Душа машины

Первоначальный мандраж, тем не менее, через некоторое время прошел, и Вальхем нехотя все же был вынужден спуститься с небес на землю. Он застелил себе постель, по ходу соображая, что к чему. Раньше ведь всем заведовала его мать, которая…

Воспоминания заставили всколыхнуться в его душе тяжелую смесь горечи, боли и жажды мести. Выходило так, что у него имелись собственные причины ненавидеть Голстейна, которые, впрочем, не шли ни в какое сравнение с озлобленностью жителей Цигбела. С их былой озлобленностью, если быть точным. Генерал, подергав за определенные струны, сумел каким-то образом расположить к себе людей, что раньше его откровенно ненавидели. А отдав им на растерзание Сваргана, он стал чуть ли не их кумиром.

Что ни говори, а лорд Голстейн был крайне неудобным врагом. Очень сложно искренне ненавидеть того, кем ты сам то и дело начинаешь восхищаться.

Покончив с наведением порядка, Вальхем рискнул прогуляться до уборной, отметив, что она была куда комфортней их домашнего нужника. Умывальник с проточной водой, унитаз со смывом, потребовавшим некоторого времени для освоения, и даже полноценная душевая кабина с регулятором температуры воды – в Цигбеле подобная роскошь была доступна только в самых дорогих гостинцах. А тут ею могли пользоваться все члены экипажа и даже обычные пассажиры вроде него.

Только сейчас Вальхем начал осознавать, как много ступенек на лестнице социального статуса он сумел разом преодолеть своим дерзким прыжком. Из прозябания захолустной деревеньки переместиться сразу в столичную роскошь – такое выпадает не каждому. И, кто знает, вполне возможно, что вскоре ему еще придется за все это богатство расплачиваться.

Соответствующая мысль здорово подпортила парню настроение, и он, вернувшись в каюту, уселся на кровати, понуро свесив голову и обдумывая свои туманные перспективы.

Лажонн пока не приставал к нему с расспросами, но не приходилось сомневаться, что они непременно последуют. Мальчишка, внезапно надумавший отправиться в недельное странствие через пустыню, не прихватив с собой даже носового платка, у любого человека вызовет совершенно обоснованные подозрения. И Вальхем понятия не имел, как будет выкручиваться. Он, образно говоря, приволок с собой шкаф, доверху набитый скелетами, которые грозили в любой момент, от любого неосторожно оброненного слова посыпаться наружу.

А врать он толком никогда не умел, старый капитан сразу же раскусит его неумелые попытки хитрить и сочинять небылицы. Выход тут просматривается только один – говорить исключительно правду. Но не всю. Кроме того, в историю с Аврумом никто в здравом уме все равно не поверит. Но вот обо всем остальном рассказать так или иначе придется, а то, кто знает, вдруг Лажонн, заподозрив его в чем-нибудь нехорошем, просто выбросит сомнительного пассажира за борт прямо на ходу, и дело с концом!

И у Вальхема, положа руку на сердце, вовсе не было уверенности, что он, сбежав от Голстейна и его приспешников, не вляпался в еще большие неприятности.

Трасси, как и обещала, вернулась примерно через полчаса, пригласив Вальхема следовать за собой. Они прошли по тянущемуся через весь эшелон коридору, и девчонка распахнула дверь в его конце. Им в лицо ударил порыв сухого ветра, а уши едва не заложило от грохота работающих механизмов. Перед собой, буквально на расстоянии вытянутой руки Вальхем увидел покачивающуюся носовую секцию следующего эшелона, к которой был переброшен металлический мостик, упирающийся в еще одну такую же дверь.

Получалось, что таким образом, от секции к секции, от эшелона к эшелону, по цепочке коридоров и мостиков было возможно пройти через весь караван.

Пока Вальхем хлопал глазами, Трасси прошла вперед и уже стояла на пороге проема, ведущего во второй эшелон.

– Эй! Повелитель горна! Не стой столбом! – крикнула она, обернувшись, и вновь язвительно усмехнулась. – Или испугался?

– С чего это?! – возмущенно фыркнул Вальхем и решительно ступил на мостик.

Хотя, признаться честно, храбрость его была в значительной степени напускной. Трап выглядел откровенно хлипким, и натянутая вокруг сетка, защищающая от падения вниз, успокаивала слабо. Вальхем изо всех сил вцепился в поручни и огляделся по сторонам.

Впереди, по бокам второго эшелона, красовались две продолговатые трубы, исторгающие столбы густого черного дыма, который немедленно уносило назад набегающим ветром. Из полумрака под ногами слышался гулкий лязг соединяющей секции сцепки, напоминающий клацанье огромных стальных челюстей, а по бокам все тонуло в пелене поднятой колесами пыли.

И посреди этой бешеной пляски металла и огня застыл потрясенный Вальхем, чувствовавший себя воробьем на тонкой жердочке. Вздымающиеся вокруг него громады эшелонов ходили ходуном, раскачиваясь на песчаных волнах и грозя мимоходом раздавить угодившего между ними крохотного человечка, точно букашку.

– Давай, догоняй! – окрик Трасси вернул его к реальности. – А то нас там заждались уже. И дверь за собой закрыть не забудь!

Опомнившись, Вальхем захлопнул ведущую из «Хоррама» дверцу, и поспешил за уже нырнувшей в следующий коридор шустрой девчонкой.

Пройдя еще несколько коридоров и перебравшись еще через несколько шатких мостков, они добрались до четвертого эшелона (если Вальхем не сбился со счета, конечно). Здесь они спустились на этаж ниже и оказались в просторном помещении, которое с полным правом можно было назвать салоном.