Кто в доме хозяйка?

– У нас специальный предмет был, где мы изучали народное творчество, кустарный промысел, артельное производство и тому подобные «бренды» русско-словянской и отечественной культуры. Мама дорогая, да там же целый парк! – вскрикнул он, восхищенно глядя на вид, открывающийся за забором. – Леся, дорогая, похоже, ты являешься наследницей целой усадьбы. Ты только посмотри, это ж настоящее дворянское гнездо. Ой, как интересно! – захлопал в ладоши он.

– Не болтай глупости, – нахмурилась девушка, тоже вылезая из машины и разминая затекшие мышцы. – Избушка на курьих ножках – это более подходящий вариант. Какая могла быть усадьба, да еще с гнездом у столетней старухи?

– Да ты сама посмотри.

– Ой, и правда, – ойкнула Олеся, прильнув носом к решетке ворот. – А здесь не может быть ошибки? Это точно дом номер двадцать?

– Если верить табличке на воротах, никакой ошибки нет, – пожал Валя плечами, пробуя подергать замок – вдруг откроется. – Судя по ржавому налету на этом «раритете», похоже, что его не открывали лет сто, не меньше, – пришел к выводу он и задрал голову вверх, чтобы прикинуть высоту забора. – Нет, такой «Эверест» нам не преодолеть ни за что, – сморщился молодой человек.

– А может, попробуем? – с надеждой спросила Олеся. – Смотри, если поставить ногу вот сюда, а рукой уцепиться вот за это и перенести вторую ногу вон на тот выступ....

– Ага, и что потом будет с кожей на моих руках? – от всей души возмутился Валентин. – Я столько добивался этой бархатистости и нежности, а ты хочешь все мои старания пустить по ветру? Я же их беспощадно исцарапаю об эти железки, да еще и зараза какая-нибудь может попасть. Мне только столбняка не хватало. Нет-нет, моя дорогая, ты как хочешь, а я ни за что на свете не буду так рисковать, – категорически отказался он, отодвигаясь на безопасное расстояние от забора.

– Ты, Кадушкин, как всегда, думаешь только о себе, любимом и неповторимом, – проворчала Олеся.

– Если я не подумаю, никто больше не подумает, – огрызнулся тот. – А ты знаешь, сколько уколов нужно будет делать, если подхватишь столбняк? Ты представляешь, какой это будет кошмар, если какая-то грудастая медсестра будет дотрагиваться своими ледяными руками до моей... до моих...

– Короче, Склифосовский! Меня совершенно не волнует, кто там будет щупать холодными руками твои нижние полушария, – прикрикнула девушка, резко перебив друга. – Лучше скажи, как нам попасть на территорию, если ворота закрыты? Что толку стоять здесь и разглагольствовать о пустом? Не хочешь лезть через забор, давай искать другие пути.

– Не нужно так кричать, я и без этого прекрасно слышу. Что за грубые манеры, в самом деле? Какая невоспитанность! – поджав пухлые губки, закатил глаза Валентин.

– Валя, не буди во мне тигру, – предупредила Олеся.

– Успокойся, ма шер, дай немного подумать! – манерно отмахнулся он. – Ты мешаешь мне сосредоточиться. Безусловно, у кого-то должны быть ключи от этих ворот, да и от дома тоже. Вообще-то, по сути дела, раз дарственную ты нашла в кабинете у своего покойного деда, значит, и ключи должны быть там же.

– И что ты предлагаешь? Вернуться обратно домой, чтобы найти ключи, которых там может и не быть?

– Нет, конечно! Как можно ни с чем возвращаться, когда такой длинный путь проделали да столько бензина извели? – пробормотал Валентин, сосредоточенно обмозговывая ситуацию. – О, я кажется, придумал! – оживился он. – Пошли вон в тот дом, что ближе всех стоит, и обо всем расспросим соседей, они могут знать, у кого находятся ключи.

– Пошли, – согласилась Олеся. – Не уезжать же, действительно, обратно?

Девушка еще раз приникла к забору и посмотрела на дом, видневшийся вдалеке. – Валь, посмотри, какой он симпатичный, мне даже не верится, что все это наяву.

– Согласен, ма шер, дом очень миленький, но меня больше привлекают его размеры. Признаюсь тебе честно, дорогая, они весьма приятно ласкают мой взгляд, – заметил он. – Надеюсь, что внутреннее содержание нас тоже не разочарует. У меня даже уже появились кое-какие планы. Представляешь, как будет здорово, если я оборудую себе там спальню в розовых тонах, обязательно с будуаром, и буду приезжать сюда к тебе каждый уик-енд. Здорово я придумал, правда? По вечерам можно будет гулять по парку, смотреть на луну, на звезды. Ах, как это романтично, душечка, не правда ли?

– Еще одно слово, и я тебя придушу, – проворчала Олеся. – Кадкин, ну о чем ты думаешь в такой момент? У меня вон зуб на зуб не попадает, а он про будуар на луне со звездами, с ума от тебя можно сойти!

– А что с твоими зубами, жара вроде на улице? – удивленно округлил глаза молодой человек.

– Ой, Валь, даже сама не знаю, что со мной происходит, – передернулась девушка. – Я что-то так волнуюсь, прям как шлюха в церкви, – откровенно призналась она. – Все так странно и непонятно.

– Зачем тебе что-то понимать? Радуйся, ма шер! Посмотри, какой подарок на тебя неожиданно свалился, любо-дорого посмотреть, – засмеялся он, показывая в сторону дома. – Сейчас пойдем к соседям, обо всем расспросим, все узнаем, и нечего переживать, – подбодрил он подругу. – Пойдем, дорогая, ничего не бойся, я с тобой.

– Подарок, конечно, хорош, только что-то меня настораживает, – еле слышно прошептала Олеся, еще раз с тревогой оглянувшись на дом. – Вот здесь клубочком свернулось какое-то нехорошее предчувствие, – показала она на солнечное сплетение. – У тебя такого не бывает?

– В этом месте у меня обычно начинает нагло сосать, когда я до ужаса голодный, – проворчал Валя. – Как сейчас, например.

– Кто про что, а ты только про еду и можешь думать, – обиделась на друга Олеся. – И это в такой ответственный момент.

– Голод не тетка, его не волнуют ответственные моменты, – огрызнулся Валентин. – Я тебе говорил, давай остановимся, шашлыком перекусим, ты не захотела, а страдаю теперь я.

– Есть в придорожной забегаловке – это самоубийство, Кадкин, – засмеялась девушка. – Сейчас выясним у соседей, что здесь и как с моим наследством, а потом у них же спросим, где здесь можно перекусить.

– Вот это уже совсем другое дело, – сразу же повеселел Валя. – Ты же знаешь, ма шер, когда я голодный, я ужас какой нервный.

4

Валентин и новоявленная наследница перешли на противоположную сторону улицы и подошли к соседнему дому. Остановившись у калитки, Олеся нерешительно толкнула ее и, увидев, что она открыта, шагнула во двор, Валя последовал за ней. Только они дошли до середины двора, как раздался грозный собачий лай, и из-за угла дома выскочил огромный сенбернар. Пес резко остановился и, сев у крыльца дома, уставился на незнакомых людей тяжелым взглядом, не обещающим ничего хорошего.

– О, посмотри-ка, вылитый Бетховен! – глупо хихикнул Валентин, осторожно отступая за спину Олеси. – Та корова, что паслась на лугу, была явно мелковата против него, – упавшим голосом добавил он.

– Это точно, – согласилась с ним девушка. – И что теперь делать?

– Хорошая собачка, умная собачка, добрая собачка, – засюсюкал Валя. – А где твои хозяева? Мы к ним в гости пришли. Нам с ними очень поговорить надо. Ты нас пропустишь? Мы очень хорошие.

– Валь, ты чего, сдурел совсем? – шикнула на друга Олеся. – Какого хрена ты ему объясняешь, кто мы да зачем пришли? Можно подумать, что он тебя понимает и сейчас скажет: «Проходите, гости дорогие, мы вас уже заждались».

– А что же тогда делать-то? Может, дернем по-быстрому обратно? Вдруг повезет и он нас не догонит?

После этих слов пес сердито заворчал, как будто понял, о чем речь.

– Похоже, твое предложение ему пришлось не по душе, – заметила Олеся.

– Ты же только что говорила, что он ничего не понимает, – прошептал Валентин.

– Я погорячилась! Стой смирно и не делай резких движений, – предупредила его Олеся.

– О каких резких движениях ты говоришь, милочка моя? Меня практически уже парализовало, – взвыл Валя, с неприкрытым ужасом глядя на сердитые, с красноватым оттенком глаза сенбернара. – Что-то мне подсказывает, что, если этот волкодав сейчас откроет свою пасть, нам хана. Леся, дорогая, у тебя в кармане, случайно, ничего вкусного не завалялось, что собаки любят? – с надеждой спросил он, не сводя глаз с грозного пса.

– Конечно завалялось! Разве ты не знаешь, что я всегда с собой любительскую колбасу таскаю килограммами и кормлю ею всех уличных дворняг? – огрызнулась девушка.

– О господи, этот зверюга сейчас нас точно сожрет, и даже не подавится! Посмотри, у него уже слюни текут от предвкушения, – безнадежно простонал Валя, в страхе зажмуривая глаза.

– Тогда первым будешь ты, – с дрожью в голосе проговорила Олеся, забегая за спину друга. – Ты же мужчина, как-никак, и должен встать на мою защиту.

– Тебе прекрасно известно, до какой степени я не мужчина, и так нечестно, между прочим, – очень бурно возмутился Валентин, проворно перемещаясь обратно, за спину Олеси. – Это ты должна встать на мою защиту, ты женщина, и он никогда тебя не тронет.

– Почему ты так решил, что он меня не тронет?

– Потому что он кобель, причем благородной породы.

– Кадкин, ты прохвост! Это ты мне сейчас специально мозги пудришь?

– Как можно, ма шер? Как ты могла такое обо мне подумать? – воскликнул тот, еще дальше отступая за спину подруги.

Пес между тем с интересом наблюдал за телодвижениями насмерть перепуганной парочки. Он переводил взгляд с одного на другого, наклоняя свою огромную голову то в одну сторону, то в другую.

– Где же хозяева-то? – нервно простонал Валентин. – Разве можно такому крокодилу вот так запросто разрешать свободно бегать? Его же на цепи нужно держать! Это же нарушение всех правил гражданской безопасности!