Космическая чума

Я тихо миновал место недавней катастрофы, постаравшись отключить свои мысли, когда увидел черное выжженное пятно. С верхней ветки все еще свисал блок, а на нем качался обгоревший канат, два фута которого были переброшены через ворот, и кончались коротким обожженным концом.

Я свернул влево на подъездную дорожку к дому Харрисонов и поехал по извилистой грунтовой дороге. Впереди все ясней и ощутимей становилось мертвое пространство.

Собственно, это была не мертвая зона, так как кое-что я там чувствовал, но чем дальше я всматривался в детали смутного дома, тем больше нужно было полагаться на зрение, нежели экстрасенсорное восприятие. Но даже если Харрисоны не нашли по-настоящему мертвой зоны, то сумели выбрать такое место, где мое восприятие оказалось малоэффективным. Это было все равно, что смотреть сквозь легкую туманную дымку. И чем ближе я подъезжал к дому, тем плотнее она становилась.

Как раз у стоянки, где ощутимо начинал сказываться эффект мертвой зоны, я наткнулся на рослого загорелого парня. Лет двадцати четырех, который копался в двигателе трактора. Он разогнулся, и я остановился.

– Мистер Харрисон?

– Я Филипп. Вы мистер Корнелл?

– Зовите меня, как все – Стив, – сказал я. – Как вы догадались?

– Узнал, – сказал он, улыбнувшись. – Я тот парень, что вас вытащил.

– Спасибо, – сказал я, протягивая ему руку.

– Чем могу быть полезен, чем могу помочь?

– Мне хотелось бы услышать все из первых уст.

– Да рассказывать-то нечего. Мы с отцом корчевали пни где-то в тысяче футов от места аварии. Услышали грохот. Моих способностей хватает, чтобы воспринимать на таком расстоянии, поэтому мы поняли, что лучше захватить блок и полиспаст. Трактор там не проехал бы. Поэтому мы помчались на своих двоих. Отец притащил полиспаст и поднял машину, а я нырнул вниз, схватил вас в охапку и вытащил наружу. А потом вся махина ухнула наземь. Мы очень рады за вас, Стив.

Я хотел надерзить ему, но пришлось кивнуть с улыбкой.

– Думаю, что вы слышали, что я все еще пытаюсь найти свою суженую?

– Да, я что-то слышал, – сказал он и бросил на меня быстрый взгляд. – Я совершенно глух, как телепат, подобно всем эсперам, но отлично представляю, что он подумал.

– Все уверены, что Катарины со мной не было. Но только не я. Я знаю, что она была.

Он покачал головой:

– Сразу же, как только мы услышали скрежет тормозов, мы прощупали это место, – проговорил он спокойно, – и нашли вас. Но только одного. Больше никого не было. Даже если она выпрыгнула, увидев дерево, то не смогла бы убежать отсюда слишком далеко. А что касается исчезнувшего чемодана, то ей пришлось бы ждать, когда машина прекратит вращаться и остановится. А к тому времени мы с отцом уже спешили на помощь. Ее не было, Стив.

«Ты лжешь».

Филипп Харрисон не дрогнул и мускулом. Телепатически он был глух. Я прощупал мышцы его желудка под свободной одеждой, где прежде всего проявляется гнев, но ничего не заметил. Он не читал моих мыслей.

Я слабо улыбнулся Филиппу и пожал плечами. Он в ответ смущенно улыбнулся, но за этой улыбкой я почувствовал, как ему хочется, чтобы я перестал ворошить эту историю.

– Я от всей души желал бы помочь, – сказал он. И в этом он был искренен. Но где-то и в чем-то – нет, и я хотел выяснить, в чем именно.

Наступило молчание, но, к счастью, нас прервали. Я уловил движение, обернулся и поймал взгляд женщины, шедшей к нам по дороге.

– Моя сестра, – сказал Фил, – Мариан.

Мариан Харрисон казалась почти девочкой. И если бы я не был так влюблен в Катарину Левис, то не упустил бы случая заняться ею. Мариан была того же роста, что и я, – красивая, молодая, темноволосая женщина двадцати двух лет, с искристыми, ярко-голубыми глазами, буквально сверкавшими на фоне дубленой, поджаристо-коричневой кожи. Ее красный ротик удивительно сочетался с цветом лица, а белые зубы сверкали, когда она улыбалась.

Я мысленно сделал ей несколько комплиментов, потом прошелся по ее фигуре, но Мариан ничего не заметила. Она не была телепаткой.

– Вы, мистер Корнелл, – сказала она. – Я вспомнила вас, – продолжила она еще тише. – Пожалуйста, поверьте нам, мистер Корнелл, мы вам сочувствуем.

– Благодарю вас, – сказал я хмуро. – Поймите меня правильно, мисс Харрисон. Я ценю ваше сочувствие, но мне нужны действия, информация и ответы. А когда я добьюсь их, сочувствие будет ни к чему.

– Конечно, я понимаю, – ответила она сразу. – Все мы отлично знаем, что сочувствием горю не поможешь. Весь мир буквально рыдает, не в силах повернуть рельсы истории и вытащить вас из этой передряги. И даже если мы всем скопом захотим это сделать – ничего у нас не выйдет.

– В том-то и дело. Ведь я сам толком не знаю, что произошло.

– Значит, тогда еще хуже, – спокойно сказала она. У Мариан был приятный голос, – грудной и низкий.

Он звучал очень доверительно, даже когда она говорила о чем-то обыденном.

– Я бы хотела вам помочь, Стив.

– Я бы тоже не прочь, чтобы мне помогли.

Она кивнула:

– Они допрашивали и меня, хотя я пришла туда в самый последний момент. Они спрашивали о мысленном образе женщины, бежавшей накануне свадьбы. Я сказала, что не знаю о вашей женщине, но знаю, что бы я сделала в подобных обстоятельствах.

Она на секунду смолкла, а ее брат повернулся к своему трактору и зацепил маленьким гаечным ключом головку болта. Наверное, он подумал, что пока мы с Мариан будем беседовать, он может заняться работой. Я с ним согласился. Я жаждал информации, но не ожидал, что весь мир остановится, чтобы помочь мне. Он закрутил один болт и принялся за другой, не отвлекаясь от работы, пока Мариан продолжала:

– Я сказала им, что ваша история достоверна, вплоть до свадебной ночной сорочки. – Через глубокий загар проступил слабый румянец. – Я сказала, что однажды тоже побывала в такой переделке. Как-то собралась замуж, впопыхах сложив вещи, потом вывалила все обратно и аккуратно разложила по полкам. Я сказала им, что сделала бы то же самое, неважно, будь то подготовленный наспех или продуманный побег. Я сказала им, что есть вещи, с которыми надо считаться. Это не просто какие-то фантазии. В результате легавые пришли к выводу, что либо вы говорите правду, либо вы случайно прощупали желания какой-то женщины насчет замужества.

– По-моему, – сказал я с кислой улыбкой, – и то, и другое.

– Тогда, – спросили они меня, – возможно ли, что такая женщина решилась на этот шаг опрометчиво, с бухты-барахты, и я их высмеяла… Я сказала, что задолго до Пайка, женщины предсказывали свои свадьбы, как только джентльмен начинал с чуть меньшим отвращением смотреть на свою женитьбу, и что к тому времени, когда он задавал, запинаясь, главный вопрос, она уже практически писала свое имя как миссис и подбирала мена своим будущим деткам, и что не было еще в истории случая, когда какая-нибудь женщина была ошеломлена предложением настолько, что помчалась бы за суженым, не захватив с собой даже зубной щетки.

– Значит, вы со мной согласны?

Она пожала плечами.

– Пожалуйста, – сказала она тем же низким голосом, – не спрашивайте моего мнения насчет вашей истории. Вы в нее верите, но все факты против вас. Нигде по дороге, не было никаких женских следов, начиная с места, где впервые бросили мимолетный взгляд на ствол дерева, который подбросил вас, и до места, где вы перевернулись. Ни одного следа в обширном районе – почти в полмили диаметром от места катастрофы, – не нашли. Они использовали специалистов по пси-прощупыванию, отпечаткам пальцев, всех, каких только можно. И без толку.

– Но куда же она делась?

Мариан медленно покачала головой.

– Стив, – сказала она так тихо, что я едва услышал ее за слабым скрипом болтов, завинчиваемых братом. – Насколько мне известно, ее здесь не было. Почему бы вам ни забыть о ней…

Я взглянул на нее. Она стояла прямая и напряженная, словно стараясь противостоять чувству любви, пробившемуся через разделяющую нас пропасть, словно желая дать мне физическую и моральную поддержку, несмотря на то, что мы были незнакомы, и случайно встретились всего десять минут назад. На ее лице отразилась душевная мука.

– Забыть ее? – воскликнул я. – Да я лучше умру!

– О, Стив, нет! – одной рукой она закрыла мне рот, другой крепко сжала мой локоть. У нее была очень сильная рука.

Я стоял, недоумевая, что делать дальше. Рука Мариан на моем локте ослабла, и она отступила назад.