Корабль Тесея

– Ты не разбогатеешь, Радий. Если только не переделаешь себя в бабу и не пойдешь на панель. Такие, как ты, бабы без рук и ног и зубов, будут там в цене.

– В старости я буду выглядеть примерно так. – Он достал обрывок газеты с фотографией какого-то миллиардера, которого грохнула родня.

Это меня позабавило тогда. И сейчас, вспомнив о словах Радия, я тоже невольно улыбнулся и тут же испугался, что девушка, похожая на Мелиссу, заметит мою улыбку и улыбнется в ответ.

6

Я проехал с ней до станции «Маяковская». Не знаю, в чем я хотел убедиться. Возможно, из-за отсутствия реальной цели я стал преследовать цель мнимую, лишь бы что-то менялось и происходило в жизни.

Я шел за ней по пятам. И эта одержимость не дала мне возможности сразу понять, зачем она села на станции «Гостиный двор» и доехала до «Маяковской», а уже там сделала пересадку на красную ветку, а не поехала через «Технологический институт».

Она что, чокнутая? Я видел, как она подала еще одному нищему. Все подающие нищим немного сумасшедшие. «Ку-ку, – как говорил Радий, – Ку-ку, кукареку».

– Я, когда стану миллиардером, – утверждал Радий, – нищим ни за что не буду подавать.

– Почему?

– Не почему, а зачем. Чтоб скорее сдохли. Однажды я видел в метро нищенку, которая периодически начинала лаять как собака. И зачем ей, спрашивается, жить? Этой Ку-ку, кукареку.

Действительно, зачем? Зачем постаревшая копия Мелиссы ходит по городу и метро кругами? Что ищет? И почему мне приходится идти за ней по пятам? Сначала по одному переходу на пересадку. Затем по-другому. А потом трястись в переполненном вагоне в час пик аж до станции «Автово», делая это будто под гипнозом.

Заколдовали меня, приворожили? Сначала Мелисса, а потом девушка, похожая на нее. Я что, тоже сошел с ума? И вот-вот залаю, как та собака, которая стремится доказать сущему, что она – собака, идея собаки.

Выйдя на станции «Автово», я дошел за постаревшей Мелиссой до сталинки, в которой она, по всей видимости, жила. В массивном доме с большим двором. В таких сталинках высокие потолки и большие окна – не то что у меня в дворницкой. Пепельная челка скрылась в дверях парадной, а я вернулся к вестибюлю метро. Был вечер, и я сел на скамейку у ларьков, торгующих фруктами, цветами и шавермой. Сидел и вдыхал запах лилий, подгнивших дынь и жареного мяса с капустным листом.

Я любовался колоннами над входом в метро. Только теперь я понял, что вышел к другой станции – к «Кировскому заводу». Так я просидел какое-то время до утра, пока Кировский завод не дал гудок.

7

А еще я думал про странные круги, которые эта женщина наматывала по Питеру, а я наматывал их вслед за ней. Подобные круги все большего диаметра расходятся, если бросить камень в озеро или колодец. В колодец питерского двора, например. Бульк, несколько кругов эха, и снова ничего нет – кроме пустоты и тишины.

Такое ощущение пустоты у меня было сейчас, когда после прогулки в незнакомой части города я булькнул в своей каморке в кровать. Ощущение пустоты и тщеты среди несвежих простыней и подушек, пахнущих гнилым капустным листом.

Я постепенно превращался в бесчувственный манекен. Тот самый манекен с черными кудрявыми волосами и в костюме-тройке, который стоял рядом с девушкой-манекеном в черном плаще и с платиновыми волосами каре в витрине Дома Мертенса.

Мы гуляли по Невскому в обнимку, и Мелисса вдруг замерла у эркеров напротив этой счастливой лубочной парочки. В рамке гигантской витрины пара выглядела как объемная идеальная картинка счастливой жизни. Мелисса редко останавливалась, но тут задержалась, будто о чем-то вспомнив, и мне пришлось замереть рядом.

– Вот этот образ мне нравится, – Мелисса показала рукой на манекен-женщину.

– Плащ, прическа или вся целиком? – в эту минуту я понял, что она хочет, чтобы мы, точнее, я соответствовал картинке. Чтобы я мог себе позволить быть таким же, как кудрявый манекен, хоть в чем-то. Например, в том, чтобы взять и купить ей такой же плащ взамен порванного об ограду Михайловского сада.

– Целиком, но плащ как раз такого покроя, он мне идет, и я такой хотела. Черный тренчкот вместо того моего белого макинтоша. Помнишь?

Еще бы я не помнил.

– Я разобью стекло и украду его для тебя? – предложил я, вспомнив разбитые после артобстрелов магазины в Хомсе и Алеппо, валяющиеся там прямо на мостовой вещи и трупы. И тут же пожалел о сказанном. Потому что Мелисса посмотрела на меня так, будто поймала с поличным.

– Тебя упекут в тюрьму, – произнесла она сквозь сжатые, как накрепко застегнутые наручники, губы.

– Шучу, – смутился я, но было уже поздно.

– Глупая шутка. – Губы, кажется, еще и посинели, как сталь на холоде. Взгляд оценивающий и строгий, как у надсмотрщика.

– Хорошо. Я устроюсь сюда работать и куплю для тебя этот плащ с первой зарплаты, – выпалил я, заметив на стекле объявление о том, что в бутик требуется охранник.

– Думаешь, что сможешь работать охранником и торчать здесь с утра до вечера, как манекен в костюме-тройке? – уколола меня Мелисса, указывая на мужчину в костюме. – Сидеть на посту вместо того, чтобы в твоей обычной манере фланировать по городу туда-сюда в поисках импрешн?