Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги

Начиная с 1870 г. частыми посетителями половины Марии Александровны в Зимнем дворце становятся врачи, и прежде всего терапевт С. П. Боткин. 22 ноября 1870 г. С. П. Боткин назначается почетным лейб-медиком[256 - РГИА. Ф. 479. Оп. 1 (375/1694). Д. 383. Л. 50.], и главным объектом его забот становится императрица Мария Александровна. С середины 1870-х гг. Мария Александровна по рекомендации СП. Боткина осень и зиму проводила в Италии. Знаменитый врач сопровождал императрицу в ее поездках по итальянским климатическим курортам. В результате 10 мая 1875 г. СП. Боткин был «пожалован в лейб-медики Двора Его Императорского Величества с назначением состоять при Ее Императорском Величестве Государыне Императрице с оставлением при занимаемых им ныне должностях»[257 - РГИА. Ф. 479. Оп. 1 (375/1694). Д. 383. Л. 50.].

Болезнь императрицы профессор диагностировал как хронический плеврит. Примечательно, что именно СП. Боткин первый начал осматривать императрицу, как обычную пациентку, выслушивая хрипы в легких своим стетоскопом. В мае 1878 г. в состоянии императрицы наступило новое ухудшение, и, естественно, видные сановники немедленно зафиксировали это событие в дневниках. Так, Д. А. Милютин записал: «Болезнь императрицы со вчерашнего дня возбуждает тревожные опасения. Плеврит усилился и превратился в сильное воспаление легких. Доктор Боткин не ручается за исход этой болезни, особенно ввиду непомерной слабости больной»[258 - Милютин Д. А. Дневник. 1878–1880 гг. Т. III. M., 1950. С. 65.]. Тогда же для Марии Александровны у мебельного фабриканта Мельцера приобрели специальное «механическое кресло», в котором ее возили по комнатам в Зимнем дворце.

Э. П. Гау. Будуар императрицы Марии Александровны. 1861 г.

По воспоминаниям камер-юнгферы А. И. Яковлевой, осенью 1879 г. императрицу «одевали и усаживали в кресло, на котором катили в другую комнату… Несколько раз в день она вдыхала кислород посредством воздушных подушек, и каждый вечер втирали ей мазь, для облегчения дыхания»[259 - Яковлева AM. Воспоминания бывшей камер-юнгферы Императрицы Марии Александровны // Исторический вестник. 1888. № 3. С. 604.]. Синяя спальня императрицы, тремя окнами выходившая во внутренний дворик юго-западного ризалита, фактически превратилась в госпитальную палату.

Л. Премацци. Гардеробная императрицы Марии Александровны. 1857 г.

Последний раз из-за границы Марию Александровну привезли в Зимний дворец 23 января 1880 г. Александр II встречал императрицу с сыновьями в Гатчине. На вокзале строго запрещалось находиться кому бы то ни было, чтобы не беспокоить больную. Тем не менее те, кто там присутствовал, рассказывали Милютину, что все «поражены ее худобою и истощенным видом»[260 - Милютин Д. А. Дневник. Т. III. С. 205.].

Тема умирающей императрицы стала главной новостью светского общества. Милютин писал, что она не выходит из своей комнаты, ее никто не видит. В газетах начали появляться бюллетени, носившие успокоительный характер. 26 января 1880 г. он записал рассказ баронессы Н. К. Пиллар фон Пильхау: «Императрица обратилась в скелет; не имеет сил даже двигать пальцами; ничем не может заниматься» – и добавил, что «первая встреча с нею должна была произвести тяжелое впечатление на государя, который с того дня так же чувствует себя нехорошо, жалуется на лихорадочное состояние и слабость. Сегодня я нашел его заметно изменившимся (он бледен, опустился и слаб)[261 - На французском языке.], лицо бледное, впалое, глаза поблекшие»[262 - Милютин Д. А. Дневник. Т. III. С. 207.].

С. П. Боткин

Стетоскоп, молоточек перкуссионный. Кон. XIX – нач. XX вв.

5 февраля 1880 г. в Зимнем дворце взорвалась бомба Степана Халтурина. Взрыв был так силен, что его слышали не только в окрестных зданиях, но и живущие на Мойке. Императрица же, постоянно находившаяся в полузабытьи, даже не услышала взрыва, а суету во дворце ей объяснили случайным взрывом газа. С. П. Боткин не отходил от умирающей императрицы. Учитывая недоброжелательное на тот момент общественное мнение по отношению к медику, Александр II, для того чтобы продемонстрировать ему свое монаршее благоволение, 20 апреля 1880 г. пожаловал Боткина табакеркой, украшенной бриллиантами с вензелем императора[263 - РГИА. Ф. 479. Он. 1 (375/1694). Д. 383. Л. 52.].

Незадолго до смерти императрицы ее видел великий князь Константин Константинович, который 15 апреля записал в дневнике: «Она сидела на постели в спальне и поразила меня страшной худобой, поседевшими волосами и постаревшим измученным лицом… Больно слышать, как она тяжело дышит и стонет»[264 - Великий князь Константин Константинович Романов. Дневники. Воспоминания. М., 1998. С. 82.].

В мае, по причине постоянно ухудшающегося самочувствия императрицы, Александр II отложил традиционный переезд из Зимнего дворца в Царское Село. Но колебания продолжались не особенно долго, и 11 мая 1880 г. Александр II вместе с Е. М. Долгоруковой, которая уже несколько лет жила с детьми в резиденции над покоями умиравшей императрицы, уехал из Зимнего дворца. Это вызвало новую волну осуждения стареющего императора. Великий князь Константин Константинович записал в тот день в дневнике: «Императрица лежит здесь, нет и речи о ее недуге. Находят неудобным, что, когда ей немного остается жить, Царь переезжает»[265 - Великий князь Константин Константинович Романов. Дневники. Воспоминания. М., 1998. С. 85.]. Императрица в том же безнадежном состоянии осталась в Зимнем дворце вместе с младшими сыновьями Сергеем и Павлом. Для того чтобы соблюсти приличия, Александр II приезжал время от времени в город на несколько часов, чтобы навестить умирающую супругу.

22 мая 1880 г. императрица Мария Александровна скончалась в Синей спальне Зимнего дворца. В этот же день великий князь Константин Константинович подробно записал обстоятельства ее смерти: «Вчера вечером еще Императрица нисколько не было хуже. В три часа утра она еще звала Макушину и кашляла. Затем Макушина, долго не слыша обычного звонка, вошла в спальню. Императрица спала спокойно, положив руки под голову. Макушина пощупала пульс, он не бился, руки похолодели, а тело теплое. Она послала за доктором Алышевским. Он решил, что все кончено. От всех скрывали смерть, дали знать царю в Царское Село»[266 - Великий князь Константин Константинович Романов. Дневники. Воспоминания. С. 86.].

22 мая 1880 г. в 10 часов утра лейб-медик С. П. Боткин и почетный лейб-медик В. Я. Алышевский направили министру Императорского двора А. В. Адлербергу донесение о смерти императрицы Марии Александровны. Документ написан рукой доктора Алышевского: «Ее императорское Величество Государыня Императрица в течение вчерашнего дня была слаба и сонлива. Отхаркивание, в последнее время постепенно уменьшавшееся, почти совершенно прекратилось. Спокойно уснув в обычный час вчера вечером, Ее Величество больше не просыпалась. В три часа ночи немного кашляла, а в седьмом часу утра прекратилось дыхание, и Ее Величество в Бозе опочила без агонии. Почетный лейб-медик Алышевский. Лейб-медик Боткин. 22 мая 10 часов утра»[267 - РГИА. Ф. 1614. Он. 1. Д. 97. Л. 2.].

В. Я. Алышевский

Свидетельство о смерти императрицы Марии Александровны

После смерти императрицы остались разрозненные наброски завещания, и в одном из них зафиксировано ее желание, «если это возможно, не производить вскрытия»[268 - Толстая А. А. Печальный эпизод из моей жизни при Дворе. Записки фрейлины // Октябрь. 1993. № 5. С. 107.]. Тем не менее вскрытие тела императрицы состоялось во втором часу утра 23 мая 1880 г.[269 - На вскрытии присутствовали министр Императорского двора А. В. Адлерберг, лейб-медик С. П. Боткин, почетный лейб-медик Г. А. Головин, почетный лейб-медик В. Алышевский, проф. В. Л. Грубер, прозекторы Н. П. Ивановский, П. Ф. Лесгафт и А. И. Таренецкий.] При вскрытии отмечено, что подкожный жировой слой почти совершенно исчез. В «Заключении» констатировалось: «У Ее императорского Величества было хроническое воспаление обоих легких и по преимуществу правого. Воспаление это имело характер интерстициального воспаления, сопровождавшегося расширением бронхов в нижних долях и язвенном разрушении легочной ткани по преимуществу в верхних долях и особенно правого легкого. Поражение легочной ткани осложнено последствиями бывшего воспаления легочной плевы, выразившееся сращениями правого легкого с грудною стенкою, особенно заднею частью нижней доли. Небольшие сращения были и на левой стороне. Замеченный отек легочной ткани появился в последние часы жизни и вместе со слабостью сердечной силы был ближайшею причиною смерти. Изменения в других органах представляют отчасти последствия грудной болезни, отчасти они составляют остатки других побочных заболеваний, появлявшихся в течение жизни Ее Величества. Изменения, найденные в сердце, указывают на упадок питания и деятельности его. Изменения в стенках зависят от бывших малярийных лихорадок. Изменения в кишках и желудке от бывшего тифозного процесса. Наконец, изменения в почках составляют результат ненормальной подвижности их и отчасти следствие всех упомянутых инфекционных болезней. Осложнения легочной болезни, изменения в различных других органах, как сердце, почках, селезенке. были очевидною причиною и тех особенностей, которые наблюдались при жизни в течение этого легочно-чахоточного процесса»[270 - РГИА. Ф. 468. Оп. 46. Д. 91. Л. 4–5.].

Доменикино (Цампьери Доменико). Евангелист Иоанн. Италия. Между 1601–1641 гг.

Рафаэль Санти. Мадонна с Младенцем (Мадонна Конестабиле). Италия. Ок. 1504 г.

Уходя, Мария Александровна распорядилась судьбой принадлежавших ей шедевров живописи. Так, Императорскому Эрмитажу «немедля после кончины Ея Величества» передали картину «кисти Доменикино „Св. Иоанн“»[271 - РГИА. Ф. 472. Оп. 16. Д. 54. Л. 1. О передаче в Императорский Эрмитаж завещанною оному в Бозе почившею Императрицею Мариею Александровною картину, изображающую Св. Иоанна. Современное именование картины на сайте Государственного Эрмитажа – «Иоанн Богослов».].

Знаменитую картину Рафаэля, приобретенную в 1870 г. у графа Конестабиле во Флоренции, Мария Александровна завещала оставить «в Малом Красном кабинете Собственной Ея Величества половины до тех пор, пока Государь Император Александр II занимал смежные с половиной Государыни покои свои в Зимнем дворце»[272 - РГИА. Ф. 472. Оп. 16. Д. 54. Л. 1. О передаче в Императорский Эрмитаж завещанною оному в Бозе почившею Императрицею Мариею Александровною картину, изображающую Св. Иоанна. Современное именование картины на сайте Государственного Эрмитажа – «Иоанн Богослов».]. После смерти Марии Александровны (22 мая 1880 г.) и Александра II (1 марта 1881 г.) в сентябре 1881 г. по рапорту директора Императорского Эрмитажа А. А. Васильчикова в музей передали и «„Мадонну“ Рафаэля, известную под названием мадонны Конестабиле», поскольку «Половина Его Величества ныне заперта, стены завешаны и все украшавшие покои предметы вынесены».

Мария Александровна стала третьей императрицей, умершей в Зимнем дворце. Александр II станет вторым императором, умершим в главной имперской резиденции. Особый трагизм этой смерти придаст то, что Александр II погибнет 1 марта 1881 г. в результате террористического акта, организованного членами революционной организации «Народная воля».

К февралю 1881 г. над императором Александром II уже витала тень обреченности. Да он и сам был уверен, что рано или поздно его убьют. К этому времени император составил завещание и все материальные дела, связанные с обеспечением своей жены княгини Е. М. Юрьевской, были улажены[273 - См. подробнее: Зимин И. В. Царские деньги. М.; СПб., 2011.]. Имелись и устные распоряжения императора на случай его смерти. Он пожелал быть похороненным в мундире Преображенского полка без орденов и траурной короны. Но внешне в Зимнем дворце все шло по устоявшимся стандартам.

Февраль 1881 г. стал последним месяцем, прожитым Александром II в стенах Зимнего дворца. Как и для его отца, императора Николая Павловича, Зимний дворец был для Александра II домом, в котором прошла вся его жизнь.

Если по камер-фурьерскому журналу проследить события февраля 1881 г., то мы увидим картину внешне тихой семейной жизни. Хотя эта жизнь шла на фоне охоты полиции за террористами и террористов «Народной воли» за Александром II. Не стоит сбрасывать со счетов и весьма напряженные отношения с «молодым двором» наследника-цесаревича. Отношения эти в немалой степени «разогревались» именно женской половиной – княгиней Е. М. Юрьевской и цесаревной Марией Федоровной. Итак, февраль 1881 г…

3 февраля Александр II счел необходимым посетить фрейлину Анну Карловну Пиллар[274 - Пиллар-фон-Пильхау Анна Карловна (1832–1885) – баронесса, фрейлина императрицы Марии Александровны.] «по случаю дня ее Ангела». 7 февраля в Зимнем дворце во время вечернего собрания в Белом зале развлекались: клоун из цирка «Айкс» показывал дрессированных собак, а «г. Мальваль и г-жею Жазон были исполнены комические картины с пением».[275 - РГИА. Ф. 516. Оп. 1 (206/2703). Д. 2. Камер-фурьерский журнал. Февраль 1881 г.] 10 февраля «за обеденным столом» присутствовал генерал-адъютант П. А. Черевин, тогда он играл одну из ключевых ролей в Министерстве внутренних дел. Весь месяц царь работал по стандартной схеме, начиная принимать доклады в первом часу дня. 11 февраля Александр II «за обеденным столом… кушал без гостей».

12 февраля он посетил Аничков дворец и провел время в семье наследника, великого князя Александра Александровича, с 22 час. вечера до 00 час. 40 мин. ночи. Видимо, «в обмен» на отцовский визит на следующий день, 13 февраля, наследник приехал в Зимний дворец, где на большом обеде с массой приглашенных гостей блистала княгиня Е. М. Юрьевская. 14 февраля Александр II, продолжая скреплять «расползавшуюся» семью, устроил семейный обед, на котором присутствовали не только наследник Александр Александрович с женой, но и их старшие сыновья – будущий царь Николай II и его младший брат Георгий Александрович. За столом также сидели великий князь Владимир Александрович с женой Марией Павловной. Но подлинным украшением обеда опять стала княгиня Е. М. Юрьевская со всеми тремя детьми. Всего на семейном обеде присутствовало 11 человек.

Княгиня Е. М. Юрьевская так и продолжала жить на третьем этаже Зимнего дворца, в скромных комнатках вдоль Камер-юнгферского коридора. У нее хватило ума и такта не переезжать немедленно на второй, императорский этаж Зимнего дворца. Впрочем, переселение она, видимо, откладывала до своей коронации, намеченной на осень 1881 г.

19 февраля 1881 г., поскольку этот день считался днем восшествия Александра II на престол, вечером в Белой зале Зимнего дворца царственная чета развлекалась с гостями. Некий Эрнст Шульц показывал «мимико-физиогномическое представление». В программе значились «Этюды и характерные головы Общественной жизни: меланхолик, сангвиник, флегматик, холерический темперамент, пиит, сатирик, ученый, глупец, мизантроп»[276 - РГИА. Ф. 516. Оп. 1 (206/2703). Д. 2. Камер-фурьерский журнал. Февраль 1881 г.].

В субботу последнего дня февраля 1881 г., в 9 часов утра, император с семьей[277 - На службе присутствовали среди прочих – наследник великий князь Александр Александрович, цесаревна Мария Федоровна и их старшие сыновья, Николай и Георгий.] слушал литургию в Малой церкви Зимнего дворца. Затем он приобщился св. Христовых Таин. На этой литургии последний раз вместе стояли Александр II, его старший сын, будущий Александр III и внук императора, будущий Николай II. После литургии вся семья «кушала чай» в Желтой комнате Третьей запасной половины за двумя столами. В обед «Его Величество изволил кушать без гостей… Вечернего собрания не было»[278 - РГИА. Ф. 516. Оп. 1 (206/2703). Д. 2. Л. 37 об. Камер-фурьерский журнал. Февраль 1881 г.].

Сам Александр II зафиксировал в записной книжке свой последний день «обычной жизни» в Зимнем дворце следующим образом: «28 февраля / 12 суббота – встал в 8. В 9 (преод.) к обед. приобщ. с К 3 дет.[279 - «К» – это Катя, т. е. Е. М. Юрьевская, которая была на службе с тремя детьми.] Саша[280 - Наследник, великий князь Александр Александрович.] и 2[281 - «2» – видимо, с двумя сыновьями – Николаем и Георгием.] и Влад[282 - Второй сын Александра II – великий князь Владимир Александрович.] до

/

кофе в запасн. Работал один. Прощался с Вердером[283 - Бернгард Франц Вильгельм фон Вердер (1823–1907) – прусский генерал. Военный атташе в Петербурге с 1869 по 1886 г.] и Дондуковым[284 - Александр Михайлович Дондуков-Корсаков (1820–1893) – князь, русский генерал и государственный деятель, участник Кавказских походов и Крымской войны. В 1880 г. командовал войсками Харьковского военного округа и был временным харьковским генерал-губернатором, в 1881 г. занимал такой же пост в Одессе.] в 11 доклад Милютина[285 - Милютин Дмитрий Алексеевич (1816–1912) – граф, генерал-фельдмаршал, почетный член Академии наук, военный министр (1861–1881 гг.), член Государственного совета.], Гирса[286 - Гирс Николай Карлович (1820–1895) – дипломат, министр иностранных дел России в 1882–1895 гг., статс-секретарь (1879 г.)] и Лориса[287 - Михаил Тариэлович Лорис-Меликов (1825–1888) – российский военачальник и государственный деятель; генерал от кавалерии (17 апреля 1875 г.), генерал-адъютант, граф (16 апреля 1878 г.). Член Государственного совета (11 февраля 1880 г.).]. 3 важных ареста, в том числе Желябов[288 - Андрей Иванович Желябов (1851–1881) – революционер-народник, член Исполнительного комитета «Народной воли», один из организаторов убийства императора Александра II.]. В 1 завтрак у К. с детьми. Работал в

/

3 кофе. В летн. пешком приятно в санях у Сани и Миши. В 4 дома у К. до

/

5 отдыхал. В 7 обед у К. с К. и Vava до

/

12. лег в 1»[289 - РГИА. Ф. 472. Оп. 40 (194/2682). Д. 58. Л. 38. О светлейшей княгини Юрьевской и ее дочери княгине Барятинской. 1904–1910 гг.].

П. И. Антонов. Последний прижизненный портрет Александра II

Воскресное утро 1 марта 1881 г. для Александра II началось как обычно. В 9 часов утра он принял петербургского градоначальника А. А. Федорова. Распорядился от имени «Его Величества поздравить с днем ангела Камер-фрейлину Графиню Блудову». Затем (в 11 ч. утра) состоялся выход в Малую церковь к слушанию Божественной литургии. После этого Александру II представились 4 человека. В 13 часов состоялся «фриштик на 3 запасной половине за 3 круглыми столами», после которого император принял министра Императорского двора графа А. В. Адлерберга. Затем вновь представления (7 чел.). Наконец в 12 ч. 50 мин. Александр II в мундире лейб-гвардии Саперного батальона[290 - Разодранный взрывом мундир Александра II с пятнами крови до 1917 г. хранился в Малой церкви Зимнего дворца. В настоящее время – в Государственном Эрмитаже.] выехал на развод караула в Михайловский манеж.

Когда в Михайловском манеже закончился развод караулов, Александр II отправился в карете домой в Зимний дворец. На маршруте его уже ожидали четыре бомбиста, которыми руководила Софья Перовская.

Две бомбы, брошенные Рысаковым и Гриневицким, смертельно ранили императора. В камер-фурьерском журнале все, что происходило после взрыва второй бомбы, описано следующим образом: «… через несколько секунд Государь тихо, но ясно сказал: „Жив ли Наследник?“… „Холодно, холодно…“». На вопрос «Как чувствует себя Его Величество», последовал еле слышный ответ: – «Скорее домой… скорее домой», а затем, как бы отвечая на услышанное им предложение штабс-капитана Новикова внести Его в ближайший дом для подания первоначальной помощи, Его Императорское Величество произнес: «Несите меня во дворец… там умереть…»[291 - РГИА. Ф. 516. Оп. 1 (206/2703). Д. 3. Камер-фурьерский журнал. Кончина императора Александра II. Март 1881 г.].

И. И. Гриневицкий

C. Л. Перовская

Н. И. Рысаков

Очевидцы свидетельствовали, что по мере приближения к Зимнему дворцу император терял сознание от потери крови, «которая сочилась из оборванных мускулов обеих голеней. Эти мускулы и составляли единственную связь между стопою и коленями обеих ног, так как кости голеней были раздроблены и вышиблены взрывом»[292 - Комаров В. В. Дневник событий с 1 марта по 1 сентября 1881 г. СПб., 1882. С. 17.]. Когда сани с истекающим кровью императором подъехали к Салтыковскому подъезду Зимнего дворца, раненого сначала хотели поднять на лифте, но поскольку туда все не умещались, то Александра II начали поднимать на второй этаж по лестнице. Когда императора внесли в кабинет, в котором стояла его походная кровать, ее выдвинули из-за перегородки, поставив между письменным столом и диваном.

Вокруг умирающего началась суета, собрались медики, но характер ранений был таков, что они ничего не могли сделать, и в 15 часов 35 мин., на 63-м году жизни и 26-м году царствования Александр II скончался. В камер-фурьерском журнале 1 марта 1881 г. зафиксировано: «Сего числа злодейская катастрофа на Екатерининском канале, совершенная 2-мя злоумышленниками

/

2 часа, и мученическая кончина Государя императора Александра Николаевича». Над Зимним дворцом до половины древка был спущен Императорский штандарт. В этот же день протоирей Никольский привел к присяге новому императору дворцовый караул и внутренние пикеты.