Дневник офисного муравья

Он сказал: «Я страшный тиран». Я внутренне вздрогнула. Но он хитро улыбнулся и подмигнул мне. И я решила, что это шутка. А если нет? Если это правда? Подождите, но тогда какого черта…

– А скажите, – противным голосом начала я, – зачем вы тогда меня туда отправили? Если знали, что там все так сложно?

– Да случайно, – вздохнул г-н Толмачев. – Просто моя ассистентка…

У него есть ассистентка? Он сам вчера только на свет родился.

– …отправила им ваше резюме, не посоветовавшись со мной. А те уже назначили время, когда я узнал об этом. Назад отыграть… можно было, конечно, но…

Но никто не захотел. Ясное дело. Кому хочется лишний раз травмировать заказчика и заявлять о своей некомпетентности.

– Но хорошо, что все обошлось, – бодро закончил г-н Толмачев.

– Мало того, – задумчиво проговорила я, – он меня полюбил. Мы уже договорились о времени выхода и тому подобное.

– А-а, – протянул г-н Толмачев.

Похоже, он не придал никакого значения нашим договоренностям. Почему это?

Помолчал и добавил:

– Ладно. Ждем результата по всем трем фирмам. И работаем дальше. Если у меня появятся новые предложения, то позвоню вам.

На этом мы распрощались.

А я вот сижу и думаю: что теперь-то? В понедельник мне позвонят и скажут: выходите на работу в «Керсон». И что? Я выйду? К деспоту и тирану? Черт, ну, не похож он… Может, г-н Толмачев просто ошибается? Может, просто у того директора отношения с мужчинами и женщинами сильно разнятся?

Если это так, то возникает другой вопрос: хорошо ли это?

29 апреля, среда. Они все с ума сошли!

Полчаса назад позвонила Подольская с новым предложением.

Неохота. Опять гладить костюм, опять натягивать на лицо нужное выражение, опять унимать дрожь в коленках. А зачем, если меня берет «Керсон»? Но как ей об этом сказать? И вообще, говорить «нет»-это не мое амплуа. Я это делаю крайне редко и при этом чувствую себя так, как будто из меня по капле выдавили все соки и бросили умирать.

– Ну, пожалуйста-а-а, – вдруг взмолилась девица.

Что такое?

– У нас внезапно образовалась «дырка», – плачущим голосом начала объяснять Инга. – На завтра. На одиннадцать. То есть работодатель думает, что придет кандидат, а он не придет, потому что я все… все перепутала. А там специально приехал финансовый директор из головного офиса и будет сидеть целый день, беседовать с кандидатами. И тут у него «дырка». Вот. А я совсем недавно работаю. И это уже второй раз, когда какая-то ерунда из-за меня. И меня точно уволят. Выручите меня, пожалуйста-а-а.

Вот это номер. Я еле удержалась от смеха. Бедняга. Надо ж, как ее колбасит.

– А что там? – спросила я.

– Там производство. Иностранная компания. Позиция главного бухгалтера. Зарплата net от семидесяти тысяч по результатам собеседования, – все еще вздрагивающим голосом сообщила мне Инга.

– Тогда мне непонятно, – немного подумав, сказала я, – почему вы предлагаете эту вакансию только тогда, когда у вас образовался форс-мажор?

– А там у них требования… Аттестат главбуха. А у вас его нет. Опыт руководства коллективом от семи человек. Вы как бы… не руководили. И еще SAP.

Я вообще перестала что-то понимать.

– Но когда я приду к ним, они увидят, что у меня ничего этого нет. Что тогда? Они скажут мне: идите-ка отсюда.

– Не скажут, не скажут, – горячо возразила мне девица.

Черт, почуяла во мне слабину. Вот так всегда.

– Я просто сообщу им, – продолжала девица, – что мы все запасы кандидатов, соответствующих их требованиям, исчерпали, но вот у нас есть еще один прекрасный специалист, и мы готовы…

– Понятно, – перебила ее я. – Выручу вас.

И тем самым зафиксируюсь в ее памяти. Неплохо иметь еще одного знакомого рекрутера. Мало того, благодарного.

Так что завтра иду на очередную экзекуцию.

1 мая, пятница. Праздник!!! Вчера собеседование вели двое. Кряжистый мужичонка латиноамериканской внешности и костисто-когтистая дамочка с белесыми волосами и острым взглядом. Оба в возрасте «от сорока». Технология была такая: мужичонка задавал вопрос, дамочка наблюдала за мной, потом роли менялись. Напрягает здорово. Не успеваешь понять, какова реакция обоих. А хотелось бы. Даже учитывая то, что я там оказалась просто из благотворительных соображений. Ситуация усугублялась еще и тем, что сидели они оба не прямо напротив меня: дамочка-то да, напротив, а вот мужичонка-чуть слева, отчего приходилось фиксировать его боковым зрением, что создавало дополнительный дискомфорт.

Они вытряхнули из меня все. Вплоть до того, кто мои родители и где они, каково мое хобби и что я думаю о текущей экономической ситуации в стране. Последнее меня доконало. Я совершенно не интересуюсь глобальными проблемами. Наверное, зря, но, честно сказать, не испытываю никакого интереса. Поэтому обычно узнаю обо всем последней и то, если кто-нибудь позвонит и расскажет. Но что-то там промычала. Хотелось, правда, спросить: «А это-то тут при чем?», но удержалась. К чему вступать в никчемную дискуссию? Нет уж, лучше поскорее отделаться от них и пойти домой.

Хотя… позиция весьма и весьма. Но вот дамочка… Она оказалась финансовым директором. То есть непосредственным шефом главбуха. Не хотела бы я иметь такую шефиню. Металл. Нержавеющий, негнущийся и остро заточенный.

А, забыла сказать: они оба были американцами.

Вся процедура заняла больше часа и уже подходила к своему завершению, когда мужичонка вдруг спросил:

– А почему вы хотите работать именно у нас?

Я уж было открыла рот, чтобы сказать: «А с чего вы решили, что я хочу работать именно у вас», как тут же спохватилась. Ну да, хочу. Якобы. Поэтому я сюда и притопала.

Ответа у меня, понятное дело, не было. Надо было срочно что-то измыслить. Чтобы заткнуть эту дырку. Или чтобы понравиться?

Вот что смешно-я действительно старалась понравиться им. Хотя шла туда совсем с другими намерениями. Я всегда стараюсь всем понравиться. Мне ненавистна сама мысль о том, что кто-то может меня недолюбливать. Вот Кэт на это плюет. «Всем мил не будешь», – говорит она. Я как бы тоже так думаю. Но она-то и живет по этому принципу. А я… я норовлю всем угодить и произвести на всех хорошее впечатление. Но так как это невозможно, то получается, что я бьюсь за иллюзию. Что, ясное дело, ужасно отражается на состоянии моих нервов, волос, ногтей и прочих частей тела.

А мужичонка ждал ответа. И дамочка тоже.

– Если говорить откровенно, – сказала я, – то я просто хотела поработать в крупной американской компании.

– А тут подвернулись мы? – вклинился мужичонка.

– Ну, что-то в этом роде.

Они переглянулись. По дамочкиным губам зазмеилась ехидная улыбочка. Мужичонка, наоборот, излучал удовольствие.

– Искренне, – заметил он. – Неожиданно, но приятно.

Вот и пойми их.