Проглоченные миллионы (сборник)

– Оба полушария умны, но каждое по-своему.

– Нестор, ты знаешь, что твои статьи на исторические темы всегда вызывали мое уважение. Даже Тайка их с интересом читала. Но сейчас ты, по-моему, перегнул палку. Как бы это сказать… может, ты поторопился с автомобилями? Может, стоит фотографировать не их, а, скажем, дома? Чем домовые коэффициенты хуже машинных?

– Толик, ты мне в душу не плюй! Машины – дело динамичное и отражающее меняющуюся действительность, дома меняются медленней, чем автомобили. Понимаешь?

– Кажется, начинаю понимать.

Они допили кувшин, и Толик остался ночевать у своего закадычного друга.

На следующий день Нестор Николаевич и Анатолий Ильич опохмелялись пивком и отъедались кислыми щами, которые им принесла Машенька. Друзья готовились к первому исследованию новейшей истории Зимнегорска.

Отхлебнув из бутылки пива, Анатолий посмотрел на книжную полку своего друга.

– Смотрю, у тебя тоже есть сборник «С высот былинных Зимнегорска». Я такой же с собой захватил, даже не помню зачем. Кажется, кто-то меня об этом просил.

– Я был на презентации и с тобой поздоровался, но ты не ответил, потому что любезничал с этой дважды разведенной библиотекаршей.

– Тебе нравятся стихи в сборнике?

– Не все. Открою тебе тайну. Под псевдонимом Нестор Летописец я напечатал там отрывок из своей поэмы «Ухабы истории». Всю поэму печатать не стали, мол, она заняла бы половину книги. Ты читал этот отрывок?

– Конечно! – соврал Филь-Баранов.

– Ну и как?

– В своих стихах ты отражаешь, как в зеркале, прошлое, настоящее и будущее человечества. И трудно сказать, кого в тебе больше – поэта или историка. Ты – исторический поэт, ты же – поэтический историк. Ты – поэт истории и историк поэзии. Принеси еще кувшинчик твоего изумительного напитка, производство которого восходит к историческим корням всех напитков мира. Ты разгадал древнейший секрет винокурения, ибо ты – талант.

– Нет, нет и еще раз нет! – вдруг заупрямился Нестор. В него внезапно вселился дух трезвости. Этот дух был с похмелья и потому упрям. – Я не позволю, чтобы мой друг – талантливый художник – спивался! Пусть лучше сопьюсь я, пусть я, а не ты, буду валяться под забором! Ты нужен людям, ты и твои талантливые полотна. Я не налью тебе больше ни капли! С этого момента ты станешь абсолютным трезвенником, – Нестор хотел добавить еще несколько убедительных фраз, но, положив лоб на локоть, уснул прямо за столом.