Северянин

Хрольв тоже был в доспехах, позаимствованных у Родбара, которые оказались ему немного малы, и потому в боках были зашнурованы свободнее. Не обращая внимания на глазеющих, жмущихся к стенам слуг, он прошелся, поводя плечами, – наплечники немного жали, – и махнул молодому противнику щитом в левой руке.

– Начинай, парень.

Агнар атаковал. Он не шагнул, а, казалось, скользнул вперед вместе с ветром, так плавно и гибко, как могут только юноши. Целил он в колено хевдинга. Подобное начало схватки не раз и не два давало ему основательное преимущество – как ни странно, воину куда проще поднять щит, чем опустить его, и на какой-то миг ноги, не защищенные деревянным кругом, оказываются под прицелом меча. Молодому воину уже случалось спешивать врага, еще не успев обменяться с ним хоть парой ударов, и тут главное было уцелеть самому, то есть не просто подскочить с должной резвостью, но и отскочить так же быстро.

Однако Хрольв отразил этот удар непринужденно, будто только его и ждал. Щит нырнул вниз и вперед, чуть не ударил Агнара по лбу – тот едва успел увернуться.

– Неплохо, – едва слышно проговорил герцог. – Но надо быть осторожнее. Более опытный угадает твой ход.

И ударил сам. Ударил сверху и наискось, а молодой воин ловко подставил щит и увел косо падающий меч вбок. Но даже в этой ситуации от удара у него на миг онемела рука. Пешеход бил не в шутку.

Они обменивались ударами, кружа по узкому пятачку хорошо вытоптанной земли. Рука у Агнара была тяжелой, как у любого кузнеца, на недостаток силы он никогда не жаловался, хоть ворочая веслом драккара, хоть размахивая самым увесистым из ручников в кузнице. Но, сражаясь с Хрольвом, он впервые понял, что еще слишком молод и просто не встречался прежде ни с кем сильнее себя. Хевдинг оказался именно таким человеком.

Отражать атаки нужно было осторожнее, но разок давно не тренировавшегося молодого мастера подвела левая рука, и удар клинка пришелся по краю умбона. Деревянный круг треснул, умбон погнулся, и Агнар раздраженно отшвырнул испорченный щит. Его противник сделал шаг назад и опустил меч, ожидая, пока кто-нибудь из присутствующих притащит другой щит, целый.

– Неплохо, – сказал он. слегка отдуваясь. – Полагаю, если бы ударил прямо, меч расколол бы умбон, верно?

– Скорее всего, – ответил молодой воин, в глубине души гордясь клинком своей работы. – Но все-таки не стоит проверять. Жалко и клинка, который я с таким трудом шлифовал и точил, и умбона.

– Ты двигаешься правильно и хорошо – дядя учил, не так ли? – но удары надо наносить жестче. Даже если схватка затеяна лишь в шутку, она не для того, чтоб приучать руку к слабым ударам. Бить надо так, словно ты собираешься развалить врага от плеча до пояса, и только так. Не зевай, – и Хрольв поднял меч.

Родбар швырнул племяннику щит, тот перехватил его в воздухе за скобу и тут же подставил под удар. Хевдинг, не сумевший подловить Агнара на возможном мгновении замешательства, довольно крякнул. Отразив атаку, молодой воин тут же рубанул сам, от души. Клинок ударил о деревянную часть щита герцога, расколол его и засел в дереве. Отточенным до автоматизма движением Пешеход дернул щит вбок, а потом добавил еще и удар кулака и «яблока» меча в грудь. Хозяин селения и поместья на глазах у своих работников полетел в пыль.

Усмехаясь в бороду, то есть незаметно для окружающих, Хрольв легко вышиб у противника рукоять меча, потом без особого напряжения выдернул клинок из дерева, с любопытством осмотрел, убедился, что на нем нет ни зазубрины, и подал владельцу.

– Может случиться еще и такая неприятность, – пояснил он. – Ну, вставай.

Агнар вскочил легко, не чувствуя боли в ключице, по которой и пришелся крепкий удар. Меч в его руке взмыл, будто невесомый, да и щит поднялся, казалось, быстрее, чем это возможно. Мужчины схватились всерьез и тесно, так, что наблюдателям почти ничего не удавалось разглядеть. Один из мальчишек, самый любопытный до зрелищ, взобравшийся аж на крышу сарая, примыкающего к дому, так далеко подался вперед, что скатился с нее, чудом не свернул шею, падая на своего двоюродного братца, любовавшегося схваткой снизу, но даже относительно удачно приземлившись и сильно ушибив локоть, не оторвал взгляда от схватки.

В какой-то момент молодой воин атаковал не так сильно, как следовало бы, и герцог немедленно воспользовался его ошибкой. Он придавил клинок противника к щиту своим клинком и уже шагнул было вправо, рассчитывая вывернуть рукоять из уставшей руки Агнара. Однако тот догадался о возможной опасности еще в момент удара, потому что, само собой, сразу почувствовал – что-то пошло не так; пусть даже и не мог знать, какой ход придумает его хевдинг. Он вовремя выдернул клинок, потянув его вверх, и нырнул к земле. Упал, покатился прямо под ноги Хрольву и тем самым подсек его.

Пешеход, при своем росте и могучем телосложении весивший, конечно, весьма изрядно, тяжело грохнулся на землю. При этом он придавил молодого воина, но тут же с ловкостью, подпитываемой испугом, извернулся – такое получается даже у потерявших былую гибкость зрелых мужчин, которые не сидят у очага, постепенно врастая в кресло, а ходят, ездят верхом и даже иногда берутся за оружие. Перед глазами Агнара мелькнуло бородатое лицо хевдинга и взгляд, ставший напряженным, а потом откуда-то прилетел кулак, который молодой мастер в долю мгновения успел разглядеть во всех подробностях – даже мозоли на костяшках заметил, – и мир залило равномерной темнотой.

Правда, длилось это недолго. Странное ощущение, сковавшее мозг временным небытием, отступило, и он снова увидел двор, дом и сарай, и пыль, покрывшую его руки, и грузного Хрольва, пытающегося подняться. Тот повернулся на бок, чтоб сподручнее было оттолкнуться от земли, заметил взгляд своего молодого противника и пробормотал:

– Вот наглец! – Он уже расплылся в улыбке, и грозного взгляда не получилось.

Агнар встал с земли первым, и на этот раз именно он подал хевдингу меч, который тот выпустил из пальцев, чтоб попотчевать нахального мальчишку, да еще и понадежнее обезопасить себя от какой-нибудь необычной, неожиданной атаки.

– Наглец, – повторил Хрольв, утвердившись на ногах. Проговорил он это слово с удовольствием, как бы даже смакуя. – Просто наглец. Но быстро соображаешь. Из тебя годков через пять такой воин получится, что держись… Если выживешь, конечно. Как я тебя отпущу?!

– Конунг…

– Ну ладно, ладно. Мой отец меня тоже в свое время отпустил. И правильно. Молодые сами должны набить себе все шишки. Своего ума им не вложишь, – Пешеход хлопнул молодого воина по плечу, снова взглянул на клинок, внимательно обследовав его, убедился, что никаких зазубрин нет, и еще разок довольно улыбнулся. – Хороший меч. Да… Того серебра, которое я заплачу тебе за меч, тебе, наверное, хватит и на корабль.

– Думаю, что не стану строить свой, – улыбнулся Агнар. – И товар не стану покупать. Боюсь, торговец из меня никудышный.

– Ну, торговцы тоже нужны, – немного невпопад заявил герцог. – Не меньше, чем воины.

– Нужны хорошие торговцы, – подсказал молодой мастер.

– И хорошие воины, – прогудел Родбар, подходя к ним обоим. Протянул хевдингу большую деревянную кружку. – Утоли жажду, конунг.

Хрольв осушил кружку в три длинных глотка. Утер рукавом усы и бороду от пивной пены.

– Хорошо. Хорошее у вас пиво. Пожалуй, заночую здесь. Агнар, когда в путь?

– Через несколько дней. В Руане стоит торговый корабль, на нем и отправлюсь.

– Оставишь на меня свое поместье, – проворчал его дядя. – А я уже слишком стар, чтоб присматривать за слугами.

– Тебе надо жениться, – сказал хевдинг. – Тогда твоя молодая жена будет следить за хозяйством. И, возможно, принесет тебе в приданое собственное поместье.

– Староват я жениться, – упрямо заявил тот – и задумался.

– Не говори ерунды. Я старше тебя, но беру же Гизел в жены. Хоть она, конечно, еще девчонка, и пока научится вести дела, пройдет немало времени.

– Пусть накрывают стол! – приказал Агнар, и слуги, пребывавшие в восторге от увиденного зрелища, бросились исполнять приказ. Теперь тем для разговоров им должно было хватить надолго, по крайней мере, до ближайшей ярмарки.

Владелец поместья чувствовал оживление и одновременно едва различимое сожаление. В его душе боролись два противоположных желания – все оставить как есть и сорваться с места. Да, здесь в Валланде, вблизи Руана, в собственном сравнительно обширном владении ему было хорошо.

Вот только скучно.

И, усмехнувшись прихоти своего сердца, которое вдруг на какой-то миг затосковало по покою и новообретенной родине, поспешил следом за Хрольвом.

«Кстати, что мне мешает наведаться на север, в Согнефьорд? – подумал он и повеселел. – Конунг Харальд не изгонял меня из своей страны, и я волен вернуться. Посмотреть на родные скалы». И, успокоенный, сделал знак, чтоб на столы несли мясо.

Раннее утро застало торговый корабль уже в пути, Агнар, как и все остальные молодые мужчины, сидел за веслами. Пожилым в команде был только сам хозяин старого, но еще очень крепкого кнорра, немного более узкого, а потому более быстроходного, чем обыкновенные торговые кнорры. Собственно, это судно представляло собой нечто среднее между боевым и грузовым, и потому нетрудно было догадаться – его владелец привык плавать далеко и не гнушаться грабежа, если он оказывался выгодней торговли.

Но сейчас кнорр шел в Британию с одной-единственной целью – перехватить там такого товара, с каким не стыдно будет отправиться дальше, в один из скандинавских торговых городов. Агнара владелец корабля и товара согласился взять охотно – рабочих рук ему всегда не хватало, меч тоже был не лишним, – словом, они поладили. Теперь вещи молодого воина лежали под палубой, там же, где и все, а плащ был аккуратно сложен и пристроен под свернутым шатром у мачты. Шатер ставили очень редко, тем более, что никакой необходимости в нем не было – ночи стояли по-летнему теплые и ясные.

– Я рассчитывал добраться до Лундуна[1 - Так викинги называли Лондон.] к Майскому дню, но, видимо, опоздаю, – сказал торговец Агнару. – Жаль, этот праздник на Островах отмечается особенно широко, и даже не самые богатые таны в этот день тратят много серебра.

– Так, может, поднажать? – равнодушно спросил тот.

– Какое там поднажать. И так вроде идем с нужной скоростью.

Молодой мастер и раньше время от времени отмечал, что он, кажется, сильнее многих. Но лишь в этом походе убедился – это действительно так. Пять лет назад, добираясь до Валланда на кораблях Хрольва, он еще не мог грести наравне с мужчинами, быстро выбивался из сил и как бы ни злился на себя, все равно рано или поздно начинал сдавать, махал лопастью не в такт, – словом, приходилось звать сменщика и идти к мачте отдыхать.

Но тогда, даже работая в кузнице под присмотром своего дяди, он все-таки еще был подростком.

Пяти лет оказалось достаточно, чтоб превратить мальчишку в мужчину. Теперь на корабле торговца, – кстати, он тоже оказался уроженцем Согнефьорда, и это было приятно Агнару, – он уставал последним, если вообще уставал, и после дня гребли без возражений соглашался нарубить хвороста для костра, а то и рыбу почистить.

– Хорошо, если бы ты и дальше с нами ходил, – сказал один из людей купца, путешествовавший с ним уже много лет, слабосильный – на весла вообще бессмысленно сажать – и удивительно ленивый. Иной раз он поражал своим хитроумием даже давних соратников, особенно когда надо было избежать работы, или же выбрать работу полегче. Но торговец все равно таскал его с собой, ибо парень молниеносно делал в уме самые сложные расчеты, всегда мог сказать, что выгодно покупать, а что не выгодно, и по одному виду тюка ткани сразу умел определить, качественное полотно, или нет. – Гребешь, готовишь…

– Думаю, на этом корабле мне будет тесно, – рассмеялся Агнар. – Но немного попутешествовать можно.

– Куда же ты направляешься? Ну, в смысле, куда надеешься добраться в конце концов?