Черный кузнец

Горн раскален, гудит в печи огонь лихих сердец,
Ты никто, здесь я всему венец!
Сквозь дым пройдешь и сам, войдя в огонь, поймешь,
Что есть Свет и Тьма…

Затем в последний раз содрогнулась земля, и площадь опустела – Черный Кузнец ушел, покинув обреченный город. Куда? Об этом знал только он сам. Справедливость восторжествовала.

Упав на крыльцо, содрогался в рыданиях старый человек, обрекший себя и людей родного города на гибель. Он-то прекрасно знал, что это такое – полное отсутствие удачи, как таковой. В любом деле – от мелочей до жизненно важных вещей. Мало кто из камнерадцев проживет хотя бы сутки после этого. В этом Сергий был уверен, и отчаянно молил Создателя отменить приговор Кузнеца. Но почему-то ему казалось, что Создатель согласен с приговором. И от этого старику было еще больнее и страшнее…

Что-то изменилось вокруг, и рецепторы Дома подали сигнал тревоги, насторожив защитные контуры. Неужто кто-то решился проникнуть сюда, в промежуток между мирами, в отсутствие хозяина? Если бы Дом мог, он бы рассмеялся – много таких идиотов приходило за прошедшие годы, очень много. И где они все? Никого нет, даже следа по себе не оставили. Нужно быть сумасшедшим, чтобы идти к обиталищу Черного Кузнеца. Когда он дома – да, иногда появляются те, кого он ждет. Такие становятся гостями, а порой и учениками. Остальные? Пусть примет их грешные души Бездна…

Но приближающееся существо оказалось знакомо, и Дом радостно приветствовал его. Хозяин вернулся после долгого отсутствия! Он сильно изменился, кажется, даже сменил личность и тело, но это все равно был он. Перепутать невозможно – слишком уж отличалась от любой другой аура Кузнеца Душ.

Подойдя, тот положил руку на ворота, и они распахнулись, чуть ли не повизгивая от счастья.

– Ну, здравствуй, Дом, здравствуй… – в его голосе слышалась легкая грусть.

В ответ хозяина окутала теплая волна дружелюбия. Он усмехнулся и вошел. Внутри Дома тут же вспыхнули все очаги и горны, пламя яростно загудело, ожидая своего брата. Кузнец оказался в прихожей, напоминающей скорее огромный зал, заваленный кузнечными принадлежностями. У дальней стены пылал гигантский горн, возле которого стояла на окаменевшем демоне наковальня, а рядом с ней – глубокое кресло. Судя по отблескам, стальное. Без подушек.

Опустившись в это кресло, Черный Кузнец наклонил голову и задумался. Он частично все еще был Микулой, помнил себя им. Но только частично – одновременно знал и умел столько, сколько человеку никогда не узнать. Помнил все, что должен был помнить – воспоминания всех прежних Кузнецов были в его полном распоряжении. Он пока не знал, что дальше делать. Ничего, вскоре узнает.

Для начала, по всей видимости, нужно выковать тех, кто начнет Путь. Где их искать? Трудно сказать, они могут оказаться в любом месте мира. Его прежнего мира или другого – мало ли этих миров? Придется хорошенько поискать. А затем положить найденные души на наковальню, растопить горн и приступить к делу.

Глава 1

Все дороги ведут в никуда

Кевин нахлестывал коня, стремясь побыстрее добраться до Риханесбурга – ночевать в лесу не слишком хотелось, опасно. По слухам, невдалеке от города завелась какая-то опасная нечисть и, невзирая на все усилия городских витязей и даже нанятых за огромные деньги Черных Охотников из викингов, справиться с ней пока не удавалось. То и дело возле дороги находили останки одиноких путников – их буквально раздирали в клочья, но при этом не поедали. Однозначно, не волколаки, те всегда сжирали добычу почти полностью, оставляя только изгрызенные кости. Раньше бы позвали мага, да и дело с концом, но нынче не позовешь – не осталось магов-то, поголовно их Церковь Белого Христа повывела, будь она неладна. Кевин скривился, глухо выматерился и незаметно коснулся зашитого в воротник камзола защитного амулета – молота Черного Кузнеца, которого «святые» отцы объявили врагом всего светлого и доброго. Это Кузнеца-то, которых их же, тварей, и спас во время Черной войны с некромантами! А попробуй возрази – сразу на костер спровадят. Кевин зло сплюнул, снова выругался и огрел коня плеткой, отчего тот обиженно заржал, не понимая, за что его наказывают. Капитан похлопал его ладонью по шее, успокаивая.

Новости, которые вез домой офицер стражи магистрата, следовало доставить как можно быстрее, слишком уж они были необычными и тревожными. За каких-то несколько дней полностью вымерла столица Славии, Камнерад. И вымерла очень странно, не от мора или нападения – у смерти каждого человека имелась своя причина, чаще всего не совпадающая с другими. Кто-то просто споткнулся и разбил себе голову о камни, кто-то захлебнулся глотком воды из кружки, кто-то подавился рыбьей костью, кто-то упал с лошади, кого-то забодал внезапно сорвавшийся с привязи бык, кого-то загрызла его же собака, на кого-то упала черепица с крыши. И так со всеми! Словно на горожан какое-то проклятие пало.

Дней десять назад до Риханесбурга дошли тревожные вести о том, что в соседней стране происходит что-то неладное, и обеспокоенный глава магистрата, мессир Арни Ловер, давний приятель архонта Сергия, немедленно отрядил туда посольство в сопровождении отряда стражи, святых отцов и шести ученых мужей из городского университета. Стражниками и командовал Кевин фон Расснер, выходец из небогатого, если не сказать бедного, маленького рода. Поначалу посольство не обнаружило ничего необычного, однако чем ближе оно подъезжало к столице Славии, тем удивительнее и страшнее становились слухи. Местные селяне даже поговаривали, что в Камнерад вернулся кто-то из старых богов и жестоко покарал город за предательство. В это, понятное дело, никто не поверил – с самой Черной войны с некромантами о старых богах ничего не было слышно. Да и тогда только Черный Кузнец явил себя, а остальные так и не отозвались.

Первые не погребенные мертвые тела начали попадаться миль за пять до Камнерада, словно люди из последних сил пытались сбежать из обреченного города, но далеко уйти не смогли – нечто невидимое нагнало и убило их, хотя причины смертей всегда были естественными. И опять же разными. Особенно поразили Кевина два богатых, судя по роскошной одежде, купца, захлебнувшиеся в крохотной луже, в которую едва поместились их лица. Да даже если бы они хотели сделать это намеренно, у них не получилось бы! А ведь они не хотели умирать, иначе не объяснить захваченные с собой деньги и самоцветы. И никто не взял их с мертвецов! Это что же такое?..

– Не трогайте лучше руками, капитан… – посоветовал старший из ученых мужей, Зигберт Лонгвилль, его отец был из франков, отсюда и фамилия такая. – А вдруг болезнь? Не чума точно, но от чего-то же они померли…

Послушавшись его, Кевин кончиком меча срезал кошелек одного из купцов и вскрыл, убедившись, что действительно никто не позарился на такое богатство – а в кошельке, если пересчитать камни в золото, было не меньше ста тысяч, на замок и несколько деревенек хватит, да еще и на безбедную жизнь лет на сто останется. И все это осталось нетронутым? Да в принципе невозможно! Однако вот, прямо в пыли кучка самоцветов валяется, слабо поблескивая. И ведь из них тоже никто к этим самоцветам не прикоснется – страшно, знаете ли. Жизнь всяко дороже богатства.

– Как думаете, отчего они все же умерли, мэтр Зигберт? – хмуро поинтересовался младший коллега упомянутого, Курт Тирпен, всегда веселый и жизнерадостный невысокий живчик в запыленном дорожном камзоле. Однако сейчас он веселым отнюдь не выглядел, наоборот хмурился и кусал губы, растерянно глядя на утонувших в луже купцов.

– Не знаю! – отрезал старый ученый, наматывая на кулак свою седую косу, которую носил с самой юности, не обращая внимания на чье-либо мнение. Даже ректор Риханесбургского университета не смог заставить его коротко подстричься, хотя его страшно раздражал внешний вид Зигберта. – Ничего пока не могу сказать, кроме одного – здесь произошло что-то страшное! Это явно какая-то магия. Смотрите сами, чтобы двум взрослым и довольно полным мужчинам утонуть в этой мелкой луже, нужно было приложить немало усилий. Однако они это сделали. Что заставило их это сделать? А ведь что-то однозначно заставило, это я могу утверждать с полной уверенностью!

Кевин покивал – мнение старика совпадало с его собственным. Необходимо обязательно выяснить, что же случилось, кто или что воздействовало на людей столь страшным образом.

Трогать мертвых купцов никто не стал, даже стражники побоялись, что проклятье перейдет на них, хотя, судя по виду, очень сожалели об этом, бросая алчные взгляды на поблескивающие в пыли самоцветы. Каждый из этих камней мог обеспечить любому человеку безбедную жизнь до самой смерти.

Вскоре отряд двинулся дальше, и буквально через полмили натолкнулся на еще более дикую картину – более ста мертвецов, причем при осмотре выяснилось, что все они сломали себе шеи, споткнувшись на ровном месте, причем почти одновременно. Это выглядело чем-то абсолютно невероятным, но другого вывода после осмотра сделать было невозможно.

– Чушь какая-то… – раздраженно потер виски мэтр Зигберт. – Такого не бывает… Ну не могут сто человек одновременно споткнуться и сломать себе шеи! Не могут!!!

Капитан стражи был с ним полностью согласен – не могут. Но сломали, а это опять же значит только одно – что-то заставило людей сделать это. Или, опять же, кто-то.

– Мэтр Зигберт, – обратился он к ученому, – если мы будем останавливаться возле всех мертвецов, а их, думаю, по дороге встретим еще немало, то до Камнерада не доберемся и до завтра.

– Ну, да… – хмуро согласился тот. – Хорошо, поехали.

Далее отряд останавливался только дважды, возле умерших совсем уж диким способом. В первом случае на человека с неба упал камень, проломив ему голову и застряв в черепе. Птица, что ли, уронила? Но зачем она могла потащить в поднебесье камень? Второй случай был еще более странным – человек проходил под деревом, когда неожиданно отломившаяся ветка рухнула на него так, что пробила грудь обломанным концом. Кевин попытался понять, как такое могло случиться, но не понял. Обломившаяся ветка должна была упасть плашмя или кроной вниз, а никак не этим чертовым обломанным концом. Но упала именно так, чтобы убить человека. Словно некая невидимая сила специально подгадала момент, да и усилие для этого приложила строго определенное. Сам Кевин, если бы желал сделать такое, не смог бы точно рассчитать, когда нужно было эту ветку ломать.

Что же такое случилось в Камнераде? Почему люди побежали оттуда, как крысы с тонущего корабля? Явно что-то очень страшное. И ведь никто не ушел, ни один житель обреченного города, все погибли тем или иным образом. Словно у людей полностью отобрали удачу, и любые события стали работать против них. Ничем иным хотя бы утопление в крохотной луже двух купцов не объяснишь. Стоп! А ведь именно так, лишением удачи, в далеком прошлом наказывал серьезно провинившихся перед ним Черный Кузнец…

Кевин судорожно схватился за зашитый в воротник амулет, едва удержавшись от нервного возгласа. Неужели его повелитель вернулся? Это было бы отлично! Служители Белого Христа достали последователей старых богов до самых печенок своими кострами и побиванием камнями. Чуть что не по ним – смертный приговор. Как же хочется воздать им по заслугам! Полностью! От души! Чтобы все на своих поганых шкурах прочувствовали! Неужели беззвучные молитвы были услышаны, и пришло время наказания тварей? Очень хотелось бы, но пока ничего не ясно, стоит молчать. О своей невероятной догадке капитан стражи рассказывать никому не собирался. Обойдутся. Сами поймут – что ж, их счастье. Нет – ну и некромант с ними. Губы Кевина исказила злая кривая ухмылка, заметив которую шарахнулся прочь, перекрестившись, один из помощников мэтра Зигберта.

«Крестись, паскуда, крестись… – проводил его многообещающим взглядом капитан стражи, узнав похожего на крысу мэтра Петера Схольма, по доносам которого немало хороших людей забрала инквизиция. – Если вернулся Кузнец Душ, это тебе не поможет…»

Его душа буквально пела, Кевин с трудом сдерживался, чтобы не начать пританцовывать. Всевеликий Род, пусть будет так! Пусть Кузнец вернется! Может хоть он сумеет навести порядок в этом гнусном мире?..

Посольство двинулось дальше. С каждой милей трупов вокруг становилось все больше, и опять же каждый умер по своей причине, общего в их смертях было только то, что случайности, приведшие к смерти, были слишком уж идиотскими, даже невозможными на первый взгляд. Взять хотя бы кожевенника, евшего что-то из котелка деревянной ложкой, а затем вскочившего, упавшего и каким-то образом напоровшегося глазом на черенок своей же ложки. Да если бы он специально попытался воткнуть деревянный черенок себе в глаз, то не смог бы, а вот случайно – поди ж ты…

Вдалеке показались стены Камнерада. Над ним черными тучами вились стаи воронья, что говорило об одном – в городе живых не осталось. Падальщикам раздолье. Кевин мрачно поглядывал на дорогу, следя, чтобы конь не наступил на мертвеца – не хотелось чуму или какую другую болезнь подхватить. Посольство растянулось шагов на двести, люди чувствовали себя очень неуютно – виднеющейся вдали мертвый город производил жутковатое впечатление. И каждый задавался вопросом: что же здесь все-таки случилось?

Примерно через полчаса отряд въехал в западные ворота Камнерада. Тянуло тошнотворным запахом разложения и гарью, похоже, возникшие во многих местах пожары просто некому было тушить. Вдалеке виднелся дым, что-то еще слабо тлело. Как позже выяснилось, это была резиденция архонта, выгоревшая дотла. А сам Сергий нашелся на центральной площади города, где обычно проводили казни. Старик в роскошных одеяниях плашмя лежал на мостовой, его рука перед смертью что-то начертала в пыли, но от написанных слов осталось только: «…ый ку…».

– Это что еще за «ый ку»?.. – растерянно спросил неизвестно у кого мэтр Зигберт.

Кевин в душе заходился хохотом. Он-то, в отличие от остальных, сразу понял, что хотел сообщить покойный архонт. Черный Кузнец! Теперь ошибки быть уже не могло, следы присутствия божественной сущности ощущались на площади настолько сильно, что капитана едва не трясло – его небольшие магические способности хоть однажды, но сыграли свою роль. Остальные риханесбургцы ничего не почувствовали – магии ни в одном из них не было и капли. Интересно, поймут они что-нибудь или нет?

– Не трогайте тело! – остановил сунувшегося было к трупу Петера Схольма мэтр Зигберт. – Заразиться хотите?!

– Н-нет, м-мэтр… – проблеял тот, шарахаясь в сторону.

– Он что-то хотел нам сообщить, знал, что кто-то обязательно приедет в Камнерад, желая выяснить, что тут произошло, – задумчиво сказал старый ученый, потирая щеку. – Жаль, надпись почти не сохранилась…

– Жаль, – согласился с ним отец Себастьян, представитель Святой Церкви в посольстве, высокий худой монах аскетичного вида. – Но вы не обратили внимание вот еще на что. На помосте кого-то казнили. Сжигали заживо. А так казнят только колдунов, сами знаете. Но казнь не завершилась, что-то случилось, что-то ей помешало – огонь внезапно распространился на весь помост и сжег палача со стражниками. Скорее всего, именно то, что в этом повинно, убило и отца Сергия, и всех людей в городе…

Действительно, остатки помоста казней выглядели довольно странно – в центре высился почти сгоревший столб с порванными цепями, их кто-то порвал, как гнилые нитки. И, похоже, порвал тот, кто был прикован к этому столбу. На остатках досок помоста лежали несколько обугленных скелетов. По их позам становилось ясно, что люди сгорели заживо. И очень быстро, почти мгновенно. Вывод можно было сделать только один – сжигаемый на костре приговоренный сделал что-то такое, что огонь внезапно охватил весь помост и превратил в пепел всех, кто там находился. А затем колдун порвал цепи, вышел из костра и убил всех вокруг. Или не убил, но сделал так, что они умерли сами.

Именно к таким выводам пришли через пару часов яростных споров ученые мужи и святые отцы. Кевин в споре не участвовал, он наслаждался отголосками ауры Мастера Душ. Эти идиоты еще не знают, что их ждет. Что ж, пусть их, когда поймут, будет поздно. На сей раз наученный горьким опытом Кузнец уже не позволит поймать себя в подлую ловушку! Не поверит больше светлым тварям! При воспоминании об этом событии капитан стражи незаметно сжал кулаки – какие же они все-таки скоты, эти последователи Белого Христа! Напали на того, кто их же и спас! Воспользовались его усталостью после боя и сожгли, объединив силы всех своих магов. Впрочем, теперь они этого сделать не смогут, даже если захотят – сами уничтожили всех, даже полностью лояльных владеющих Силой. Ну что тут скажешь? Идиоты.

Пока высоколобые господа спорили, стражники нашли свободный от трупов особняк неподалеку и принялись обустраиваться в нем. Не хотелось бы оставаться в мертвом городе на ночь, но мэтр Зигберт, не слушая никаких доводов, распорядился именно так. Осталось пожать плечами и подчиниться. А самого Кевина со срочным донесением отправили обратно в Риханесбург, чему он очень обрадовался – был почти уверен, что остальные риханесбургцы уже мертвы, только еще не знают об этом. А у него появился шанс выжить.

Благо свежие запасные кони имелись, и капитан взял сразу троих, чтобы менять по мере надобности. Ну а звери на него не нападут – старший волхв тайного капища наложил на Кевина защитные плетения еще декаду назад. Когда святые отцы еще не уничтожили магов, такое не рискнули бы сделать никогда. Зато теперь бояться смысла не имело, ничего не обнаружат – эти дураки даже магические артефакты сожгли, ведь по их тупой вере магия – чистой воды зло, запретное для человека. Почему? Никаких логичных объяснений этого у них не было, точнее имелось одно: так написано в Библии. Что ж, их глупость их же и погубит. Зато волхвы сохранили все древние знания и даже приумножили, постепенно ища последователей и тайно обучая их. За двести лет почти во всех странах континента появились небольшие общины староверов. Даже среди магометан, в южной Аравии, и в далеких восточных Кхатае и Япане. Волхв Дагмир как-то раз проговорился, что даже в Индии их братья есть, причем там они почти что власть захватили – в стране элефантов служители Белого Христа никогда особого влияния не имели. Людей, по крайней мере, там не жгли, местные бароны, раджи, не давали, осаживая особо ретивых фанатиков порой и мечом.

Собравшись, Кевин, быстро распрощавшись с сослуживцами, положил написанные мэтром Зигбертом и отцом Себастьяном письма в поясную сумку и погнал коня галопом, спеша до темноты проехать как можно больше. Не хотелось бы ночевать среди трупов, а на ночевку останавливаться все же придется. Повезло, в полнолуние дорога была хорошо видна даже после того, как стемнело. Кевин рискнул остановиться только после того, как отъехал от Камнерада миль на двадцать. Это расстояние никто из камнерадцев пройти не смог, и мертвецов на дороге уже не попадалось. До ближайшего придорожного трактира капитан решил не добираться и заночевал на небольшой поляне, нарубив в ближайшем ельнике кучу лапника. Спал он чутко, но до самого рассвета никто его не потревожил, разве что волки выли где-то далеко.

Едва встав, Кевин не стал готовить себе еду, а погнал коней по дороге, остановившись позавтракать в трактире. А затем снова двинулся к Риханесбургу. День прошел в дороге, к вечеру капитан миновал границу Славии и переночевал в таверне. А потом снова без передышки гнал конец, пересаживаясь с одного на другого, но до Риханесбурга добраться так и не успел, к ночи оказавшись в лесу, где как раз, по слухам, завелась нечисть. Останавливаться тут он не собирался, до города можно было доехать и в темноте за три-четыре часа. Да, за городские стены ночью не пустят, но возле ворот хватает дорожных таверн и трактиров.

Он ненадолго остановился, подтянул подпругу у коней, достал и пристегнул за спину посеребренный меч, который всегда возил с собой в седельных сумках, поскольку с волколаками и упырями сталкивался не раз, потер пальцами зашитый в воротник Молот, и двинулся дальше. Кони вели себя тревожно, то и дело ржали, а это говорило о том, что они что-то чуют. Что-то нехорошее. Оставалось надеяться, что опытный боец сумеет отбиться. Ну кто, кроме волколака или упыря, может тут завестись? Не вампир же? Этих тварей давно перебили.