Порри Гаттер. Всё! (сборник)

– Правда? – не удержался Гаттер, который привык к тому, что деканша меняет цвет волос по три раза на дню.

– Еще какая! Это теперь приходится краситься, чтобы скрыть седину, – преподавательница подмигнула Порри, но тут же помрачнела. – Я-то могу себе представить, каково бедной девочке.

– Но как это случилось? Неужели… Мордевольт?

– Нет, не Мордевольт.

– А кто?

– Сен Аесли.

Порри остановился так резко, что чуть не упал.

– Мисс Сьюзи, – осторожно сказал он, – мы все восхищаемся вашим чувством юмора, но я серьезно спросил. Извините.

– А я серьезно ответила. Не извиняйся, я бы сама не поверила. Но я это видела собственными глазами. Позавчера, в тот же день, когда я вернула на место Каменного Философа. Ох и наслушалась я от него пророчеств, пока реставрировала! Кстати, благодаря твоему щекотанию нашего символа, Бубльгум сделал то, что ему не удавалось сорок лет – пробил фонды на капремонт. Квадрит пообещал прислать лучшую бригаду гномов. Обычное дело – пока что-нибудь не навернется, никто и не почешется[50 - Авторам удалось раздобыть фрагмент докладной записки Бубльгума в правительство: «…Несчастный случай, произошедший с очистным сооружением, известным как Каменный Философ, нарушил баланс сил добра и зла. Канализируемая черная магия застаивается, из всех углов лезут Нечистые, вместо старых добрых заклинаний получаются новые недобрые. А кто ответит за все это?» Железная аргументация ректора (особенно его последний аргумент) так убедила чиновников, что те выделили сумму, которой хватило бы для постройки нового Первертса.]. Когда… Что-то я много болтаю не по делу. Короче. В тот самый день мы отрабатывали технику проведения волшебных дуэлей…

– А разве это есть в программе?

– В моей – есть. Я должна научить вас всему, что пригодится в жизни. Не хватало еще, чтобы мой ученик не мог поколотить какого-нибудь слезайблиннца только потому, что я не рассказала ему о правилах дуэли. Конечно, Мерги тут же вызвалась попробовать. И потянула с собой Сена. Ну ты представляешь себе мистера Аесли: «К вашим услугам, мадемуазель», «Я заранее признаю себя побежденным» и прочие ужимки. А потом наш чистоплюйчик вскидывает палочку, произносит заклинание Щас-как-дам… А вместо обычной оплеухи, от которой Мерги легко увернулась бы, из палочки вылетает ворох фиолетовой дряни! И Мергиона Пейджер, колдунья в восемнадцатом колене, стоит, как оплеванная, и не может наколдовать себе стакан сока!

К концу монолога мисс МакКанарейкл разъярилась настолько, что перестала себя контролировать. А поскольку у нее-то волшебная сила не пропала, Порри решил немного подотстать – иначе приходилось перепрыгивать через гремучих змей и уворачиваться от взрывающихся лягушек.

Преподавательница сама почувствовала, что хватила через край, сбила огонь с портьеры и продолжила немного потише:

– Аесли теперь под замком, но, по-моему, его просто подставили. Слишком мало каши ел, чтобы сварганить уменьшенную копию мордевольтовой Трубы. Министерство переполошилось, прислало этих пятнистых уродов. Бубльгум запретил волшебные палочки. Деканы от собственной тени шарахаются. Еще немного – и можно будет открывать филиал Безмозглона.

МакКанарейкл с ходу заколотила в ворота медицинской башни, проигнорировав и висящий рядом колокольчик, и аккуратную табличку: «Осторожно потяните за веревочку. Подождите. Если никто не вышел, значит, идет операция. Приходите завтра. Осторожно потяните…»

– Мадам Камфри! Это профессор МакКанарейкл! Впустите посетителя!

– А разрешение? – раздалось из-за двери. – У вас есть разрешение? Я никого не пущу без разрешения.

– Тереза, – проворковала преподавательница, – похоже, на распитие спиртных напитков в рабочее время у вас разрешение есть. Вы что, хотите неприятностей?

Дверь тотчас распахнулась. Мадам Камфри держалась молодцом, хотя и за косяк двери.

– Это не спиртные напитки, – с достоинством ответила она, – это чистый спирт, которым я протирала раны.

– Видимо, душевные, – хмыкнула Сьюзан. – Проведите молодого человека к мисс Пейджер, через пятнадцать минут я его заберу.

Порри вошел в больничный корпус, и вот тут-то ему стало по-настоящему страшно. Двери во все палаты распахнуты, все кабинеты и процедурные открыты – и нигде ни одной живой души.

– Всех выписали! – покивала головой мадам главврач. – Целая больница для одной-единственной пациентки. Даже этот, с куриной лапой, убежал. Говорит: «Ничего, рассосется!» Все боятся заразиться. И знаешь что, – старушка резко придвинулась к Порри, и тот уловил явственный запах спирта, – я тоже боюсь! Так что иди дальше сам. Тринадцатая палата.

Перед дверью палаты № 13 Порри постоял, собрался с духом и зашел внутрь.

На койке сидела девочка, смутно напоминающая Мергиону. Но это была совсем другая девочка. Серое отекшее лицо, безвольно свисающие руки и взгляд – пустой, как водопроводный кран в Тель-Авиве. И волосы какие-то блеклые, словно облитые ржавой водой, а не пылающая рыжая шевелюра Мерги.

– Эльфы низко летают, – тихо сказала пациентка, продолжая неподвижно смотреть в окно, за которым маячил затылок верного Дубля. – Скоро зима.

К кровати была прикручена табличка: «Мергиона Пейджер. 11 лет. Wizardus Anemia, острая форма».

– Мерги! – осторожно произнес Порри. – Мерги! Это ты?

Пациентка повернула голову:

– Нет. Это не я. Уходи.

– Мерги! – Порри чувствовал, что нужно что-нибудь говорить, нести любую чушь, лишь бы снова превратить эту пустую опухшую куклу в Мергиону – грозу всех мудлов и проблему всех магов. – А чего ты… не накрашенная?

– Вся моя косметика волшебная, – безжизненно ответила девочка, – я больше не могу ею пользоваться.

– Хочешь, я принесу тебе мудловской? Я могу послать за ней Филимона. Что тебе там надо? Помада… э-э-э, ну и всякое такое?

– Неси, – неожиданно злобно ответила Мерги, – мудловскую помаду, мудловскую одежду, мудловскую еду. Теперь у меня все всегда будет мудловское! А вы будете жить себе своей обычной волшебной жизнью! А я! Я!.. Уходи отсюда, тебе все равно не понять! Ты никогда не станешь простым мудлом, несмотря на все свои технические штучки! Оставь меня в покое!

Мергиона бросилась на кровать и накрылась с головой одеялом. Что-то маленькое и круглое покатилось к ногам Порри. Вглядевшись, он с огромным трудом узнал волшебную пудреницу Мерги, ту самую пудреницу, которую Пейджер когда-то так легко превратила в поисковую интернет-систему, а теперь – серую и безжизненную, как и ее хозяйка.

«Пр-р-ростым м-м-мудлом? – вдруг зазвучал в ушах Порри вкрадчивый голос. – Н-нн-не дум-ммм-маю».

Гаттер завертел головой. Никого. Вообще никого. А голос продолжил:

«Если и м-ммм-мудлом, то очен-ннн-нь непростым-ммм-м. Пр-ррр-равда, Пор-ррр-ри?»

Что-то мягкое коснулось щеки мальчика.

Порри пулей вылетел в коридор и бежал до самого выхода. Мадам Камфри сидела на посту и потягивала подозрительную коричневую жидкость из граненого стакана. Впрочем, теперь Порри понимал ее гораздо лучше, чем десять минут назад.

– Уже уходишь? – пробормотала колдунья. – Так быстро? Может, посидишь еще?

Мальчик забарабанил в дверь:

– Мисс Сьюзи! Мисс Сьюзи! Скажите ей, чтобы она меня отпустила!

– Камфри! – рявкнули из-за двери. – Считаю до трех! Если мальчик не выйдет, я наплюю на все ректорские декреты и расчехлю свою палочку. Раз…

– Ладно-ладно, что вы так разгорячились, – мадам Камфри, пошатываясь, подошла к двери и принялась тыкать ключом в замок. – Вот все кричат, нервничают, теряют этот… имутет, а потом лечи их неизвестно от чего…

Как только Порри оказался снаружи, МакКанарейкл быстро осмотрела его со всех сторон и вдруг сказала:

– Гаттер. Видишь вон ту форточку? Прикрой ее, пожалуйста.

– Но она очень высоко. Я не достану.

– А палочка? – вкрадчиво спросила мисс Сьюзан и почему-то отступила на шаг назад. – Разве ты не можешь использовать магию?

– Но в объявлении было сказано…