пару мгновений спрыгнула на усыпанную галькой насыпь…

Глава 3

Глубокий ров отделял железнодорожную насыпь от дороги. На дне его стояла вода, метра в полтора шириной, и это препятствие невозможно было преодолеть в прыжке. Противоположный склон рва был не менее крутым, но в отличие от насыпи – глинистым и скользким. Надежда бежала по насыпи вдоль поезда, высматривая, где можно удобнее перебраться на другую сторону. Одновременно она не выпускала из поля зрения трех телохранителей, которые сопровождали высокого молодого человека в белых брюках и тенниске. Они быстро шли к переезду, до которого оставалось метров сто, не больше. И тут Надежда столкнулась с проводницей. Та бежала навстречу ей от головы поезда и орала не своим голосом:

– Назад! Назад! В вагон! Кретинка! Куда прешь?

Надежда на ходу оттолкнула ее с дороги и тут увидела, что противоположный склон понизился, а на дне рва нет воды. Она скатилась по насыпи, хватаясь за кустики какой-то травы, вскарабкалась наверх и выскочила на дорогу прямо перед мужчиной в белых брюках. И тут же поняла, как опрометчиво поступила.

Реакция телохранителей была мгновенной. Она успела заметить лишь удивленное лицо молодого человека, вблизи он еще больше смахивал на Меньшикова, вытаращенные глаза его охранников и тут же оказалась вниз лицом на грязной траве обочины. Руки ей заломили за спину, и кто-то не слишком вежливо принялся обыскивать ее, задирая рубаху и лапая ее за бедра. Она негодующе брыкнула ногой, когда с нее попытались стянуть кроссовки, и, подняв лицо, сердито прокричала:

– Идиоты! Нет у меня оружия!

– А это мы еще посмотрим, – сказал кто-то над ее головой. Ее бесцеремонно перевернули на спину. – Может, оно у тебя в белье!

– Я тебе покажу в белье! – процедила она сквозь зубы. И велела мордовороту с пистолетом в руке, ствол которого недвусмысленно уставился ей в голову: – Убери пушку! – И, сев, огляделась по сторонам.

Молодой человек в белых брюках стоял чуть поодаль и с любопытством наблюдал за происходящим. Да, он действительно был очень похож на Евгения, но она-то хороша, как могло ей взбрести в голову, что этот человек – ее потерянная любовь? За эти два с лишним десятка лет он ведь изменился, тем более что был старше ее на три года. Значит, сейчас ему около пятидесяти, а этому красавцу едва ли больше тридцати…

Телохранители продолжали держать ее под прицелом. И когда она потянулась к нагрудному карману рубахи, чтобы достать удостоверение, один из стражей в черном перехватил ее руку.

– А ну-ка, что там у тебя?

– Граната! – язвительно бросила Надежда и оттолкнула его руку. – За пазухой у девок своих ищи. – Она достала удостоверение и протянула его охраннику и, не дожидаясь помощи, поднялась на ноги.

Охранник глубокомысленно и долго изучал ее удостоверение, затем, передавая его человеку в белом, весело хмыкнул:

– Ну, дает? Пенсионер МВД. Ментура, что ли?

– Сотрудник милиции! – хмуро посмотрела на него Надежда и, нагнувшись, принялась отряхивать испачканные джинсы. Затем снова выпрямилась и сухо уточнила: – Вернее, бывший сотрудник милиции! А точнее, полковник в отставке, начальник уголовного розыска, тоже, естественно, бывший.

– Что ж тогда, как коза, через ров сигала? – поинтересовался второй охранник. – Мы ж видели, как ты с поезда спрыгнула.

– Обозналась, – сказала она и посмотрела на молодого человека с ее удостоверением в руках. – Простите, я вас приняла за человека, которого знала лет тридцать назад. Одного не учла, что он не может оставаться вечно молодым.

– Сожалею, – сказал он. – Возвращайтесь к поезду, а то, кажется, это чучело сейчас окочурится от рева. – И он кивнул куда-то за ее спину.

Только теперь Надежда вспомнила о поезде и оглянулась. Проводница стояла на подножке, отчаянно жестикулировала и, кажется, вправду, что-то кричала, но ветер относил ее крики в сторону. Чтобы добежать до своего вагона, Надежде надо было миновать не меньше семи вагонов, и она поразилась, как быстро пролетела это расстояние. Но назад добираться будет сложнее, потому что у нее исчез тот душевный порыв, который она испытала при виде молодого человека. Как глупо все получилось! Абсолютно по-детски! Вспомнила свои семнадцать лет, идиотка!

Она бросила быстрый взгляд по сторонам. За происшествием на дороге наблюдала масса людей: и пассажиры поезда, и те, кто застрял в пробке перед переездом. Ни разу в жизни она не попадала в столь нелепую ситуацию. Ее как последнюю дуреху уложили лицом в землю, да еще обыскали на виду у прорвы зевак… Расспросов теперь не оберешься, а еще придется выяснять отношения с этой чертовой проводницей…

Надежда вздохнула и посмотрела на переезд. Грузовик уже стянули с рельсов, но на семафоре горел красный свет, а возле головного вагона толпились несколько человек в железнодорожной форме и сотрудники ГИБДД. Что ж, она вполне успеет добраться до своего вагона. Еще она заметила, что дорожное полотно несколько понижалось к головному вагону, там будет легче перебраться на другую сторону.

– Извините! – она кисло улыбнулась молодому двойнику Жени Меньшикова, приняла из его рук удостоверение и убрала его в нагрудный карман. А в следующий момент увидела двух мотоциклистов с пассажирами на задних сиденьях. С ревом они вылетели из-за крохотного леска напротив переезда и на дикой скорости рванули в сторону скопления машин, но не по трассе, а по расположенной параллельно проселочной дороге. Все четверо были одеты в одинаковые черные куртки и блестящие головные шлемы с опущенными забралами. Облако мелкой, как порох, пыли скрывало их с головой. Но даже в этом мареве, сизом от выхлопных газов и взвешенной пыли, Надежда разглядела…

Она подскочила к «Меньшикову» и с криком «Ложись!» оттолкнула его в сторону. То ли от ее толчка, то ли реакция у парня была хорошая, но он вмиг оказался на земле. Охранник не успел ничего понять. Надежда выбила пистолет из его рук, подхватила оружие и выстрелила в первого мотоциклиста в тот самый миг, когда его напарник выхватил из-за пазухи пистолет-пулемет.

Ее пуля попала точно в грудь мотоциклиста. Он выпустил руль, нелепо взмахнул руками и повалился на седока за своей спиной. Тот перехватил руль, но успел при этом нажать на спусковой крючок. Только пули ушли в небо, а сам мотоцикл пошел юзом, упал набок, и его закрутило по дороге. Поднимая тучи пыли, он скатился на обочину. А на самой дороге остались лежать неподвижно два тела.

Второй мотоциклист, резко затормозив, заложил крутой вираж влево и, чуть не потеряв при этом седока, ушел в поле, засеянное овсом, но через сотню метров забуксовал. Черные комья земли летели из-под его колес. И бандиты, даже не заглушив мотор, бросили мотоцикл и ринулись к ближнему лесу.

– В джип! В джип давай! – крикнула Надежда и, не вернув охраннику пистолет, бросилась к одному из джипов, который уже мчался навстречу.

Она вскочила в салон внедорожника и приказала водителю:

– Вперед! Вон за теми ублюдками!

Она показала в сторону двух убегающих по полю людей в кожаных куртках, которые они пытались снять на ходу. От шлемов они освободились тотчас, как расстались с мотоциклом.

Джип резво перевалил насыпь и помчался по полю, оставляя заметную колею, особенно черную на фоне ярко-зеленых посевов. Но это Надежда разглядит после. Сейчас она видела только спины мчащихся во весь опор бандитов. Тут она заметила второй и третий джипы, которые нагнали их, и, приоткрыв дверцу, закричала:

– В клещи! В клещи берем! Стрелять только по ногам!

Ее послушались. Один из джипов пристроился сзади беглецов. Второй стал обходить их справа. За рулем этой машины Надежда заметила парня в белом. Ее же машина предприняла обходной маневр слева. Беглецы заметались и несколько раз полоснули короткими очередями по машинам. Пули противно взвизгнули, ударившись о корпус.

– Держи меня! – крикнула Надежда водителю, тому самому охраннику, у которого отобрала пистолет. Он молча облапил ее правой рукой, а левой продолжал крутить баранку. Теперь Надежду меньше мотало по сиденью, и она могла более тщательно прицелиться. Она так и сделала. И высунувшись в окно, прокричала: – Бросай! Бросай оружие! Стреляю на поражение! – В ответ раздалась автоматная очередь, и пули прошили боковое стекло салона рядом с ней. Чудом только они не задели ее и водителя.

Но Надежда вновь высунулась наружу и выстрелила в ответ четыре раза. Затем сделала паузу и снова выкрикнула:

– Сопротивление бесполезно! Бросай оружие!

В ответ не стреляли. И Надежда, не дожидаясь, когда джип затормозит окончательно, выскочила наружу.

Оба бандита сидели на земле, зажимая руками раны на ногах. Автоматы их валялись на расстоянии вытянутой руки. При виде устремленного на них пистолета они подняли перепачканные в грязи и крови руки вверх. Первого бандита Надежда рывком уложила лицом в пашню, вторым занялись охранники из подоспевших джипов.

Она присела на подножку одного из них и вытерла лицо тыльной стороной ладони, забыв, что до сих пор сжимает в ней пистолет.

– Эй! Отдай ствол! – к ней подошел охранник и протянул руку за оружием. Она молча ткнула пистолет ему в ладонь и поднялась на ноги.

– Стрелков ко мне! – приказала она так, как всегда умела это делать. Сухо и резко, не давая ни мгновения на раздумья.