Лунное стекло

Ит покорно подцепил на вилку кусочек куриной котлеты и отправил в рот.

– Вкусно? – требовательно спросила Берта.

– Очень, – искренне ответил он, прожевав. – Нет, правда. И пюре тоже вкусно. И вообще все вкусно и все замечательно, просто я…

– Так, еще три ложки, и свободен, – сдалась она.

– А мясо разобрать?

– Дожили… сама разберу, помою и поставлю вариться первую порцию.

– Слушай, я посплю пару часов, и потом мы с тобой вместе все сделаем, – предложил Ит.

– Родной, если я не справлюсь с варкой мяса и разборкой рюкзака, то сдавай меня смело на свалку по непригодности, – строго ответила она. – Так. Все. Чай, и пошел спать с глаз моих долой. А иначе…

– А иначе что? – Ит зевнул так, что на секунду и впрямь испугался за челюсть.

– Не знаю, но я хорошо умею импровизировать!

* * *

Когда Берта через пятнадцать минут заглянула в комнату, она обнаружила мужа крепко спящим на диване – поверх одеяла, в халате и тапочках. Одеяло ей кое-как удалось вытащить, тапочки снять, а вот с халатом Ит расставаться отказался категорически. Берта махнула рукой, набросила на него одеяло, потом, секунду подумав, добавила сверху еще и плед. Холодно в квартире, батареи работают еле-еле. Нет, зимой будет получше, но осенью это не батареи, а декорация. Пускай отсыпается в тепле, под пледом как-то веселее.

Чертовски хотелось плюнуть на все и тоже забраться под одеяло… обнять, прижаться; как же не хватает, ужасно не хватает этого тонкого живого тепла, дыхания. Им проще, все-таки проще, несмотря на эту чудовищную нагрузку, которую они по своей воле на себя взвалили; они хотя бы вместе, а она тут одна… горло сдавило, и Берта поняла, что вот-вот расплачется.

Нет, хватит.

Хватит, Роберта Михайловна.

Всего этого – хватит.

И жалеть себя хватит, и тянуть тут третий год эту постылую одинокую жизнь – хватит тоже. Вот выспится, и будем ставить перед фактом. По крайней мере, она, Берта, точно будет. Джесс… Джесс пока что думает, но, как все больше и больше начинает казаться, уже надумала.

Берта присела рядом с Итом, потом все-таки на секунду прилегла, обняла, поцеловала – сама не разобрала, куда, то ли в нос, то ли в висок. Он сонно улыбнулся, выпростал из-под одеяла руку, погладил ее по щеке, по волосам.

– Спи, чудо, – приказала Берта. – Нам сегодня еще сухофрукты обрабатывать, до ночи провозимся.

– Угу, – отозвался Ит, не открывая глаз. – А можно шторы… того…

– Можно. Все. Спи.

* * *

Лимонов, конечно, не было, Ит почему-то всегда забывал купить лимоны. Берта разобрала его покупки, активировала все шестнадцать контейнеров и сделала первую раскладку: сгущенка и шоколад. Потом будет следующая – тушенка. Для людей – говяжья, для рауф – из баранины. Дополнение (и весьма дельное) – паста из сухофруктов, орехов, меда и лимонов. Скрипач, когда сделали эту пасту в первый раз, съел грамм двести, настолько оказалось вкусно. Ну и добавки в свободные отделения контейнеров, каждому – кто что любит. Илья, например, получит дополнительные шоколадки; Саша – полкило орехов кешью, Кир – лимоны с сахаром и грамм двести малинового варенья, Фэб – грамм триста меда… черт, проклятые лимоны, выйти, что ли?.. ну и так далее. Затея не без трудностей, но оно того стоит: весь госпиталь от «волшебных коробочек» в восторге, потому что даже у «Сфинксов» такой роскоши в заводе нет.

Дополнение к рациону. Натуралка – там, на Лубенском, натуралку не достанешь; все рационы армейские, производства Санкт-Рены. Вполне пристойная еда, если не знать, что это синтетика.

Фишка и Тима, конечно, уже сидели при рюкзаке. Причем Тима, нахал этакий, еще и клапан тормошил, стараясь приоткрыть – кот отлично знал, кому достанутся все пленочки с говядины и все жилки из баранины.

– Бессовестные вы кисы, – упрекнула их Берта. – Хозяин приехал, а вы… эх, вы…

Фишка мяукнула, отвернулась. Тима снова потеребил лапой рюкзак – поторапливайся, мол, чего задумалась? Берта отпихнула настырного кота и стала перекладывать мясо в раковину. Пока что говядину, баранину можно будет попозже. Кошки, конечно, тут же переместились к ней поближе и заняли выжидательную позицию.

– Низкий старт, – пробормотала Берта, обмывая под краном первый кусок. – Ладно. Сейчас угощу. Обжоры!..

Кошки, конечно, себя ждать не заставили. Берта усмехнулась. Так, мясо вымыто, теперь скороварки. Где мои скороварки? Правильно, в кухонном столе, на нижней полке. Два года назад Скрипач купил эти скороварки, качественные, импортные, ведерного размера. Купил, когда понял, что это все – надолго и что скороварки «под задачу» будут в самый раз.

…Мясо пришлось переложить в миски, а скороварки – вымыть. Запылились. Правильно, к ним три месяца никто не прикасался. Скрипач заезжал летом на двое суток, и с тех пор скороварки стоят без дела. Да и вообще вся посуда стоит без дела; кастрюли, большие, «семейные», тоже покрывает сейчас слой пыли, и тарелки, и огромную чугунную сковородку, которую рыжий прозвал НЛО… Берта замерла с крышкой от скороварки в руке, посмотрела на плиту. Маленький ковшик, в котором она варила себе кашу или замороженные овощи, сиротливо притулился на дальней, самой маленькой конфорке, и маленькая сковородка висела сейчас на крючке над раковиной.

Тоска какая. Будь она проклята, эта тоска, и будь проклято одиночество! Нет, не могу так больше. Не могу и не хочу. И не буду. Два с лишним года терпела эту пустоту, и невыносимо мне больше терпеть; невыносимо таскаться незнамо зачем на эту постылую службу, зарабатывая никому не нужные деньги; невыносимо покупать еду только себе, и уж совсем невыносимо возвращаться вечерами домой, к истосковавшимся кошкам. Только кошки и спасают…

Фишка доела мясо, благодарно мяукнула и пошла в комнату – к Иту, разумеется. Тима, тоже доевший свою порцию, нерешительно мялся на пороге. Видимо, думал – то ли поклянчить еще, то ли последовать примеру подруги.

– Страшная дилемма, Тим, – усмехнулась Берта. – Любовь и жадность, да? И кто победит?

Любовь победила – Тима коротко мявкнул и тоже покинул кухню.

Берта покачала головой и принялась за работу – возни с едой предстояло еще очень и очень много.

* * *

Ромка пришел ближе к вечеру. У них в музыкальной школе сегодня была генеральная репетиция, готовились к праздничному концерту – поэтому и собрались в неурочное время, в воскресенье. Хорошая школа, только, кажется, Ромке не очень хочется заниматься гитарой. Нет, он послушный мальчик, и занимается, конечно, но без энтузиазма. Не из-под палки, без скандалов и криков, но – именно что без энтузиазма. Да и успехов особенных нет. Как говорит его преподавательница, милейшая Юлия Андреевна, «на твердую четверочку».

…Сколько они спорили в свое время про эту музыкальную школу! Фэб, кажется, первым понял, что школа на фиг не нужна, но Ри настаивал – обязательно школа, и обязательно гитара. Фэб сказал, что не следует компенсировать за счет ребенка то, что не добрал сам, а Ри в ответ заявил, что это его сын и ему виднее.

– Ну-ну, гений. Виднее, говоришь? Когда Орбели увозила Маден в университет, ей тоже было виднее, – покачал головой Скрипач. – И чем все кончилось?

– Я хочу, чтобы он получил музыкальное образование, – сердито ответил Ри. – Что в этом плохого, рыжий?

– Плохого ничего, но Безумным Бардом это его не сделает, – вздохнул Скрипач. – Ладно, поступай как знаешь… Черт, до чего же они быстро растут, – пожаловался он. – По ощущению – буквально вчера еще на ручках носили, и на тебе, музыкальная школа. Может, еще одного родите?

– Родим, – усмехнулась Джессика. – Как только будет возможность…

Умный Ромка, конечно, не стал звонить. Тихонько поскребся в дверь, и Берта ему почти сразу открыла – знала, что придет. Привычно чмокнула мальчика в макушку и сказала:

– Давай раздевайся, и на кухню. Хоть чаю попьем.

– А Ит? – тут же спросил Ромка.

– Полутруп дрыхнет, – вздохнула Берта. – Боюсь, пообщаться не получится.

– Ну вот, – расстроенно вздохнул Ромка. – А я думал…

– Завтра поговорите, – пообещала Берта. – Кстати, держи. Это тебе.

Красная пуля произвела на мальчика впечатление куда более сильное, чем ожидала Берта – почти минуту Ромка благоговейно ее рассматривал, потом погладил пальцем и положил в нагрудный карман рубашки. И застегнул карман на обе пуговицы, чтобы не потерять подарок.

– Вот объясни, зачем она тебе нужна? – попросила Берта.